Пока противника нигде не было. Казаки освещали местность на добрых полсотни километров, но, кроме отдельных мелких отрядов, не встречали никого. Отсутствие соприкосновения тревожило Командора. Вдруг турки решили нанести свой удар и две армии расходятся в пространстве? Резервов практически не имелось. Одна группировка прикрывала Петербург от любых неожиданностей, и взять оттуда хотя бы полк было недальновидно. Четыре пехотных полка и два драгунских по-прежнему оставались в Польше, обеспечивая трон Августа. Добавить к этому Крымский корпус – мало занять территорию, ее необходимо удержать. С весной татары начали волноваться, им необходимо было продемонстрировать силу. Высадку турецкого десанта тоже исключить нельзя. Элементарное требование воинской науки: выбивать противника, пока он не закрепился, ибо дальше станет труднее. Хорошо еще, Азов и прочие места старой боевой славы прикрывать не надо. Мимо Керчи туркам все равно не пройти.

А вот в Малороссии – никакой Украины нет – весь резерв – собственно местные казаки да пара драгунских полков. Как раз на случай прохода на территорию каких-то вражеских партий.

Что касается дирижабля, тот остался в распоряжении флота. Петру настолько хотелось морской баталии, что приказ был прост – в случае появления неприятельских кораблей немедленно прислать аппарат за ним. Ну любил монарх море…

Наконец были доставлены первые пленные. Как Кабанов и предполагал, существенного от них узнать не удалось. Да и что может реально знать обычный солдат или офицер любой армии и в любые времена? Никаких планов командование подчиненным не докладывает. Пусть даже эпоха тотальных военных секретов еще не наступила, но зачем? Подчиненные должны идти, куда прикажут, да делать, что велят. Войска питаются лишь слухами.

Вот слухи и передавали с разной степенью охоты и с разными интонациями. И с угрозами, и с превосходством, и со страхом – в зависимости от конкретного человека. Одни были уверены в победе Аллаха над неверными, другие, кому досталось больше, опасались грозного противника. Аллах велик, но вдруг он как раз сейчас не видит, что происходит на земле? А то и вообще разгневался на своих слуг? Да и есть ведь такое емкое и непобедимое понятие: судьба… Если она сейчас на стороне неверных…

Выходило, что визирь собрал гигантскую армию. Считать – не пересчитать, может, сто тысяч человек, может – и триста, а то и пятьсот. Хорошо, миллион никто не называл. Возможно, по незнанию или непредставимости данного числа. В пятьсот Кабанов не верил, однако в сотню или две – вполне. Если считать с бездомными и потому злыми татарами. Во всяком случае, стотысячные и больше армии турок – реальность иной истории, значит, и в этой вряд ли Диван выпустит в поле меньше.

Русская армия состояла из полутора десятков пехотных полков, трех гвардейских и десятка драгунских. Болезней избежать не удалось, некоторая часть солдат выбыла из строя по дороге, и даже с казаками у Кабанова не было и сорока тысяч человек. А ведь уменьшение численности происходило каждый день. Пусть понемногу, но не потащишь же в продолжающийся поход больных! И приходилось с некоей периодичностью создавать госпиталя, да еще оставлять там хотя бы небольшую охрану. Да еще обеспечение коммуникаций, которые все растягивались и растягивались. Подвоз – в первой войне Командора им было занято две трети армии. Тут, разумеется, намного меньше, но все-таки…

А вот Петра подстегнуло известие, что среди врагов находится Мазепа вместе с приближенными. Но куда было деваться предателю? В Польше все притихло, фактически не начавшись, Август с удовольствием выдал бы его августейшему брату, французам и австрийцам беглый гетман был тоже без надобности, и они бы тоже отдали бы его на расправу, не та фигура, чтобы из-за него отношения с Россией портить, назад ходу не было. Осталось примкнуть к извечному врагу да вместе с ним пойти войной на собственную родину. Да еще с попыткой разослать по малороссийским землям прелестные грамоты с призывом народу переходить под власть султана. Православным людям – под мусульман.

