– Каким образом? Что там: скалы, залив?

– Что-нибудь… – уклончиво ответил дон Эстебан.

Им было неведомо, что недели полторы назад эскадра проплыла мимо залива, который в другом времени гораздо позже должен был носить имя святого Франциска. Капризы природы – в тех краях весьма частенько лежит туман, словно специально скрывая довольно узкую горловину бухты. Дальше никаких особых примет быть не могло. Всякие мелкие речушки не в счет, их, понятно, хватало. Даже Валера Ярцев, человек, все-таки учивший лоции, да еще самые достоверные, отредактированные века спустя, и тот помнил лишь про залив, а какая из рек являлась золотоносной, понятия не имел. Весь драгоценный металл был добыт задолго до его рождения, это здесь он обязан лежать, неведомый людям. А уж если искать невесть что, то и подавно немудрено проплыть мимо.

– Так мы доберемся до тех краев, где постоянно холодно и в воде плавают льды, – проявил некоторые познания капитан-командор.

На севере он никогда не плавал, знал о нем лишь понаслышке, однако даже тот минимум знаний внушал невольный страх. Иберийцы – народ теплолюбивый. Не зря даже на огромном континенте они колонизировали лишь те земли, где не было зимы в ее суровом смысле слова.

– Ну, до них еще далеко. Наверное.

– Хорошо. Поставлю вопрос иначе. До каких пределов следует продолжать плавание? Не подумайте, будто я протестую, однако где-то обязан быть конец. Хотя бы видимость цели. Раз уж мы не знаем, что именно ищем. Может, уже проплыли мимо, понятия о том не имея. Никаких государств по пути не попалось, и среди местных дикарей даже слухов о развитых странах нет. Золота у аборигенов тоже не имеется. Сплошное варварство. Если же где-то имеется месторождение, о котором не знают даже местные жители, найти его можно лишь случайно при огромном везении и помощи Господа.

– Нам велели отыскать…

– Неизвестно что, – перебил дон Хуан Хосе. – Если они такие умные, могли бы хоть что-то узнать и подсказать. Самое обидное: в неудаче обвинят именно нас с вами. А при чем тут мы? Дали бы указания пояснее, и тогда все было бы иначе.

Дали бы… А кому сейчас легко?

Пыль стояла везде. Она поднималась при каждом шаге, взмывалась из-под колес возов и копыт, стояла облаками в безветренном сухом воздухе. Жара стояла жуткая. Ручейки пересохли, речки превратились в крохотные ручейки, и вода стала гораздо большим сокровищем, чем золото. Путь отряда отмечали холмики могил. Прежде редкие, но чем дальше продвигались, тем чаще приходилось рыть последнее пристанище солдатам. Только на людей адмиралу было плевать. Гораздо хуже, когда одна за другой стали падать лошади. Кавалерия понемногу превращалась в пехоту, а ведь помимо этого животные требовались для перемещения гигантского количества груза.

Люди роптали. Их удерживал лишь страх наказания. Отсутствие деревьев еще не повод, чтобы в случае чего не вздернуть провинившихся хотя бы на оглоблях телег. И гораздо дольше удерживал сам край. Куда бежать? Степь кругом, в одиночку пропадешь, даже небольшой группой не выбраться. В подтверждение этого иногда налетали индейцы. Лихие наездники явно не желали, чтобы кто-то посторонний топтал их земли. Огнестрельного оружия дикари не знали, только порою стрелы разили не хуже пуль. При нападениях приходилось выстраивать некие подобия каре – порою возы просто некогда было развернуть дополнительным укрытием – и отбиваться залповым огнем. Если нападавших было особенно много и они мчались толпой, в дело включались пушки. Отбиться удавалось, но таяли запасы пороха, а впереди лежали огромные пространства, которые отнюдь не были безопасными.

Попытки наладить общение большей частью проваливались. Дикари упорно не желали понять, почему должны пропустить беспрепятственно кучу народа? Нет, кое-что им хотелось, однако не бус, некоторый запас которых был взят с собой, а ружей. Однако давать наездникам оружие, которое они могут обернуть против тебя…

Под угрозой нападения двигаться приходилось компактно. Даже на неизбежную охоту или в разведку посылались большие партии. Особенно после того как небольшая группа охотников целиком полегла под стрелами индейцев. В ответ англичане сумели обнаружить лагерь дикарей и атаковали его. Жажда мести была не меньше обыкновенной жажды. Солдаты сами просили боя и словно позабыли про усталость. Роты стремительно выдвинулись к вигвамам, а дальше заговорили пушки, и под их прикрытием вперед ринулась сначала кавалерия, а затем и пехота.

