Недавно на российском телевидении вышел документальный телесериал Виктора Правдюка «“Дело” Иосифа Сталина», a Die Welt сообщила о телесериале Ники Штейна, посвященном биографии Гитлера. Жгучий интерес к этим двум диктаторам не ослабевает в Европе и Америке, и особенно в Германии и России. Два абсолютных диктатора, два тоталитарных режима двигались навстречу друг другу, как два локомотива по одной колее. Столкновение было неотвратимо. Сколько было написано биографий, сколько документальных и недокументальных фильмов! Уж казалось бы, сколько всего сказано о них и том, что привело ко второй катастрофе прошлого века. Но спрос рождает предложение.

Взаимопритяжение, взаимопонимание, даже взаимовосхищение двух тоталитарных диктаторов росло в предвоенные годы. С напряженным вниманием и интересом следили они друг за другом. Их отношение к другим главным актерам на мировой политической сцене тех лет было различным. Гитлер презирал их всех, кроме Сталина: Черчилль – находящийся под еврейским влиянием алкоголик, Рузвельт – находящийся под еврейским влиянием сифилитик. Сталин же вызывает его восхищение. В часто цитируемых «застольных разговорах» он говорит о его гениальности: «…Сталин, которого я считаю гением и открыто восхищаюсь им…» или «К Сталину, безусловно, нужно относиться с уважением…» и т. п. Риббентроп в мемуарах вспоминает разговор с Гитлером после Сталинграда: «Он говорил о Сталине с восхищением. Он сказал: на этом примере видно, какое значение может иметь один человек для целой нации. …Своей победой русский народ обязан только железной твердости этого человека. Если он когда-нибудь попадет в его руки, он окажет ему все свое уважение». Сталин в 1939 г.: «Я знаю, как глубоко германская нация любит ее фюрера; я хочу поднять тост за этого великого человека».

Были ли они подготовлены к руководству войной, не имеющей прецедента ни по масштабу, ни по сложности операций, ни по разнообразию вооружений? В понимании характера грядущей войны Гитлер был на голову выше Сталина. Сталин долгое время оказывался не в состоянии преодолеть стратегические и тактические представления времен Гражданской и Первой мировой войн. Не он один, многие. Черчилль, между прочим, в их числе, в чем сам признавался: «Я не осознавал революцию, происшедшую после последней войны, заключавшуюся в использовании быстро двигающихся бронетанковых масс». А Гитлер, испытавший на собственной шкуре, что такое окопная позиционная война, знал, понимал, что новая война будет совсем иной. Еще в 1932 г. он объяснил, как и в чем будущая война будет отличаться от минувшей. Он проникся новаторскими идеями мобильной войны, поверил в приоритет танков, в обходные, фланговые операции, «котлы» и пр. и пр. Сталин же с большим опозданием пришел к пониманию этого. После рокового поражения в финской войне, в апреле 1940 г., на заседании Высшего военного совета он обвинил военных руководителей в «…приверженности традициям и опыту Гражданской войны» (он должен был, прежде всего, обвинять в этом и самого себя), потребовал переключиться на современную концепцию войны. Но было уже поздно.

Гитлер обладал выдающимся стратегическим мышлением и в политике, и в военной области. Он был мастером психологического манипулирования противником, сюрпризов и камуфляжа. Какая изощренная завеса дезинформации была создана в недели, предшествующие нападению, чтобы дезориентировать Сталина! Он мастерски играл на комплексах оппонентов – а это высшее искусство стратегии. Он знал, как паникует Сталин после демонстрации в ходе финской кампании неготовности к войне Красной армии, деморализованной, обезглавленной чистками комсостава. Он знал, какой устрашающий эффект оказал на него фантастический по краткости и мастерству разгром немцами современнейшей французской армии в обход «линии Мажино». И он играл со Сталиным, как кошка с мышкой.

