– Через месяц? - удивленно поднял брови посол. - Но как же рекламная… прошу прощения, избирательная кампания? Вам не кажется, что этот срок слишком мал для выдвижения кандидатов, и тем более для их… как это называется? Известнования?

– Раскрутки, вы имеете в виду? - отозвался Народный Председатель. - Увы, - он придал лицу постное выражение, - в наших нынешних условиях большие сроки нереальны. Страна в кризисе, во многих регионах до сих пор не отменено чрезвычайное положение. Мы не можем позволить себе длительных периодов неопределенности, когда никто не знает, останется ли моя подпись на документе легитимна завтра или нет. Нам придется пожертвовать некоторыми формальностями, чтобы избежать значительных потерь. Но не беспокойтесь, господин посол, - Треморов сменил выражение лица на торжественное, - проведем чрезвычайно демократично. Все кандидаты, включая меня, получат одинаковые возможности для агитации в свою пользу. Никому из них не станут препятствовать, обещаю. Кроме того, господин посол, я прошу вас не забывать, что уровень политической грамотности в нашей стране гораздо выше, чем у вас. Наш избиратель не пойдет голосовать за кандидата только потому, что тот выкидывает фортели на предвыборных собраниях, - он патетически потряс пальцем в воздухе. - Наш избиратель избирает исходя из политической и экономической программы кандидатов, потому что чувствует свою ответственность за будущее страны.

– И лучшая программа почему-то всегда оказывается у действующего Народного Председателя… - как бы про себя заметил посол.

– Почему "почему-то"? - удивился Треморов. - Это объясняется вполне объективными причинами. Действующий Народный Председатель гораздо больше осведомлен о реальном положении дел в стране, должность у него такая. Да и привыкают люди к нему. Ну, тут уж ничего не поделаешь, народ у нас консервативен, все новое принимает осторожно, если не сказать - с опаской. Так что можете заверить своего президента, что все пройдет правильно. Победит, как всегда, силь… лучший, я имел в виду.

– То есть, господин Народный Председатель, - тонкая улыбка появилась на губах посла, - мы можем быть уверены, что через месяц ростанийский народ вполне демократически выберет вас на новый срок. Я правильно следую вам?

– Да, господин посол, - скромно опустил глаза долу Народный Председатель. - Именно демократически, и именно через месяц, - он сделал глоток из своего стакана. - Мгата, вы уверены, что не хотите выпить?

– Пожалуй, я все-таки возьму чего-нибудь, - согласился посол. - Вы упомянули, кажется, норвежское виски? Да, и второй вопрос, который мне хотелось бы поднять. Определенные круги, - он покрутил пальцем над головой, - обеспокоены сокращением поставок нефти из вашей страны в последнее время. Смею заметить, Александер Володиславович, что это беспокойство более неприятно для вас, чем то, что мы имели обсуждать только что.

– Временные трудности, господин посол, - сухо ответил Треморов. - Я уже заверял эти круги посредством наших представителей в Маронго, что эти трудности действительно временные. В течение ближайшего месяца в строй войдет еще пять скважин в Каратоу, и сразу после выборов вы получите свое. И, Мгата, передайте пожалуйста этим кругам, что ростанийский народ сильно огорчится, если очередной продовольственный транш задержат под таким надуманным предлогом. Например, правительство с целью поддержки отечественного производителя может уменьшить квоту ввоза определенных товаров из Сахары. Тех же курячьих огузков, например. Я достаточно ясно выражаюсь?

– Вполне, - кивнул посол. - Именно так я и передам. Кстати, вы не слышали последний анекдот о нашем президенте?…

– Подобрал кандидатов? - Треморов задумчиво катал тонкий хрустальный стакан по столу, меланхолично вслушиваясь в его стеклянное громыхание.

– Да, шеф, - Шварцман, как всегда, преданно смотрел прямо на Треморова. - Пятерых, как вы и говорили. Из молодых… ну, почти молодых… да ранних, все прямо горят желанием поработать на благо народа. На высшем государственном посту, разумеется, - он нервно хихикнул. - Прикажете начинать кампанию?

