Громкие политические убийства не были редкостью в Веймарской республике. Но это убийство, как никакое другое, потрясло всю Германию. Взволнованные и гневные речи звучали с трибуны Рейхстага, на улицы Берлина вышло более 750 тыс. протестующих, многочисленные демонстрации и забастовки охватили всю Германию. Даже «коммунистические рабочие», для которых Ратенау был «капиталистом», по свидетельству авторитетного современника, «плакали и проклинали убийц». Стефан Цвейг писал в те дни о своем друге, что «Вальтер Ратенау прочно остался «в незабвении германской истории» и что «плач о нем есть одновременно плач о германской судьбе». Для многих Ратенау был надеждой и символом возрождения Германии. Он стал ее мучеником.

Утром 23 сентября 1920 г. в курортном комплексе Шпрудельхоф – шедевре югендстиля в центре Бад-Наугейма – появились полицейские, вооруженные винтовками с примкнутыми штыками, и заняли позицию у входа в корпус № 8. Шел пятый день 86-го конгресса Союза немецких естествоиспытателей и врачей. На общую дискуссию по релятивистской теории полицейские впускали делегатов по удостоверениям. Столь внушительная охрана была сочтена необходимой в обстановке террора националистов и кампании травли автора теории относительности, члена Прусской академии наук Альберта Эйнштейна.

Революция в физике, произведенная специальной теорией относительности Эйнштейна, получила продолжение в открывшей законы гравитационного поля общей теории относительности. Ее блестящее экспериментальное подтверждение английскими астрономами произвело сенсацию в науке, и имя Эйнштейна приобрело всемирную известность. В Германии, однако, эйфория вокруг великого достижения немецкой науки продолжалась недолго, и тон прессы постепенно начал меняться.

«Здесь свирепствует антисемитизм и неистовствует реакция», – писал Эйнштейн в конце 1919 г. голландским друзьям. Агрессивный шовинизм, захлестнувший Германию после поражения в мировой войне и краха Второго рейха, не обошел стороной и науку. В прессе появились статьи с нападками на теорию относительности и на самого Эйнштейна, имевшие явную антисемитскую подоплеку. «Это жертва на алтарь глупости», «вырождение еврейского декаданса», – изощрялись националистические издания. Раздавались даже угрозы по адресу ученого.

Летом 1920 г. кампания против Эйнштейна резко усилилась. 24 августа на митинге «Сообщества немецких естествоиспытателей за сохранение чистой науки» в берлинской филармонии инженер Пауль Вейланд заявил, что теория относительности вводит общество в заблуждение, и сослался на научный авторитет Филиппа Ленарда.

Выдающийся немецкий физик, профессор Гейдельбергского университета Филипп Ленард (1861–1947) свое первое крупное открытие сделал в 1892 г. в лаборатории «отца радиотехники» Генриха Герца. В 1905 г. 42-летнему ученому была присуждена Нобелевская премия за комплексное исследование катодных лучей.

Эйнштейн высоко ценил экспериментальные работы Ленарда. В письме от 16 ноября 1905 г. он выразил ученому свое восхищение его исследованиями. Тем не менее общую теорию относительности Ленард подверг резкой критике.

27 августа 1920 г. в «Берлинер тагсблат» появился «Мой ответ антирелятивному сообществу» Эйнштейна. «Среди убежденных противников релятивистской теории, – писал он, – я знал из физиков мирового уровня только Ленарда… Я восхищаюсь Ленардом – мастером экспериментальной физики; в теоретической физике он, однако, ничего не совершил, и его возражения против общей теории относительности настолько поверхностны…»

Скоро стало ясно, что Ленард никогда не простит этих слов. Оба ученых согласились выступить на дискуссии в Бад-Наугейме.

«Дискуссии предшествовали три утомительных доклада в пользу Эйнштейна», – с раздражением вспоминал Ленард выступления видных физиков: Германа Вейля, Густава Мие и нобелевского лауреата Макса фон Лауэ. К тому же председательствовал на заседании нобелевский лауреат, профессор Макс Планк, еще в 1910 г. заявивший, что с появлением релятивистской теории возникла новая картина Вселенной. В своем выступлении Ленард исходил из устаревшего представления о существовании эфира, от которого многие ученые уже отказались.

