Основная пещера имела выходы в другие, меньшего размера. Некоторые были настолько малы, что туда едва ли смог бы проникнуть взрослый человек. Главная пещера стала заметно уже и ниже, нам пришлось сначала пригнуться, а потом и вообще поползти. Кто бы ни проходил тут до нас, он вынужден был делать то же самое. Через некоторое время, однако, мы снова получили возможность хотя бы распрямиться.

– Ты знаешь, куда идешь? – спросил Лебедь.

– Конечно.

Вершина мастерства любого хорошего командира: говорить уверенным тоном, даже если на самом деле не имеешь о предмете ни малейшего представления. Только не надо слишком уж этим увлекаться, иначе в конце концов люди все поймут.

Я бывала здесь во сне. Но запомнила все лишь в самых общих чертах и через каждые несколько шагов натыкалась на детали, которые были для меня совершенно внове. А потом нам попалось то, что вряд ли можно было назвать просто деталью.

Увлекшись расшифровкой следов на изморози, я едва не ткнулась носом в подошву сапога. Следы поведали мне историю человека, который несся, как сумасшедший или, может быть, охваченный паникой. Не только сметая изморозь, но оставляя царапины и на самом камне.

– Думаю, я нашла Мотера, Лозан. – Это был один из тех странных моментов, когда в глаза бросаются всякие мелочи. Мотеру следовало поставить на сапоги новые подметки. И как можно было суметь так неестественно вывернуться, чтобы лежать на животе, а носок сапога указывал почти точно вверх? – Давайте лучше остановимся и хорошенько все тут осмотрим. По-моему, по собственной воле этот человек в таком положении вряд ли оказался бы.

– Я схожу за Гоблином, – сказал Лебедь. – Не предпринимайте ничего, пока он не придет.

– Не волнуйся. Лично мне моя шкура дорога. Лишившись ее, я упущу возможность насладиться нашим «медовым месяцем».

Я вытащила меч, хотя неизвестно, был бы от него толк, и медленно распрямилась, стукнувшись макушкой о пещерный свод.

Корди Мотер наклонился над каким-то бугорком в полу пещеры, и тут с ним случилось нечто ужасное, от чего его туловище оказалось буквально перекрученным.

Неподалеку облегчился Суврин, и внезапно я совершенно необъяснимым и болезненным образом осознала, что рядом со мной находится существо мужского пола. По счастью, он был – по сравнению со мной – еще меньшим специалистом в области взаимоотношений между людьми и не заметил моей взволнованной и смущенной реакции.

Странно. С абсолютной уверенностью могу сказать: вожделение отнюдь не досаждало мне постоянно. Но что-то такое иногда накатывало внезапными и как бы ничем не спровоцированными волнами, которым временами было очень трудно противостоять. Интересно, почему? Ведь девяносто девять процентов времени у меня и в мыслях не было, что поиски приключений могут привести и к такой комбинации: я, постель и мужчина.

Может, мне не следует поддразнивать Лебедя?

– Выглядит не слишком аппетитно, – сказал Суврин. – Как думаешь, что тут произошло?

– Не собираюсь гадать. Буду сидеть и ждать, пока явится специалист.

– Можно мне взглянуть? – спросил Сантараксита.

Суврину пришлось отодвинуться, чтобы старик смог протиснуться мимо него. Я снова предупредила Сантаракситу, чтобы он не подходил ближе, чем я.

– Я уж, во всяком случае, вас на себе точно не потащу. – Хотя, конечно, он сейчас был гораздо худее, чем когда я работала у него в библиотеке. – И потом, вы же хотите вернуться домой и рассказать обо всем бхадралоку.

– Знаешь, ты был абсолютно прав относительно этого, Дораби. Они не поверят ни единому моему слову. И не только потому, что они Правильные Люди, но и потому, что Сурендранат Сантараксита никогда в жизни не участвовал в приключениях. У него и желания-то настоящего не было – до тех пор, пока приключение само не нашло его.

– Богатым снятся сны. Бедные умирают ради того, чтобы воплотить их в жизнь.

– Ты продолжаешь изумлять меня, Дораби. Откуда эта цитата?

– В.Т.С. Гош. Он был помощником Б.Б. Мукерая, одного из шести последователей-бомпаранов Сондела Госха-Джанака.

