– Какой-то вы раздраженный нынче, Олег Захарович, - покачал головой Хранитель. - Наши советы выполняются потому, что это в ваших же интересах. Ну да, это и в наших интересах тоже, ну да вам-то что? Когда вы вышибаете с высокого поста вымогателя и взяточника, какое вам дело до того, что мы с этого имеем? Да и не выигрываем мы от этого ничего по большому счету. Вот, - он достал из кармана пиджака небольшой плотный конверт и бросил его на журнальный столик. - Здесь материалы, позволяющие подвести под долгий отдых в оздоровительных поселениях завотдела капстроительства. Он сбывает налево цемент и все такое. Благодаря ему минимум три больницы и один детский дом уже несколько лет числятся долгостроем.

– И что мне с этим делать? - Олег брезгливо посмотрел на конверт. - Пойти и дать ему в морду? Или охранника своего послать?

– Ну зачем же так сразу в морду? - ухмыльнулся его собеседник. - Просто передайте материалы в контору Шварцмана, там лучше знают, что с ними сделать. От своего имени передайте, разумеется. Дальше - не ваша забота. Только кого на его место поставить? Об этом уже сейчас думать надо.

– Да ладно вам меня за мальчика держать, Василий Петрович, - равнодушно отмахнулся от него Олег, - чтоб мне сейчас кофе подавиться, если вы уже об этом сами не подумали. В первый раз, что ли? - Он хлебнул из кружки изрядно остывший напиток и тут же сильно закашлялся. Темная жидкость в кружке заколебалась и выплеснулась ему на колени. Придя в себя, Олег зло швырнул чашку на столик, забрызгав конверт с компроматом, и метнул огненный взгляд на Хранителя. - Что за дурацкие шуточки?

– Ну, вы же сами сказали… - В глазах Тилоса плавали ехидные огоньки. - А подсознание - штука тонкая, иногда срабатывает независимо от воли. Видимо, не так сильно вы верите в нашу предусмотрительность, а?

Он негромко рассмеялся, и тут же осекся.

– Извините, Олег Захарович, сам я дурак и шутки у меня дурацкие, как вы верно подметили, - по комнате прошло чуть заметное дуновение ветра, кофейные пятна на костюме и столике медленно растаяли. - Разумеется, у нас есть свои рекомендации, но мы, как всегда, не настаиваем. В этот раз мы хотели бы порекомендовать вам некоего Бирона, Павла Оттовича, вы, кажется, знакомы…

– Бегемота, что ли? - тупо спросил Олег. - Ох, теперь вы меня простите, как-то неожиданно получилось. Насколько я знаю, Пашка вполне доволен своим местом, и переход на новую должность никаких выгод, кроме неприятностей, ему не сулит…

– В последнее время у него начались трения с начальством, - пожал плечами Хранитель. - Вообще говоря, он потихоньку подыскивает другое место работы. Вот мы и подумали…

– Скажите, - перебил его Олег, невинно хлопая ресницами, - а неприятности у него на какой почве начались? Случайно не на почве Хранителей?

– Разве это имеет значение, Олег Захарович? - Хранитель печально покачал головой. - Мир - это клубок причин и следствий, и бессмысленно пытаться разделить их на хорошие и плохие, как вы пытаетесь сделать по молодости. Ладно, раз уж Павел - ваш друг, то отвечу: нет, неприятности у него не по нашей вине. Скорее уж, по вашей. Его начальник выскочек вроде вас сильно не любит, а заодно и всех их друзей. Ну, у меня, собственно, все. Я пойду, если вы не возражаете. Дела, знаете ли…

– Тилос, а можно вам вопрос задать? - Олег выжидательно посмотрел на собеседника.

– Вопрос задать можно, - неожиданно сухо ответил тот. - Но ответ не гарантирую, сами знаете. Что вас интересует?

– Скажите, - задумчиво произнес Олег, - почему вы так плотно меня опекаете? Я имею в виду, вы, Хранители. Просто потому, что у меня нет никаких связей и мной можно манипулировать, как марионеткой? Потому, что я понимаю, что без вас меня сотоварищи по работе с кашей съедят? Потому, что мне можно задурить голову громкими словами про долг перед людьми, перед обществом? Почему вы не используете для своих целей других? Ведь так просто накопать компромат на какого-нибудь разъевшегося на ворованных харчах чиновника и крутить им как захотите… Почему я?

