– Расслабься, воин. – послышалось у меня в голове и мне показалось, что и Куколка и нейросеть, как-то жалобно заскулили. По моим мозгам как будто пронесся легкий ветерок, потом он превратился в ветер, а потом в ураган. Я смотрел в два пылающих белым пламенем провала, на месте глаз Старца и передо мной замелькали кадры. Лагерь, Первая встреча, похищение, моя безумная гонка, каменный мешок, проклятЫй нож, безвольное, мертвое тело на моих руках, пламя погребального огня и разрывающая Душу и сердце боль, а потом мой дикий вой и сжигающая Душу жажда Мести.
Я ничего не видел вокруг, но откуда-то знал, что в этот момент Князь, схватившись за сердце рухнул с кресла. Видел, не глазами, а каким-то шестым чувством, как к нему подскочили молодые воины и Герата. Видел, как магесса накладывает на него плетения полного исцеления, одно, второе, третье. Я даже успел подумать – «Ты хотел знать? Ну что же, почувствуй теперь сам, то, что чувствовал тогда я!». Я видел, знал, что этот странный ментальный маг, который совсем не маг, попытался заглянуть еще дальше, но в этот миг дорогу ему, в мой разум, преградила стена бушующего пламени. Она обжигала Старца, не пускала дальше, но он упорно пытался пробиться сквозь нее… И тогда я ударил, ударил со всей силы – я предупреждал. На пути моего огненного тарана выросла ледяная стена, очень быстро взвившаяся тучей пара и тут же давление на мой мозг пропало, а горящие белым пламенем глазницы Старца исчезли.
Ощущение реальности начало восстанавливаться вместе с чувствами. Первым проснулось обоняние – я почувствовал вонь, вонь от горелого мяса, шерсти и еще чего-то знакомого, я просто не мог сообразить чего именно. Потом начал возвращаться слух – людей в помещении явно прибавилось, а вот рационализма и обдуманности действий, явно убавилось. Потом вернулось осязание – я почувствовал, как холодная струйка стекает у меня по спине, как мои пальцы сжимают древесную труху, в которую превратились подлокотники кресла. Последним вернулось зрение. Князь уже, хоть и с трудом стоял на ногах самостоятельно, а возле моего кресла лежало тело Старца, с обугленной головой и я почему-то совершенно не сомневался, что горела она не снаружи, а изнутри. Возле меня хлопотали Горах и Кара, Герата еще приглядывала за Князем, возле которого бестолково суетилось еще человек пять пепельноволосых, один из них как раз пытался заставить его что-то выпить. Тут наши взгляды пересеклись и Князь, довольно грубо оттолкнув лекаря, сделал шаг ко мне. Я напрягся, готовясь ко всему, даже к возможной схватке. Но, нет, не доходя пару-тройку шагов, Князь вдруг рухнул на одно колено и проговорил.
– Серж де Сангре, я был неправ, прошу принять мои извинения. – и чуть слышно, только для меня, добавил. – Они и на самом деле удивительно похожи. А ты любил, по настоящему любил. Но я теперь знаю, как помочь и Арии и тебе.
– Встаньте, Князь, я принимаю ваши извинения и надеюсь, что это было первое и последнее недоразумение между нами.
– Спасибо, Серж. Я буду счастлив, если, со временем, смогу назвать тебя своим другом.
* * * * *
Ночной воздух прохладной ладонью коснулся моего обнаженного тела, и я открыл глаза.
Низкое широкое ложе стояло у распахнутого окна, не поднимая головы, я мог видеть острые зубцы скал на востоке, верхний край восходящего солнца, по утрам горевший над утесами огненными сполохами, и застывшие в небе перистые завитки облаков. Бледные лучи отраженного света Мооны, местной Луны, заливали обширный покой, подчеркивая яркие краски настенных ковров и тяжелого занавеса, что разделял комнату и просторную ванную с шикарным бассейном.
