Где мы пересеклись? Вроде нигде. Короля-Солнце должен устраивать наш нейтралитет. Военный союз устроил бы больше. Но и Польша блюдет нейтралитет. Мы в стороне от большой европейской войны. Наше прямое столкновение ничего не меняет в общем раскладе.

Так в чем тогда интерес?

Надо будет при случае поговорить с Мишелем и Аркашей Калининым. Может, кто из них подскажет? Польшу еще можно оправдать французскими происками. Но наша война с Турцией Людовику как раз и невыгодна. Мы же ему товары отправляем через Босфор. Ладно, политику пока оставим на потом. Наше дело – текущая стратегия.

– Войну с Турцией на Пруте придется отложить до следующего года, – объявляю я. – Да и все равно в эту кампанию ничего не успеем. Разве что войска подтянуть. Турки тоже. Уже конец августа. Надо подумать, какие части мы можем без напряжения послать в Малороссию? Пока там новый гетман порядок будет наводить. Кого назначили? Скоропадского?

Тут была проблема. Население России при ее просторах все еще было невелико, содержать огромную армию мы не могли, и полков было не так много. Что-то надо было постоянно держать в районе Курляндии и нынешнего Санкт-Петербурга, что-то – на границе с Польшей. В связи с выступлением Мазепы никаких сил из Азова и Таганрога брать пока не стоило. Кто его знает, сколько людей пойдет за изменником и в какую сторону они двинутся? Даже несколько тысяч человек могут натворить дел, если их некому задержать. И у Прута войска необходимы. Да еще и Крым…

– Но если османы перейдут реку…

– Не перейдут. У них там тоже войска не сосредоточены. Главное действо в этой кампании развернется здесь, в Крыму. Здесь сейчас слоеный пирог. Татары хозяйничают в Малороссии. Мы отрезали их от исконной земли, и возвратиться из набега теперь для Девлет-Гирея огромная и неразрешимая проблема. Но с другой стороны, полуостров пока принадлежит степнякам и их покровителям – Порте. Кроме Керченской оконечности, где опять мы. Турки упорно пытаются ее отбить до наступления осенних штормов. Наша задача – сосредоточенным ударом от Керчи и Перекопа захватить весь полуостров и обеспечить его охрану от турецких десантов в дальнейшем. Тогда Девлет-Гирею не останется иного выхода, кроме капитуляции. Долгое время вдали от базы татары не просуществуют. Бед они натворить могут, а дальше? Сюда мы их не пустим, единственный выход – прорываться к Валахии. Следовательно, необходимо заранее сосредоточить там летучий корволант из драгунских полков, дабы не допустить прорыва. Надо решить татарскую проблему раз и навсегда. Ну и, конечно, Мазепа. Где он сейчас?

– Наверно, в Батурине.

– Город взять. Справишься? – Мой вопрос относился к Алексашке.

Какими-то полководческими талантами гетман не блистал. Политическими – тоже. Прожженный интриган, лично храбрый, только одной храбрости на войне мало.

Но как же ему изменило чутье! С какого бодуна он решил, что нынешняя Польша в состоянии справиться с нынешней Россией? Или дело действительно в чьих-то посторонних интригах? Очень уж все совпало: бунт Булавина, война с Турцией, бардак у соседей, наконец, измена…

– А то! – браво отозвался Меншиков.

Но задатки полководца у него действительно были немалые.

– Главное – действовать быстро и решительно. А возглавить помощь Августу я рекомендую Репнину. Там посланных цесаревичем войск вполне хватит. Важен сам факт нашего присутствия. В затяжную междоусобную войну ввязываться резона нет. Пусть Август сам разбирается с подданными. Да и саксонской армии, как по мне, на самом деле за глаза хватит. Ему же не страну завоевывать, а только с оппозицией разобраться. Я тем временем займусь вплотную Крымом. Оборона Перекопа более-менее налажена. Мы готовы отбивать атаки и с севера, и с юга. Но необходимы несколько полков и сюда, и в Керчь. Тогда мы быстро займем весь полуостров. Там на оконечности неподалеку от Балаклавы есть превосходная Ахтиарская бухта. В такой с легкостью поместится огромный флот. Таким образом будет решена еще одна проблема – господства на Черном море.

