– Хорошо, - кивнул ему Олег. - Если вы настаиваете, то поторопимся. Наконец, третьим пунктом нашей с вами встречи стало ваше предложение заткнуться, - он заметил, как поморщился Глас-Из-Тени, - и не путать вам карты в такой ответственный момент. На что я отреагировал с вполне, как мне кажется, естественным недоумением, а затем отказался от вашего щедрого предложения. В ответ вы решили снять меня с дистанции. Я все еще правильно следую нити нашей беседы?

Глас-Из-Тени, нехорошо прищурившись, в упор смотрел на него. Остальные члены комиссии скучающе поглядывали на настенные часы и на потолок. Казалось ясным, что им до смерти надоел молодой упрямый дурак. Шварцман молча сопел, сосредоточенно разглядывая свои пуговицы.

– А теперь, уважаемые господа, я хотел бы задать вам напоследок один маленький, - Олег показал пальцами, насколько маленький, - вопрос.

– Мы слушаем, слушаем, господин Кислицын, - подбодрил его Глас-Из-Тени. - Задавайте ваш вопрос, не томите.

– Не кажется ли вам, господа советники, - медленно и с расстановкой произнес Олег, - что ваше предложение нарушает дух и букву закона о выборах Народного Председателя? Не кажется ли вам, что оно идет вразрез с принципами народного самоуправления, на которых строится ростанийское государство?

Глас-Из-Тени с сожалением посмотрел на него, как на помешанного.

– Разумеется, Олег Захарович, - грустно ответил он. - Разумеется, вы правы. Сами понимаете, мы не можем пустить на самотек такой важный вопрос, как преемственность существующей власти, вы и сами должны это понимать, - он покачал головой. - Но, признаться, вы меня разочаровали, спутав нашу встречу с митингом на площади. Там ваши аргументы оказались бы вполне уместны, но здесь они не стоят даже усилий, потраченных на их изложение. Так какое решение вы принимаете? Уйдете сами, или мы должны будем принять свои меры?

– Есть еще и третий вариант, - ответил Олег, глядя ему в глаза. - Почему бы вам просто не оставить меня в покое?

– Ох, Олег Захарович, вы гораздо глупее, чем я думал, - с тяжелым вздохом проговорил Глас-Из-Тени. - Мне казалось, что мы внятно разъяснили вам, почему не можем допустить…

– Естественного развития ситуации?

Комиссия дружно повернула головы к двери. Олег продолжал смотреть прямо на них, стараясь не дать своим эмоциям отразится на лице. Увидев, что внимание присутствующих сконцентрировалось на нем, Хранитель отделился от стены и неторопливо вышел на середину комнаты, встав за правым плечом Олега.

– Я очень извиняюсь за свое вторжение, - мягко произнес он, - но боюсь, господа, что вы неправы. Я уполномочен довести до вашего сведения, что в отношении господина Кислицына Хранители не допустят никаких эксцессов. Все будет идти так, как идет, и если вы хотите сделать вашего кандидата Народным Председателем, вам придется сделать это честно. Этого кандидата снять с дистанции под надуманным предлогом у вас не получится. Слишком поздно.

В комнате стояла мертвая тишина. Хранитель обвел всех сочувственным взглядом.

– Еще раз извините за вторжение, господа, - наконец проговорил он, - но было необходимо донести информацию до вашего сведения в максимально доходчивой форме. У меня, собственно, все, так что разрешите откланяться.

Он слегка наклонил голову, на мгновение задержался взглядом на Шварцмане, и неслышным шагом направился к двери.

– Постойте! - слабо вскрикнул Глас-Из-Тени. - Вы… вы же обещали, что не будете вмешиваться! Как…

– Мы обещали не вмешиваться в естественный ход событий, - ответил ему Хранитель, взявшись за ручку двери и полуобернувшись. - Вы же сами только что собирались такого хода не допустить. Всего хорошего.

С этими словами он вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Олег молча смотрел на Малый Совет, и его глаза горели триумфом. Глас-Из-Тени медленно повернулся к нему.

– Ну что же… господин Кислицын, - его голос напоминал шипение разъяренной змеи. - Можете считать, что победили - на сей раз. Но на выборах вы не победите никогда, уж об этом мы позаботимся.