Впечатление большинства присутствовавших выразил физик Карл Зеелинг: «Возражения Ленарда были удивительно несерьезны. Эйнштейн защищал свою точку зрения спокойно и ясно, на высоком интеллектуальном уровне».

Было очевидно, что победить в этом научном споре Ленард не мог. Эйнштейн догнал его в гардеробе и попросил задержаться. Ленард ответил: «Теперь уже поздно…»

Никогда ранее Ленард, венгр по происхождению, не проявлял открытого антисемитизма. Но начиная с 1922 г. он высказывался об Эйнштейне и о релятивистской теории с позиций расового антисемитизма: «Я рассматривал еврея на этой дискуссии, согласно тогдашней точке зрения, как полноценного арийского человека, и это была ошибка».

Ленард даже послал письмо в Шведскую академию наук с протестом против присуждения Эйнштейну в 1921 г. Нобелевской премии.

27 июня 1922 г., в день похорон убитого националистами министра иностранных дел Вальтера Ратенау, Ленард запретил вывешивать траурные флаги и прекращать работу в институте «из-за убитого еврея». Но произошло непредвиденное. Несколько сот разгневанных рабочих штурмовали здание института и принудили сотрудников соблюдать государственный траур, а Ленарда полицейские увезли в тюрьму и продержали там до полуночи. Этот инцидент наделал много шума.

На прямой путь к национал-социализму ученый вступил вместе со своим давним коллегой и другом Штарком. Видный немецкий физик-экспериментатор Йоганнес Штарк (1874–1957) за открытие явления расщепления спектральных линий в электрическом поле (эффект Штарка) был удостоен в 1919 г. Нобелевской премии. В симпатиях к вождю национал-социалистов он не уступал своему коллеге, назвавшему Гитлера на лекции «истинным философом». В ноябре 1923 г., за несколько дней до нацистского «пивного путча», Штарк встретился с фюрером в Мюнхене.

Восьмого мая 1924 г. газета «Гроссдойче цайтунг» опубликовала обращение Ленарда и Штарка в поддержку Гитлера, находившегося в тюрьме, а двумя годами позднее состоялась встреча Ленарда с фюрером в Хайльбронне.

В 1930 г. Штарк издал брошюру «Цели и личность Адольфа Гитлера», в которой превозносил фюрера и зловеще пророчествовал: «Еврейское политическое и культурное господство над немецким народом подходит к концу».

В 1930 г. он вступил в нацистскую партию.

Ученый-нацист с мировым именем оказался неоценимым приобретением для правителей Третьего рейха. Назначению Штарка президентом Имперского физико-технического института в апреле 1933 г. Ленард посвятил статью «Большой день естествознания», в которой, между прочим, писал: «Яркий пример вредного влияния еврейского духа в науке продемонстрировал господин Эйнштейн с его математически сфабрикованными из известных научных данных и некоторых произвольных составляющих “теориями”, которые теперь постепенно распадаются на куски…»

В следующем году Штарк возглавил Немецкое общество научных исследований и на конференции в Ганновере произнес восторженную речь «Адольф Гитлер – фюрер немецкой науки». А в декабре 1935 г. состоялись торжества открытия в Гейдельберге Института Филиппа Ленарда.

Тем временем в Германии развернулась беспрецедентная травля еврейских ученых, которую организовали министр науки и искусства Пруссии Бернгард Руст и рейхсминистр внутренних дел Вильгельм Фрик. Штарк предоставлял по запросам министров расовую и личностную информацию о подлежащих преследованию коллегах. Результатом увольнений, грабежа и издевательств стал исход еврейских ученых из Германии.

Только в 1933 г. эмигрировали нобелевские лауреаты Альберт Эйнштейн, Джеймс Франк (директор Физического института) и Фриц Габер (президент Института физической химии кайзера Вильгельма), а также будущие нобелевские лауреаты – физики Макс Борн (директор Института теоретической физики), Отто Штерн, Феликс Блох, Ойген Вигнер, Ганс Бете, Деннис Табор и медики Борис Хаин и Ганс Кребс. В том же году покинули рейх физики-ядерщики Лео Сциллард и Эдвард Теллер.