– Прикажу, прикажу, - все так же задумчиво откликнулся Треморов. - И начинать прикажу, и заканчивать - тоже прикажу. Вот ведь собаки! - Он с внезапным ожесточением швырнул стакан в угол. По комнате брызнули осколки. - Ведь нужно же им, чтобы я главным остался, с новым, если что, и контакты заново устанавливать придется, и вообще непонятно, какой он, новый, будет… Но ведь ради своих политических игрищ все, что угодно под удар поставят! Избиратели у них, видите ли, недовольны, заразы… Ладно. Кстати, что у нас там за история с погромами станций Хранителей? Твоя работа?

– Ну уж нет! - начальник канцелярии аж привстал от возмущения. - Это у нас Дуболом такой умный. Его люди сработали. Типа население недовольно чужаками и всячески выражает свои протесты…

– И результаты? - Треморов с интересом взглянул на него.

– Никаких, шеф, - ехидно хмыкнул Шварцман. - То есть у них никаких потерь. Они каким-то силовым полем станции прикрыли. А в массовке куча народа пострадала во время давки.

– Чего и следовало ожидать, - подытожил Треморов. - Значит, так. Я прикажу Дуб… Дровосекову притормозить это безобразие. Нам до выборов проблемы не нужны. Они пообещали, что вмешиваться не будут, а там увидим. Что, не нравятся конкуренты? - вдруг хитро подмигнул ин Шварцману. - Да ладно тебе, по глазам вижу, что ревнуешь, а зря. Они нам ох как сильно помочь могут, нужно только попросить правильно. Ладно, свободен, - он хлопнул ладонью по столу. - И смотри, чтобы до выборов - никаких фокусов.

Оставшись один, Треморов встал из-за стола и зашагал по кабинету вперед и назад. Пора отправлять Шварцмана на покой, ох, пора. Дуболом уже достаточно своих ребят натаскал, еще немного, и сможет его заменить. Опять же, от немца избавимся, а то в народе поговаривают, что швабы у нас всю власть захватили. Хотя при этом все знают, что эту сказку Дуболом из пальца высосал, чтобы конкурента опорочить Ну да кто у нас из простого народа немца от еврея отличит, пусть и сахарского? И история эта с пареньком, который чуть митинг не сорвал у Управления… Если он там случайно оказался, как из отчетов следует, то почему Шварцман промолчал? Вряд ли он не знал. Своих прикрывает? Или втихую почву прощупывает? Ладно, ведет он свою игру или нет - неважно. Выборов он не переживет.

Выждав для верности, он нажал кнопку интеркома.

– Давай Дровосекова, - сухо бросил он.

Директор Внутренних дел протиснулся сквозь тугую дверь и вразвалочку прошел к гостевому стулу. Дождавшись приглашающего кивка шефа, он присел и уставился на Треморова прозрачным рыбьим взглядом.

– Что у тебя такого срочного? - раздраженно поинтересовался тот. - Что за шило в заднице?

– Шеф… - Дуболом отвел глаза. - У меня… это… новости нехорошие. Порвали нам одну цепочку. Бандюков в Кораблеве порезали, груз увели… мелкую партию, но все равно обидно.

– Кто? - коротко спросил Народный Председатель, затягиваясь сигаретой. - Нашел?

– Нет, шеф, - виновато пожал плечами Дуболом. - Никаких следов, одни догадки. Главаря на месте замочили, прочая шпана словно в воздухе растаяла. Только вот мои ребята из прикрытия несколько раз канцелярских засекали. Те точно пасли сначала бандюков, а потом и моих. Кому, как не им?

– Ты же знаешь, что Шварцман наркотой не занимается. Я сам ему запретил, - Треморов помахал сигаретой в воздухе. - Это твоя, и только твоя обязанность. И пресекать, и организовывать, так сказать. И ты мне тут ваньку не валяй! - рявкнул он. - Ты мне что сказать хочешь? Что ты - ты! - не знаешь, кто порвал твою собственную цепочку и увел груз из-под носа? Что ты, обладая такой властью, такими возможностями, не можешь вычистить всякую шантрапу, шакалящую у тебя под носом? Что ты не можешь наладить нормальные каналы?

– Но Шварцман…

– Шварцман, идиот ты этакий, делает, что ему положено! И ты сам, между прочим, отговорил меня от того, чтобы ввести его в курс дела! И если он тебе гадит, то в этом только твоя вина!