Последние слова он почти выкрикнул. Он вцепился в подлокотники кресла так, что кожа под его пальцами жалобно запищала, почти с ненавистью взглянул на собеседника.

– Олег Захарович, - медленно произнес тот, - мы предполагали, что рано или поздно у вас возникнет такой вопрос. К сожалению, это случилось скорее рано, чем поздно, и сейчас я не могу ответить. Могу лишь заметить, что вы не совсем правильно воспринимаете наши действия. Если вы посмотрите на итоги трех месяцев своей работы на новом посту, то увидите, что наиболее некомпетентные сотрудники удалены из аппарата и замещены хорошими специалистами. Ваши возможности по ведению самостоятельной игры заметно увеличились, чем вы и пользуетесь в свое удовольствие. Вы быстро набираетесь опыта в области оперативного управления людьми и ресурсами. Учитесь тактике и стратегии. Я бы сказал, что ваши предположения о марионетках несправедливы. Мы оказываем вам определенную… ладно, существенную поддержку, но не с целью превратить вас в марионетку. Скорее, мы просто помогаем вам побыстрее встать на ноги.

Тилос встал и прошелся по комнате.

– Почему мы поддерживаем именно вас… Ну, скажем нравитесь вы нашему руководству. Да не смотрите вы на меня так, - неожиданно расхохотался Хранитель. - Скажу по секрету, в нашем штабе чуть ли не половина генералов - женщины, а вас уродом никак не назовешь. Да если бы не ограничения по работе, кое-кто уже бы к вам активно клеился! Красивые, между прочим, девушки, завидую я вам. А если серьезно, - Хранитель снова помрачнел, - то могу тонко намекнуть. Для поддержания боевого духа, так сказать. Очередные выборы Народного Председателя предположительно отложены на неопределенный срок, спору нет. Но отложены - не означает отменены навсегда. А после выборов Председателю могут понадобиться новые кадры. Ну ладно, мне пора.

Силуэт Хранителя растаял в неяркой фиолетовой вспышке, оставив Олега в одиночестве ошеломленно потирать лоб. Кадры для Народного Председателя? Ну-ну… Интересно, а Треморов в курсе насчет планов Хранителей? Интересная, однако, каша заварилась…

Ночные гости ворвались в участок без предупреждения. Дежурный сержант, открывший рот для резкого окрика, так и не успел издать ни звука. Из-за глушителя выстрел невозможно было разобрать даже в соседней комнате.

Один из налетчиков деловито перелистал журнал учета задержанных до последней страницы, остановившись взглядом на одной из фамилий. Захлопнув книгу, он молча двинулся по коридору к камерам, откуда доносился нестройный храп и тяжелое дыхание арестованных. Остальные остались в комнате, расположившись по бокам входного проема.

За решетчатыми дверями не спал только один - худой дядька средних лет в кожанке и с мешками под глазами. Встрепенувшись, он потянулся к подошедшему к решетке человеку в маске.

– Слушай, брат! - торопливо зачастил он. - Я ни при чем, они сами фуру тормознули! Они уже знали, где копать!…

Убийца всадил в него три пули. Подождав, пока тело осядет на пол, он выстрелил еще раз - в голову. Несколько секунд он стоял неподвижно, вглядываясь в освещенное тусклой дежурной лампочкой лицо убитого, потом удовлетворенно кивнул и вышел.

Трое бесшумно покинули полицейский участок и бегом устремились к машине. Проклятье вырвалось у главаря совершенно машинально, когда тот разглядел, что ее темный лаковый корпус не висит на гравиподушке, а косо стоит на опорах, не подавая признаков жизни.

– Какая б… вырубила движок? - тихо пробормотал один из налетчиков. - Где водила?

Несколько игл, вылетев из темноты, несильно кольнули убийц в шею и щеки. Подождав, пока тела осядут на землю, из кустов выбрались несколько теней. Подойдя к бессознательным пленникам, одна из них протянула руку и сорвала с главаря маску.

– Конечно же, Витька Мазовский, сука… - пробормотала другая тень. - Из спецназа. Все-таки с бандюками связался, падаль! Тушкан, подгоняй машину. Этого на базу, остальных кончаем. Серый, заводи их тачку, изобразишь, что с обрыва сорвалась. Есть тут недалеко подходящее местечко, я покажу. Ну, Витюха, я тебя научу, как с одэшниками связываться! Петь ты у меня будешь долго и протяжно. И скажи спасибо, если знаешь хоть что-то полезное…