Олег хмыкнул.

Шварцман еле заметно покачал головой.

"Джао, что ты сделал? Что ты натворил?"

"Я? Суоко, помилуй! Я всего лишь проделал то, что необходимо."

"Необходимо для кого? Ты что, забыл? Совет постановил, что Хранители поддержат триумвират!"

"Решение не было единогласным. Я голосовал против, следовательно, за - только шесть из семи. Так что это не постановление, а рекомендация."

"Ты сошел с ума! Ты разрушаешь всю нашу работу… Ты… ты…"

"Суоко, успокойся. Я не нарушил наши правила. Не допускается нарушение только единогласно принятых Советом решений. На мой взгляд, ваше решение - крупнейшая ошибка за последние десятилетия. Поэтому я решил оставить пространство для маневра."

"Напыщенный дурак! Джао, ты не оставляешь мне иного выбора! Я экстренно собираю Совет. Немедленно, прямо сейчас!"

"Хорошо, Суоко. Прибуду на Базу через две минуты."

– Твои оправдания нелепы! - в голосе Ведущей - неприкрытая злость. - Как ты мог пойти против общего мнения?

– Не общего, Суоко. Не общего. Совет не является органом власти и не является голосом организации. Он лишь вырабатывает рекомендации. Простое разделение труда, не более. Почему я должен напоминать тебе устав?

– Устав безнадежно устарел! Он не менялся столетиями, с момента основания! Что казалось приемлемым в старину, не подходит сегодня. Мир стал слишком сложен, чтобы отдавать критичные решения на откуп отдельным членам организации!

– Тогда нужно изменить устав, - Джао устало прикрывает глаза. - Скажи, чего ты от меня хочешь? Даже если принять твою точку зрения, я все еще вхожу в Совет, и у моего голоса куда больший вес, чем у тех, кто в него не входит. По всем мыслимым законам я имею право на свое мнение…

– Но не на противодействие остальным!

Кажется, что Ведущая на грани срыва. Ее глаза пылают яростным пламенем, кулаки сжимаются. Телу-кукле не требуется учащенное дыхание, но ее грудь все равно вздымается, как после тяжелого бега.

– Джао, ты поставил на грань срыва важнейшую операцию! Ты дал людям повод подозревать нас в расколе! Как ты можешь настолько безответственно…

– Не тебе судить! - резко перебивает ее Джао. - Хочешь, еще раз напомню устав? Давать оценку действий Хранителя может только общее собрание. После того, как внимательно выслушает все стороны! Я что-то не припомню, чтобы собрание осуждало меня.

– Тебя осудил Совет! Мы проделали такую работу, а ты ее почти уничтожил!

– Я ничего не уничтожил, Суоко. Я не собираюсь оправдываться перед тобой, но ты и сама поймешь это, если дашь себе труд вдуматься.

– Ты не согласовал свой план с нами!

– Ты хочешь сказать, с тобой? Суоко, милая, думаешь, я не знаю про твои подковерные игры? Про твои приватные встречи с членами Совета, про попытки играть ими так же, как мы играем прочим миром?

– Довольно! Робин! Пользуясь своей властью Ведущей, я вывожу его из состава Совета!

Джао изумленно поднимает брови.

– У тебя нет таких полномочий, Суоко.

– Джао, я должен тебя огорчить. Есть, - кажется, в голосе машины слышится печаль.

– Вот как? Мне помнится, что такое допускалось только в случае явного злоупотребления статусом Хранителя. Мои действия под эту категорию не подпадают.

– Два дня назад соответствующие определения были переписаны.

Джао медленно поворачивает голову.

– Лангер?

Хранитель, кажется, вжимается, в свое кресло.

– Ну… - мямлит он, старательно избегая взгляда Джао. - Я исправлял очевидные ошибки. В конце концов, - он гордо выпрямляет спину, - это в моей компетенции!

– Не так. Не в компетенции. У тебя есть техническая возможность. Это несколько иное, тебе не кажется?

– Джао, ты больше не член Совета! - голос Ведущей напоминает мурлыканье разъяренной кошки. - Покинь, пожалуйста, помещение. Да, кстати. Я перевожу тебя во временный резерв. Ты отстраняешься от операций как в Сахаре, так и в Ростании.