Хотя нет. Я прежде сам не понял, почему машинально смотрю по сторонам, словно кого-то ищу. Потом осознал и стал искать целеустремленнее. И лишь потом сообразил главное. Понравившейся мне в порту девушки здесь быть не могло. Король, разумеется, пригласил ко двору лишь избранное общество, к которому незнакомка и сопровождавшие ее мужчины в лапсердаках при всем вероятном богатстве относиться не могли.

Да и вообще, на хрена она мне, выражаясь прямо? У меня прекрасная супруга, родившая мне двух детей, мальчика и девочку.

Или все мы, мужики, мазаны одним миром, и седина в несуществующую, согласно европейской моде, бороду – бес в ребро? Отпустить растительность в какой-нибудь дороге и вдали от царя и посмотреть: есть там седые волоски?

Если же без шуток, все настоящая ерунда. Сейчас понравилась, завтра уже забуду. Какое завтра, когда уже сейчас вспоминаются лишь глаза, а лицо в некой дымке?

Так, мгновенное впечатление, ценное тем, что так же мгновенно должно пройти. И вообще, я тут по делам, а через два дня нам всем предстоит пуститься в обратный путь.

Империя огромна, всех дел не переделать. Но хоть стремиться к этому надо…

Шторм был слабеньким, баллов шесть. Сколько раз бывало и хуже! Однако и корабль был довольно небольшим, обычная бригантина, построенная наподобие родной «Лани», только все-таки несколько хуже. И мотало на ней чувствительно. По волнам гуляли белые барашки, ветер свистел в такелаже, а цвет лиц многих свежеиспеченных моряков уже начал приобретать зеленоватый оттенок. Обычное дело. К морю приходится привыкать, а тут взяли, призвали, назвали моряком…

Кто выглядел бодро, это Петр. Государь и самодержец всея Руси, а с недавних пор – император моря любил и чувствовал себя вольготно. Шторма его лишь радовали, вызывали желание сразиться со стихией. Вот и сейчас Петр улыбался, а порою, при ударе о корпус очередной волны, даже весело смеялся. Для него происходящее являлось небольшим светлым праздником.

Для меня – нет. Подобные «праздники» успели надоесть еще в бытность пиратом. Нет во мне жилки настоящего моряка. Даром что отец был не просто моряком, а капитаном.

Но я все-таки помимо прочего считался контр-адмиралом и присутствовал здесь, так сказать, по обязанностям. Да и не сушей же возвращаться из Кенига! Морем пришли, морем и уходим. Команда больше чем наполовину состояла из новичков. Откуда взяться морским волкам, когда берега мы отвоевали недавно, а флот растет как на дрожжах и постоянно требует притока новых людей? Но моряком можно стать лишь на палубе. Нет иного пути.

Командовал Петр. Умело, тут надо отдать ему должное. Я не вмешивался. Просто не хотелось болтаться зря, когда куча дел ждала в иных местах. И не только дел. Выспаться порою тоже не мешает. Это царь у нас трехжильный, а я уже понемногу становлюсь староват. Что для него игра, для меня рутина.

Рижский залив – уже не открытое море. Только своих сложностей хватает и тут. Одних банок и мелей столько… Ирбены мы прошли, в сущности, до Риги не так далеко.

Подумал – и как накаркал.

Нет, мы не налетели на песчаную отмель на полном ходу. Судьба устроила сюрприз не нам. А вот легче ли от этого…

Крохотное пятнышко на волнующемся горизонте привлекло мое внимание сразу же. Сказывались карибские привычки, когда постоянно приходилось искать добычу. А морской бинокль – это не подзорная труба.

Пятнышко действительно оказалось небольшим судном. Вроде двухмачтовым люгером, хотя пока я был не уверен. Ничего необычного, рядом – Моонзундские острова, да и лето, места не безлюдные. Туда и сюда постоянно шляется масса торговых судов, больших и малых. Военных – уже меньше. Рижский залив – своего рода внутренние воды Российской империи. Острова наши, берега – тоже. Потому чужим военным тут делать нечего. Разумеется, появление фрегата под чьим-то флагом – это не объявление войны, даже не намек на нее. И все-таки…

Спустя несколько минут я осознал, что именно мне показалось странным в далеком люгере. Впечатление было таким, словно он стоит на месте. Со спущенными парусами, верхушка одной из мачт обломана. И шторм небольшой, и повреждение довольно значительное. Всякое бывает.