Шел третий день моего пребывания в Альбе. Я на миг смежил веки, и город Князя
предстал передо мной – таким, каким я увидел его с перевала. Круглая неглубокая котловина с озером посередине, мост, переброшенный на западный берег бурной горной реки, за ним – цветущие сады, среди которых тянулась, петляя, дорога, изящные ворота в невысокой, резной, каменной ограде и мощеный розовыми гранитными плитами двор, кое-где камень сменялся травой, кустами и деревьями с пышными, похожими на луковки церквей кронами. И, наконец, скала. Ее
ровную, отполированную до зеркального блеска, поверхность прорезали окна, двенадцать рядов окон и литая, широкая, бронзовая дверь внизу, выходившая на крыльцо с широкой лестницей. Альба была комплексом искусственных пещер, которые столетиями вырубали и приспосабливали для жизни местные жители во время короткого «ледникового периода». Подземные горячие источники, выведенные магами на поверхность, зимой и летом обогревали тысячи самых разных помещений, свет магических светильников давал достаточно ультрафиолета для обширных оранжерей. И все равно, еще совсем недавно, люди здесь не жили, а выживали. Меня уже успели познакомить с историей этого Мира, рассказали о тысячелетней войне местных «ледяных демонов» и пришедших к ним на помощь людей, из неведомого, а точнее уже давно и прочно забытого, Мира и эльфов с их непонятными, то ли союзниками, то ли истинными хозяевами.
Сотни таких подземных убежищ, больших и маленьких, были разбросаны по
Всему материку, каждое – в своей долине. Все они, как и подземные дороги-тоннели, что вели на юг, в степи, или на север, в великие леса, были вырублены в незапамятные времена древними магами. Но и сейчас мастера и те же маги не сидели без дела, ведь изначально строились именно убежища, убежища от страшных холодов, нападений диких животных, старых и новых – мутировавших под воздействием магии или приведенных в этот Мир ядзинами. А теперь… Колонны, превосходные лестницы, каменная резьба по фасаду и вокруг окон, камины и очаги, бассейны с теплой проточной водой, что била из недр земли, конюшни для местных лошадей, хлева и загоны для скота, великолепные сады – все это было делом рук жителей города. За пару последних столетий сложились определенные традиции. Здесь, в горах, люди проводили осень и зиму. Весной и летом, город сильно пустел, одни его жители отправлялись, вместе со своими стадами, кочевать в степь, другие шли к морскому побережью, третьи – в северные леса. Но многие предпочитали жить в теплых горных городах-крепостях подобно оседлому народу, эти занимались в основном магией и ремеслами.
Город-крепость Альба, был небольшой, всего-то пара-тройка тысяч жителей, да и был он самым северным из всех «пещерных» городов материка. Сейчас в Альбе оставалось сейчас человек триста, может четыреста, много меньше половины населения, и все они высыпали во двор, когда часовой у ворот ударил в колокол. Этот звон не то приветствовал господина Альбы, не то предупреждал остальных домочадцев о его прибытии. Да-да, именно домочадцев, потому как все жители таких вот городов были членами одного клана, или как тут говорят, одного Дома. Я еще не разобрался, но, по-моему, тут царит самый настоящий «демократический патриархат», это когда любой житель города может подойти к Князю и поговорить с ним о своих проблемах, поделиться ими и быть уверенным, что его обязательно выслушают и помогут чем только смогут, а с другой стороны, решение Патриарха – это закон, ни оспорить, ни проигнорировать его просто невозможно.
Впереди толпы воинов, пастухов, слуг, женщин и детей стоял высокий худой старик. Вид у него был величественный – прямая спина, гордо откинутая голова, аккуратная борода, зеленый шерстяной хитон с серебряным узором по вороту, крепкие кожаные штаны и бордового цвета сапоги. По обе стороны от него и чуть сзади – две женщины. Одна, как я определил сразу – Хозяйка, жена Князя. Статная русоволосая красавица лет тридцати, на вид. Другая… На миг мои глаза встретились с ясными серыми очами, затененными пологом длинных ресниц, и я вздрогнул. Да, Князь был абсолютно прав, похожа, очень похожа, практически одно лицо, одна фигура, даже движения и то, те же самые. Но… не она, сейчас я это вижу отчетливо. Не она, но от этого не ставшая менее прекрасной и менее желанной.
Арии, несомненно, еще нет и двадцати. Нежная и изящная, но в то же время и какая-то крепкая и ладная, ростом чуть уступающая мне, она отличалась необычайно тонким станом, я даже подумал, что мог бы обхватить его двумя ладонями. Выше гибкой талии прекрасными цветами распускались груди, соблазнительно полные на фоне хрупких плеч, ниже, плавные линии бедер струились к изящным коленям. На девушке, в этот раз, была короткая, туго подпоясанная светло-коричневая туника, почти ничего не врывающая, но и не создающая впечатления откровенной демонстрации, да и не только она одна так была одета, большинство девушек и молодых женщин были одеты аналогично, различались только цвета туник. В этом одеянии она походила на греческую амфору или на горную нимфу, хранительницу окрестных ущелий и скал.