Петр немедленно встрепенулся, как происходило с ним всегда, едва речь заходила о флоте. Признаться, подобной любви к кораблям и волнам я, знаменитый пират, никогда не понимал. Моря и океаны необходимы, только за что их любить? Но имеется у монарха-реформатора подобный пунктик.

– Но строить все равно придется в Таганроге. Здесь же леса нет!

– Необязательно. Надо распространить владения империи до нынешнего Гаджибея и чуть дальше. Тогда главную кораблестроительную верфь можно будет организовать там. С возможностью постройки судов любого размера и осадки. Ладно, – прерываю я себя, – это все чуть позже. Пока же конкретное. Данилыч, твоя задача нанести удар вот отсюда на Батурин, а затем спешно передвинуться вот сюда, – указываю на карте места. – Таким образом, в зависимости от обстановки будешь иметь возможность бить татар и гетмана в этих направлениях. Петр Алексеевич, тебе надо подстегнуть полки. Чтобы все подкрепления быстрее выдвинулись на рубеж. Как только идущие войска окажутся в Азове, Сорокин перебросит их ко мне и Ширяеву. Пока же придется удерживать перешейки. Иначе все будет напрасным. Как говорили представители одного восточного народа, хароп…

Я летел в отпуск на родину. В отличие от срочников-солдат нам таковой был положен. Советская таможня была в самом аэропорту Кабула. Мысль, наверное, была простейшей: вдруг кто-нибудь из ОКСВ решит вывезти в Союз вместо безобидных сувениров оружие, благо трофеев хватало? У меня самого некоторое время имелся «маузер». Тот самый, легендарный, в деревянной кобуре. Отличное, мощное оружие. Перезаряжать его не очень, сам тяжеловат, однако пробивная способность и дальность выстрела превосходны. Все время хотелось побывать с ним на операции, только как тащить лишние кило триста веса, когда без того навьючен, словно верблюд? Тут положенное и необходимое бы пронести по горам, а уж брать что-то сверх того – вообще самоубийство. Мы штатные пистолеты никогда не носили. Толку от них в бою! Разве что застрелиться при полной неудаче. И так никогда не брал на боевые бронежилета. В те времена тяжелый был, сука. Только и надежды – вдруг не попадут? Если же попадут, имеется разгрузка с автоматными магазинами впереди и каска на голове. Прочее – судьба.

Лишь один раз показалось, будто Фортуна предоставила шанс осуществиться мечте и пострелять из заветных трофеев. Приказ гласил, что действовать будем на броне. Ну, мы и вооружились. Я прихватил свой «маузер», комсорг нашего батальона – винчестер, арткорректировщик – «ППШ». Увы! На середине маршрута задание было изменено. Оставить броню и дальше выдвигаться в горы пешим порядком. Как мы матерились, укладывая в десанты заветные раритеты! Но мечта – мечтой, а «АКМ» намного надежнее и лучше.

Разумеется, провезти оружие никто не пытался. Тогда законы еще действовали. Контроль в основном шел за другим. У таможенников было подсчитано все. Сколько за два года службы получает стрелок, командир отделения и так далее по списку на основании утвержденного денежного довольствия. Точно так же было подсчитано, сколько и чего можно на эти чеки купить. На далекой родине был дефицит, и каждому хотелось притащить с войны хотя бы какие-то мелочи. Не мелочи – тоже. Сколько помню, все, на что мог рассчитывать рядовой, – это джинсы, магнитофон и еще какая-то ерунда. Что интересно, практически каждый из бойцов вез по максимуму, словно за два года ничего и никогда не тратил.

В числе возвращающихся домой был прапор-вертолетчик. В отличие от меня, грешного, не отпускник, а заменщик. По случаю неизбежного стола попахивало от прапора перегаром, под глазом же у летуна медленно наливался всеми цветами радуги синяк. Мы же все там были безобразно молоды, а мало ли чего случается по пьяни? Ну, сцепился с кем-то из своих, получил малость на краткую память.

Вез с собой вертолетчик ветвистые рога какого-то марала. Им что? Летать приходилось везде, увидели, подстрелили. Вот к этим рогам и прицепились наследники и соратники Верещагина. Мол, а где положенные справки из санэпидемконтроля? Вдруг там какие-то микробы, а вы, товарищ прапорщик, хотите провести их в Союз?