Нарайян издал звук, похожий одновременно и на стон, и на шипение. Он страстно желал выкинуть меня из головы, забыть о моем существовании, поскольку оно заставляло его чувствовать себя ужасно несчастным. А это, в свою очередь, делало счастливой меня, хотя никакой личной неприязни к нему я не испытывала. Моя враждебность носила исключительно гигиенический, исключительно казенный характер; я действовала от имени моих братьев, пострадавших из-за него. И от имени тех, которые были пленниками подземелья.

– Может быть, тебе следует обратиться к Кине, – посоветовала я. – Пусть наставит тебя на путь истинный.

Он одарил меня таким взглядом… У Нарайяна Сингха начисто отсутствовало чувство юмора. Он не распознавал даже самого ядовитого сарказма.

– Учти одно: мое терпение на исходе, – продолжала я. – И время тоже. Мы уже прыгнули тигру на спину, и вот-вот начнется очень большая кошачья драка.

Кошачья драка. Так говорят мужчины, когда бранятся женщины.

Ох, неужели?

До меня только сейчас дошло – ведь в предстоящей битве и впрямь прежде всего будут участвовать женщины. Сари и я. Радиша и Душелов. Кина и Дщерь Ночи. Дядюшка Дой играл во всем этом очень незначительную роль. И Нарайян тоже, хотя он и был тенью Дщери Ночи.

Странно. Очень странно.

– Нарайян, когда во все стороны полетят клочья шерсти, мне будет не до того, чтобы присматривать за твоей подругой. Но о тебе я – уже в который раз – обещаю позаботиться.

Я встала, собираясь уйти.

– Я не могу сделать этого. – Голос Сингха был едва слышен.

– Думай, думай, Нарайян. Если любишь девушку. Если не хочешь, чтобы твоя богиня была вынуждена начинать все сызнова.

Полагаю, я могла бы сделать так, чтобы Кина продолжала спать еще век. Для этого нужно было только убить кого следует. И я сделала бы это, если бы в результате мои братья выбрались из своей подземной темницы.

В углу, где я работала и спала, меня поджидал Бонх До Тран. Выглядел он неважно, что было неудивительно. Он был ненамного моложе Гоблина, а прибегать к чудодейственным источникам силы, в отличие от последнего, не имел возможности.

– Я могу быть чем-то полезна, дядюшка?

– Дой рассказал тебе историю нашего народа. – Самое большее, на что у него хватало сил, был хриплый шепот.

– Историю, да, но какую? Когда нюень бао делятся своими секретами, всегда остаются некоторые сомнения.

– О-хо-хо, Дрема. Ты очень смышленая молодая женщина. Совсем мало иллюзий и никаких явных заскоков. Думаю, Дой был честен с тобой в той степени, к какой смог принудить себя. Позволю себе предположить, что он был честен со мной, когда перед этим пришел за советом. Долгое время он просто не слышал меня, когда я убеждал его, что сейчас наступили новые времена. Именно на это хотела указать нам Хонь Тэй, когда допустила, чтобы дженгал стал мужем Сари. Мы все – заблудившиеся дети. Нам нужно взяться за руки. Хонь Тэй очень хотела, чтобы мы поняли это.

– Почему же было просто взять и не сказать все как есть?

– Она же была Хонь Тэй. Пророчица. Пророчица нюень бао. Ты хочешь, чтобы она издавала указы, как Радиша и Протектор?

– Вот именно.

До Тран захихикал. А потом, казалось, просто уснул.

Или мне показалось? Интересно.

– Дядюшка?

– А? Ох! Извини меня, девушка… Не думаю, чтобы кто-то еще рассказывал тебе об этом. Может быть, никто, кроме нас с Готой, ничего и не видел. Здесь, в этом месте, завелся призрак. За прошедшие две ночи мы видели его несколько раз.

– Призрак? – Может быть, Мурген настолько окреп, что люди начинают видеть его?

– Что-то холодное и злое, Дрема. Наподобие того, что рыщет у входа в могилы или скользит сквозь горы костей. Похожее на ту девушку-вампира, которая сидит в клетке для тигров. Будь очень осторожна с ней. А мне, я думаю, пора ложиться. А то я засну прямо здесь, и твои друзья начнут перешептываться.

– Если уж им приспичит болтать обо мне, думаю, они не найдут более подходящего объекта.