– Государь! – я кивнул в сторону корабля и протянул Петру бинокль.

– Что там?

– Кажется, кого-то вынесло на мель.

Иной причины я уже не представлял. В том и отличие Балтики от Карибского моря или открытого океана. Там под тобой постоянно глубина, здесь – дно сравнительно недалеко от поверхности, а порою поднимается к ней так, что даже нынешние сравнительно небольшие суденышки вместо скольжения по волнам застревают в песках.

Берега Эзеля, того, который в мои времена назывался Сааремой, были недалеко, только дойти до них люгеру было не суждено. Даже если шторм не усилится, волны рано или поздно разобьют борта кораблика. В общем…

Петр уже командовал изменение курса. Он не отличался человеколюбием, только на море свои законы. Не поможешь кому-то сейчас, и кто потом поможет тебе?

Н-да. Особенно эти законы срабатывали в Карибском море. Только успевай помогать ближнему переселиться в те края, где несть печали и воздыхания. Да и в прочих местах… Или везло вечно оказываться там, где кипят войны? А где их сейчас нет? В Европе который год продолжается война за испанское наследство, и вроде родная мне Франция (раз я помимо прочего – французский дворянин) бьется с целым сонмищем государств во главе с Англией. А так как происходящее в Европе издавна считалось главным…

Нам война на руку. Пока главные хищники заняты между собой, России ничего не грозит. Пусть каждая сторона пыталась использовать нас в качестве союзника, но мало ли какие бредни появляются в головах сильных мира сего? Сейчас главное – мир и возможность спокойного развития. Да и какое нам дело до Испании и кто по итогам войны станет там королем?

Выброшенный на отмель люгер приближался. Уже без бинокля было видно, что он чуть завален на левый борт, а в правый упорно бьют волны и брызги воды порою взмывают практически до палубы. С суденышка нам махали. Ох, сразу видны края, где давно не слышали о пиратах!

– Осторожнее, государь! – машинально предупреждаю Петра.

Хрен знает, где начинается эта отмель! Судя по волнам, несколько дальше, однако лишний риск всегда глуп.

И еще вопрос: как оказать ту самую помощь? Подойти борт к борту мы не можем, волнение все-таки достаточно сильное, а там мель. Сюда бы нашу спасательную шлюпку, да с мотором!

– Спустить шлюпку! – Петр особо не заморачивается.

– Опасно, государь, – я вижу, что он сам готов пуститься в плавание на утлой лодке.

Зря я сказал. Мысль об опасности лишь заводит Петра. Приходится, грязно матерясь про себя, лезть следом за ним и занимать место на веслах, раз уж царь размещается на корме.

Шлюпка относительно невелика, шестивесельный ботик, зато какая тут подобралась команда! На веслах – две пары матросов и мы с Алексашкой, между прочим, генералом от кавалерии. На руле – царь. Еще бы за компанию сюда бы Сорокина и Апраксина. Последний все-таки генерал-адмирал. Вот был бы номер!

Но шутки – шутками, а приходится несладко. Волны так и норовят опрокинуть, вздымаются так, что порою невозможно разглядеть, куда плывем, и лишь на очередном подъеме виднеется наша цель. Нас сносит, и выгрести весьма тяжело. Вроде расстояние почти никакое, а попробуй дойди.

Время застыло. Гребок, перенос весла, вновь гребок. Весло гнется, того и гляди треснет, а даже и нет – все равно не то стоим на месте, не то даже уносит прочь. И вездесущая вода. С гребней волн летят брызги. Конечно, лето, только и не южные края, и вода не прогревается здесь выше двадцати. Сейчас же, кажется, температура намного меньше. Небо пасмурно, затянуто облаками, от чего становится еще холоднее. Силы куда-то уходят, и про себя проклинаю незадачливого шкипера, умудрившегося сесть на мель да еще на наших глазах.

А обидно будет утонуть всей компанией. Ладно, еще я, но ведь есть государство и его правитель!