Эффект от грамот был обратный. Потому по совету Кабанова Петр допустил попадание некоторого количества призывов по назначению. Разумеется, большинство жителей южных русских земель воинами не являлись. Зато они были православными людьми и под басурман попасть не хотели. Кроме отдельных отщепенцев, в основном ушедших с бывшим гетманом. Его приближенных, части запорожских казаков, а больше никого. Но украинским казакам было далеко до регулярных войск, даже до немного подтянутых по части службы донских, и особой роли эти предатели сыграть в войне не могли. Тем более и само население Малороссии к ним отнеслось как к наследникам Иуды. Хотя новый гетман Скоропадский власти прежнего не имел и постоянно находился под контролем специально учрежденной Малороссийской коллегии. В перспективе Кабанов подумывал убедить Петра в полном переводе территории на статус обычных губерний. Не сейчас, сейчас по внутренней обстановке было рано. Дел невпроворот, чтобы еще отвлекаться на возможные внутренние волнения. Только сама логика диктовала, что этот шаг неизбежен рано или поздно. Времена феодальной раздробленности прошли. Государство обязано стать единым. Еще ладно, когда речь идет об иноверцах со своими порядками, обычаями, образом жизни. Те должны управляться иначе. На то и империя, чтобы являться матерью для всех своих подданных. А в этом случае гетман – лишь лишнее передаточное звено.

Но сейчас было гораздо важнее иное будущее. То, что связано непосредственно с войной. Главное, в чем сумел убедиться Кабанов: большие цели в борьбе с Портой ставить пока рано. Причем по самым элементарным соображениям. Сражений фельдмаршал российский не боялся, ни сухопутных, ни морских. Особенно первых, где все решит огневое превосходство. Только тут рискуешь потерять всю армию без боев. Растает, как снежный ком на солнце, просто за счет больных. Опять-таки, снабжение. А ведь дальше на пути к Константинополю вообще лежат горы, и лишь два человека на всю Россию имеют опыт горной войны. И то исключительно антипартизанский. Нет, проблему проливов сейчас точно не решить. Следовательно, остается лишь обезопасить южные земли раз и навсегда. Закрепить выход к морю, полностью официально присоединить Крым и прилегающие к нему с севера земли, максимум – выйти к Дунаю. Или хотя бы к Бугу. Строить корабли в Севастополе невозможно из-за отсутствия леса, надо заводить верфь на месте Николаева.

Впрочем, и Петр был готов удовлетвориться малым. Ему было необходимо море, а о проливах он пока не думал. Сказывалась привычка видеть в Турции сильнейшего врага. Вон Австрия особо справиться с османами не могла. И пусть свою армию после побед над шведами Петр стал считать лучше, подсознательное осталось. Да и не особо стремился император к территориальным приобретениям. Так, в меру сил, а больше – непосредственной надобности…

Плавание казалось бесконечным. Эскадра шла в видимости берега, повторяя его изгибы. Хорошо, можно было порою останавливаться в удобных местах, сходить на твердую землю, запасаться водой, охотиться, наконец, чинить корпуса кораблей. Однако назвать это идиллией было невозможно. Порою налетал шторм, и тогда приходилось уходить мористее. Все равно один корабль разбило об скалу, и никто из экипажа не спасся. А всяким пробоинам и сломанным мачтам вообще счета не было. Как никто особо не считал умерших во время плавания моряков. Заболел, слег, умер – обычное дело в походе.

Что гораздо хуже, пару раз на борту едва не вспыхнул бунт. Люди не понимали, почему они обязаны плыть неведомо куда? Так ведь и до таинственного и холодного севера доберешься. Дни сменяют друг друга, слагаются в недели, те – в месяцы, и нет конца, а цель туманна. Пришлось даже кое-кого казнить, пока дело не приняло совсем плохой оборот.

– И долго нам еще? – осведомился дон Хуан Хосе у эмиссара.

– Не знаю, – признался тот. – В присланной депеше нет никаких примет места, как нет и его координат. Но должны же мы понять!