Хотя германский национализм был органически связан с антисемитизмом, но до «окончательного решения еврейского вопроса», до холокоста, что в древнегреческом означает «всесожжение», не доходили даже самые отпетые юдофобы. Не буду углубляться в объяснение симбиоза германского национализма и антисемитизма, а тем более в такую хорошо изученную тему, как антисемитизм в Германии. Козьма Прутков завещал: «Гляди в корень». Начинать надо с Лютера, проповеди которого брали на вооружение и Гитлер, и Геббельс. Где-то вскоре после войны родоначальник экзистенциализма, автор «Общей психопатологии» и «Психологии мировоззрений» Карл Ясперс беседовал с американским писателем, который попросил его объяснить причины столь массового проникновения нацизма и антисемитизма в сознание народа, создавшего такую великую культуру. Ясперс прервал его: «Да бросьте вы! Этот дьявол давно сидит в нас. Хотите взглянуть на источник? – и достал с книжной полки книгу Лютера “О евреях и их лжи”. – Вот она. Здесь уже вся программа». Но великий революционер-реформатор и лютый юдофоб Лютер не был расистом; он был терпим по отношению к евреям, принявшим христианство; он призывал к уничтожению еврейского образа жизни, сожжению синагог, но не к физическому уничтожению евреев. Это был не расовый, а, если можно так выразиться, теологический антисемитизм. У германских националистов XIX и начала XX в. были более земные причины для антисемитизма. После эмансипации евреев Наполеоном произошел мощный вброс еврейского интеллекта во все сферы германской социальной жизни: в науку, литературу, музыку, медицину, финансы, торговлю. Во многих сферах евреи успешно конкурировали с неевреями, занимая зачастую лидирующие позиции. И роковой для германских евреев фактор – их активное участие в политической жизни Германии, в революционных движениях левого толка. Достаточно вспомнить коммунистический «Спартак» с лозунгом «Вся власть Советам!», возглавляемый евреями Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург.

В упомянутом новом германском телесериале центральное место уделено главной страсти Гитлера – его всепоглощающей ненависти к еврейству. Ненависть вообще была глубоко заложена в его психику. Геббельс о Гитлере в дневнике за 1926 г.: «Он замечательно сказал, что Бог наградил нас способностью ненавидеть наших врагов; ненависть – это божий дар». Гилберт Честертон, разобранный на цитаты гениальный парадоксалист и автор «Патера Брауна», мудро заметил, что не любовь, а ненависть объединяет людей, и, думаю, Гитлер инстинктивно понимал это. Сталин тоже был антисемитом. Но совсем не похожим и в этом на Гитлера. Пожалуй, ни в чем так не проявилась разница между ними, как в этом вечном вопросе.

Думаю, что ни тот ни другой не были в состоянии понять, что такое управляемая цепная реакция, но Сталин по получении письма Иоффе – Кафтанова о возможности использования ядерной энергии для создания атомной бомбы, думаю, не интеллектом, а, скорее, интуитивно не то что понял, а почувствовал, что на это стоит поставить, и осенью 1942 г. подписал распоряжение Государственного комитета обороны начать работы по урановой проблеме с выделением необходимых ресурсов. А Гитлер, как ни пытался Шпеер убедить его в необходимости поддержки уже ведущихся работ по созданию атомной бомбы, не согласился с ним. В его представлении ракеты «Фау-2,3,4» были предельно эффективным оружием, способным изменить ход войны и заслуживающим концентрации научных и промышленных мощностей рейха. Это было доступно его пониманию. На большее его воображения не хватало.

Но дело было не только и не столько в материальных возможностях. В его сознании с подачи пропагандистов «арийской физики» нобелевских лауреатов Ленарда и Штарка прочно закрепилось, что теоретическая, ядерная физика, все ее достижения, теория относительности – все это «еврейская физика», «всемирный еврейский блеф». О гонениях на Эйнштейна, об изгнании из германских университетов евреев-физиков и математиков, об их эмиграции в Америку, где они инициировали Манхэттенский проект и об их ведущей роли в нем, тоже много написано.