Лицо Сантараскиты просто сияло.

– Дораби! Ты в самом деле чудо. Чудо из чудес! Подумать только, ученик уже превосходит учителя! По какому источнику ты цитируешь? Не помню, чтобы мне когда-либо приходилось читать, что Гош или Мукерай имеют отношение к школе Джанака.

Я захихикала, точно расшалившийся ребенок.

– Они и не имеют. Я просто дурачу вас. – Тут он от изумления и вовсе рот открыл.

Гоблин прервал нашу дискуссию.

– Лебедь говорит, вы нашли мертвеца.

– Да. Вроде бы похож на Корди Мотера, хотя его лица я не видела. И не собираюсь ничего тут трогать, пока мы не вычислим, что с ним произошло. Не хочу, чтобы то же самое случилось со мной.

Гоблин ухмыльнулся.

– Эй, толстяк, а ну, подвинься, чтобы я смог протиснуться мимо тебя. Эти пещерки чертовски узкие. Не боишься, Дрема, что твоя задница тут застрянет? Ума не приложу, с какой стати тебя вообще потянуло сюда?

– С такой стати, что, пройдя в этом направлении еще дальше, я найду место, где Обманники спрятали подлинники Книг Метрвых.

Гоблин взглянул на меня удивленно, но поверил на слово. Он знал, какие у меня были осведомители. Призрак из туманного прожектора. Птица, которая разговаривала только со мной. Даже сейчас одна очень болтливая птица сопровождала меня на расстоянии. Много она, правда, сказать в данный момент не могла, потому что у нее болело горло. Так, два-три ругательства, если приходилось увертываться у кого-то из-под ног.

– Интересно…

– Надо думать.

– Ах! Да. Это не колдовство. Обыкновенная механическая ловушка, довольно примитивная. Заряженная пружиной и снабженная отравленной иглой. Между этим местом и тем, куда ты так рвешься, их, может, установлено не меньше двадцати. Как тебе кажется, что Мотер тут делал?

– По-моему, он каким-то образом проснулся. Обнаружив, где оказался, и не понимая, что произошло, он мог запаниковать и сломя голову броситься не в ту сторону. Спорю, что это по его вине умерли все те люди. Он, скорее всего, пытался разбудить их.

Гоблин усмехнулся.

– Так, эта ловушка уже сработала и теперь опасности не представляет. Давай-ка я лучше пойду вперед и посмотрю, что там нас ждет. Но сначала нужно оттащить Мотера, чтобы вы все смогли пройти мимо него.

– Если ты сумел, то уж как-нибудь и я проскользну.

– Да, ты проскользнешь. А как насчет твоего молодого дружка и этого престарелого поклонника? Они малость потолще тебя.

Он негромко выругался, оттаскивая останки Мотера от крошечной выпуклости на полу. Я впервые заметила, что здесь, в более замкнутом пространстве, к тому же забитом людьми, эхо звучало по-другому. Его почти не было слышно.

В уме как-то не укладывалось, что мы прошагали не одну милю до места, где древние Обманники спрятали свои сокровища и реликты, но тело поверило в это прежде, чем мы дошли. Гоблин обезоружил еще дюжину ловушек и нашел несколько штук, которые сами собой разрушились от времени. Подземный ветер шелестел и посвистывал в более тесном пространстве. Я мерзла, но с пути не сворачивала. Шла туда, куда собиралась. И так проголодалась, что, казалось, могла бы съесть и верблюда.

Со времени завтрака прошло так много времени! А до ужина наверняка было еще очень далеко. Жуткое ощущение.

– Похоже на храм, правда? – спросил Суврин.

Открывшееся нашим взорам зрелище взволновало его меньше, чем всех остальных. Несмотря на то, что, в отличие от нас, он вырос не так уж далеко отсюда, легенды о Темной Матери почти не коснулись его ушей. Он стоял, изумленно глядя на три аналоя с огромными книгами на них.

А потом предложил мне кусок сухой лепешки, достав ее из небольшой сумки, которая висела у него за спиной.

– Ты прямо будто прочел мои мысли.

– А что их читать? Ты разговариваешь сама с собой. И, похоже, не осознаешь этого. – Скверная привычка, от которой давно следовало избавиться. – Я слышал, когда мы шли по туннелю.