К сожалению, полного окружения не удалось. Женщины и дети метались, гибли, но затем обнаружили свободный проход и бросились туда. Кавалерия рванула в преследование, только фортуна переменилась. На выстрелы подошли воины. Были ли они на охоте, занимались ли в стороне иными делами, однако сообразили быстро, сумели ударить рассеявшимся всадникам во фланг и в завязавшейся схватке сумели обеспечить отход остального племени. Пусть индейцев в итоге полегло больше, да ведь потери британцев являлись невосполнимыми. А тут в итоге сразу выросло два десятка свежих могил, а в обозе добавилось раненых, и у многих ли имелся реальный шанс на выздоровление? Одна радость: лагерь – назвать поселением нечто временное не поворачивался язык – был разгромлен, кое-кто из наиболее удачливых даже сумел захватить женщин и потешить плоть, а вот с добычей обломилось. У местных не имелось ничего ценного, а всякие шкуры и прочее – разве их можно назвать таковым, даже с натяжкой?

Непонятно почему, только аборигены явно обиделись. Нападения стали чаще. Уже не дневные, когда противника видно издалека, ну или хотя бы на расстоянии, которое позволяет успеть изготовиться к бою, а ночные. Как ни устраивали на ночь возы кругом, ни несли охрану лагеря, редкая ночь проходила совсем спокойно. Стоило кому-то выйти за пределы условного круга, и дальше с утренним светом товарищи находили остывший труп. Да и без выхода. По условиям местности с дровами имелись серьезные проблемы, порою их хватало лишь на приготовление пищи и практически никогда на обычные костры, чтобы хоть немного разогнать зловещую тьму. Пользуясь этой самой темнотой и собственной ловкостью, индейцы то и дело подползали к лагерю вплотную, пускали стрелы по силуэтам часовых, а то и пытались нанести им удар копьем или томагавком. Солдаты несли службу постоянно на нервах, частенько палили по любой пригрезившейся тени, и каждый раз все остальные вскакивали, хватались за оружие и ждали решающего боя во мраке.

Пару раз нападения действительно перерастали в большие стычки, когда судьба экспедиции висела на волоске, но в остальном все ограничивалось мелочью. Ну, убили одного или двух солдат, сами кого-то потеряли, самое плохое – едва не каждую ночь.

Если бы впереди ждала некая богатая страна, как некогда в прошлые века целые местные империи дожидались Кортеса и Писарро! Тогда окупались любые жертвы. Однако совершенно точно было известно – на всем континенте нет ни одного государства, ни богатого, ни самого бедного. Одни кочевые или оседлые племена. Ни ценной добычи, ни воинской славы. Сгинешь в безвестности, если же повезет, доберешься до побережья, а дальше?

Мифические сокровища Командора? Так хоть карта бы была, или какие-то указания! Побережье большое, вряд ли что-то лежит на поверхности. Наверняка запрятано так…

Буря разметала корабли так, что Валера не раз вспомнил о чуде грядущих веков: рации. Искать пропавших пришлось два дня, да еще в постоянной тревоге, остались ли они вообще на плаву? Очень уж сильно свирепствовал шторм. Магеллан явно зря назвал Великий океан Тихим. Да и бывают ли тихими моря и океаны? Зато именно в бури самые отъявленные атеисты вдруг становятся верующими и возносят искренние молитвы тому, кого перед тем не признавали. Как иначе, если порою все решает не мастерство, а обыкновенная судьба?

Вопреки опасениям, все три корабля остались на плаву. Поврежденный рангоут и течи не в счет. Как не в счет пара смытых за борт человек. Могло быть гораздо хуже. Вплоть до всеобщей гибели. Мореплавание и в поздние времена вещь не настолько безопасная, а уж когда выходишь в море на парусниках, то вообще. Как не позавидовать Берингу, который сейчас принялся за освоение Аляски. Конечно, проблем там выше любой крыши. Тут и составление карт береговой линии, и поиск места, где будет столица Русской Америки, и налаживание контакта с местными племенами, и создание базы, да и многое другое. Однако он уже на месте, а тут еще плыть и плыть…