– В один прекрасный день, когда я снова буду молодым и здоровым. При следующем обороте Колеса.

– Спокойной ночи, дядюшка.

Я надеялась, что смогу еще почитать, но заснула почти мгновенно. В какой-то момент посреди ночи возникло ощущение, что призрак До Трана действительно существует. Я проснулась, мгновенно насторожившись, и увидела смутно вырисовывавшуюся, мерцающую человеческую фигуру, стоящую рядом и, судя по всему, наблюдающую за мной. Старик очень верно описал это создание, кстати. У меня возникло ощущение, точно это была сама Смерть.

Почувствовав мой взгляд, фигура исчезла.

Я лежала, анализируя свои впечатления. Мурген? Шпион Душелова? Неизвестный? Или, что наиболее вероятно, душа девушки, сидящей в клетке для тигров, которая выбралась оттуда и отправилась погулять?

Я еще некоторое время поломала над этой загадкой голову, но вскоре заснула, сломленная усталостью.

Я сразу почувствовала, что в городе что-то не так. Кроме необычно свежего запаха, вполне объяснимого, впрочем, потому что дождь лил почти всю ночь. И кроме ошеломленного выражения на лицах обитателей трущоб, переживших, наверно, одну из самых страшных ночей в своей жизни. Нет. Это было ощущение вроде удушья, которое становилось тем сильнее, чем ближе я подходила к библиотеке. Возможно, какой-то чисто психический феномен.

Я остановилась. Капитан часто повторял, что нужно доверять своим инстинктам. Если у меня возникло дурное предчувствие, нужно срочно разобраться, на чем оно основано. Я медленно повернулась.

Это была не такая уж невзрачная улица, что вполне понятно, учитывая близость библиотеки. Повсюду лежали мертвецы. Живые попрятались, опасаясь, что днем Теней сменят Серые. Но Серые отсутствовали тоже. И уличное движение было гораздо менее интенсивное, чем должно бы. Большинство крошечных лавчонок с единственным продавцом – он же владелец – сейчас куда-то подевалось.

В воздухе был разлит страх. Люди ждали, что вот-вот что-то случится. Они видели что-то, глубоко взволновавшее их. Но что? Непонятно. Я спросила одного торговца, достаточно смелого, чтобы не забраться в какую-нибудь щель, но он сделал вид, что не слышал моего вопроса. Вместо этого он принялся убеждать меня, что я дня не проживу без его бронзовой кадильницы, украшенной чеканкой.

И тут мне пришло в голову, что, возможно, он прав. Я заговорила еще с одним торговцем бронзовыми изделиями, который расположился в таком месте, откуда видна была библиотека.

– Куда все подевались нынче утром? – спросила я, разглядывая чайник с длинным носиком – вещицу того сорта, которые вряд ли пригодны на практике.

Торговец украдкой взглянул в сторону библиотеки, и я поняла, что предчувствие не обмануло меня. И что бы именно ни случилось, это произошло совсем недавно. В Таглиосе ни одно место не остается таким пустым и тихим надолго.

Я редко брала с собой деньги, но сегодня захватила несколько монет. И купила бесполезный чайник.

– Подарок жене. За то, что, в конце концов, родила мне сына.

– Вы ведь нездешний, правда? – спросил продавец бронзовых изделий.

– Нет. Я из… Деджагора.

Человек понимающе кивнул, как будто это объясняло все.

Когда я собралась отправиться дальше, он пробормотал:

– Не ходите тем путем, дежагорец.

– А?

– Не надо спешить. Лучше сделайте крюк и обойдите это место.

Я искоса взглянула в сторону библиотеки. Ничего необычного. И в саду все выглядело как будто нормально, хотя там работали какие-то люди.

– Ах!

Я продолжала медленно продвигаться вперед, пока не оказалась у входа в переулок.

Откуда взялись эти садовники? Обычно они являлись лишь по приглашению Главного библиотекаря.

И тут я заметила птицу, описывающую круги над библиотекой. Скорее всего, одинокий голубь, подумала я. Однако, когда она уселась на железные ворота прямо над головой Адо и сложила крылья, стало ясно, что это белая ворона. И глаз у нее был острее, чем у Адо. Но Адо и не интересовало ничего, кроме его караульной службы у ворот.