Наши курьеры заблаговременно сообщили кодовое слово всем братьям, проживающим за пределами города, вместе с предостережением о том, что надвигаются тревожные времена. Никому из них не рассказывали, что именно должно произойти, просто предупредили, что грядут перемены, и немалые. Получив кодовое слово, они поняли – началось.

Вскоре следом за курьерами отправится в путь и большинство остальных людей, небольшими группами, чтобы не привлекать внимания, все так или иначе замаскированные. Те, кто уйдут последними, будут действовать с максимальной осторожностью. Все уходящие пройдут через целую серию проверочных и сборных пунктов, на каждом из которых им сообщат лишь, каков следующий пункт назначения. Основная надежда возлагалась на то, что, прежде чем Душелов спохватится, большинство наших людей уже просочится за пределы города.

Никто не принуждал и не наказывал тех, кто решил не уходить, – лишь бы они остались верны интересам Отряда. Невредно иметь агентов в городе после того, как Отряд уйдет.

И это тоже в большой степени напоминало тактику Обманников, которой они придерживались на протяжении столетий.

Дымовые «картинки» будут и после нашего ухода возникать то там, то здесь. Основное предпочтение мы отдали демону Ниасси, из-за того, что он производил такое угнетающее впечатление на Серых и, соответственно, на их активность. Тем, кто останется в городе – я не знала точно, кто это будет, ведь мне предстояло уйти одной из первых, – придется организовать несколько беспорядочных нападений, погромов и актов вандализма. Такая устрашающая кампания террора, которая должна была достигнуть пика во время Друга Пави. Если Душелов клюнет на эту наживку, она потеряет немало времени, устраивая нам засады в городе.

Если же нет, даже каждый купленный такой ценой час позволит братьям уйти чуть дальше по своему пути, прежде чем до Протектора дойдет, что мы снова сделали неожиданный ход. И даже тогда, по моим расчетам, она не сразу найдет место, где мы скрывались столько лет.

Мой отряд первым покидал Таглиос. Мы отправились в путь тем самым утром, когда умер Бонх До Тран. Со мной шли Нарайян Сингх, Лозан Лебедь, Радиша Драх, матушка Гота и дядюшка Дой, Речник, Икбал Сингх с женой Сурувайей, двумя детьми постарше и грудной малышкой, и его брат Ранмаст. Кроме того, у нас было несколько мелких коз, нагруженных сумками, цыплята, связанные спинами, два осла, на которых по очереди ехала Гота, и повозка. Ее тащил вол, которому мы по мере сил постарались придать как можно более понурый и запущенный вид. Почти все так или иначе замаскировались. Шадар постригли волосы и бороды, семейные облачились в одежды ведны. Я так и осталась веднаиткой, но простилась с мужской одеждой. Зато Радиша, напротив, превратилась в мужчину. Дядюшка Дой и Лозан Лебедь обрили головы и стали Бходи. Лебедь выкрасил кожу в темный цвет, но, к сожалению, никакие ухищрения не позволили ему изменить голубизну своих глаз. Готе пришлось позабыть о своих замашках нюень бао.

Нарайян Сингх никаких изменений не претерпел – в сущности, он и так был неотличим от тысяч других, выглядевших в точности также.

Смотрелись мы, конечно, странновато, но кого только не встретишь на пути? Попадались и более причудливые группы людей. К тому же, все вместе мы сходились только на стоянках. По дороге мы растягивались почти на полмили – один из братьев Сингх впереди, другой замыкал шествие, а Речник все время держался рядом со мной. У каждого из братьев Сингх было по устройству, которые состряпали для них Гоблин и Одноглазый. Если Нарайян, Радиша или Лебедь достаточно далеко отклонятся в сторону от линии, соединяющей эти штуки, горло нарушителя начнет стягивать удушающее заклинание.

Никто из этой троицы об этом не знал. Как предполагалось, сейчас мы все стали друзьями и союзниками. Но друзья тоже разные бывают – одним я доверяла больше, чем другим.

На Каменной дороге, построенной Капитаном между Таглиосом и Джайкуром, мы вообще никому не попались на глаза. Однако такая уйма народу, да еще с младенцем, и повозкой, и постоянными веднаитскими молениями, и черт знает чем еще, быстро передвигаться не может в принципе. Да и погода не благоприятствовала. Я почувствовала, что просто заболеваю от бесконечного дождя.

В последний раз я путешествовала по Каменной дороге на огромном черном жеребце, который, в общем даже без спешки, за сутки покрыл расстояние между Таглиосом и Годжей на реке Мейн.

По прошествии четырех дней после выхода из города мы были все еще далеко от моста у Годжи – первого «бутылочного горлышка», где нас могла подкарауливать опасность. Именно в тот день дядюшка Дой сообщил, что мы находимся неподалеку от места, где он спрятал копию Книги Мертвых. Меня это известие отнюдь не обрадовало.

– Проклятие! Я надеялась, что это дальше. Как мы будем объяснять наличие книги, если нас остановят?

Дой улыбнулся.

– Я – жрец. Проповедник. Вся ответственность будет на мне. – Несмотря на трудности, он был счастлив. – Пойдем, поможешь мне достать ее.

– Что это такое? – спросила я два часа спустя.

Мы оказались в месте, больше всего напоминающем старые ночные кошмары Мургена о Кине. Оно было ограждено частоколом длиной двадцать ярдов.

– Кладбище. Во времена хаоса, еще до того, как появился Черный Отряд, одна из армий тенеземцев использовала это место сначала для лагеря, а потом для захоронения погибших. Они посадили эти деревья, чтобы скрыть могилы и памятники от вражеских глаз. – Заметив испуганное выражение моего лица, он добавил: – у них были свои похоронные обряды.

Это я знала. Мне даже случалось быть свидетельницей подобных обрядов. Но никогда прежде мне не приходилось ощущать такую плотную атмосферу печали.

– Тут все дело в заклинаниях, которые и призваны вызывать такое тягостное ощущение. Тенеземцы надеялись выиграть войну, вернуться и устроить тут мемориал. А до тех пор, так они хотели, пусть люди держатся подальше отсюда.

– Ничего не имею против. У меня просто мурашки по коже бегают.

– Не бойся, ничего плохого не случится. Пойдем. Это должно занять не больше нескольких минут.

Так и произошло. Или почти так – все продолжалось чуть-чуть дольше. Пришлось открывать дверь одного из этих чудных захоронений и выкапывать узел, завернутый в несколько слоев промасленной кожи.

– Это место стоит того, чтобы его запомнить, – сказал Дой, когда мы двинулись обратно. – Люди, живущие поблизости, избегают его. А нездешние вообще о нем не знают. Хорошее укрытие. Тебе понравится и Роковой Перелесок.

– Я была там. Он мне тоже не понравился, но в тот раз мне было не до того, чтобы анализировать свои ощущения.

– Еще одно хорошее потайное место.

По природе своей я не так подозрительна, как Душелов, но время от времени находит и на меня. В особенности мне подозрительны подобные метаморфозы – когда скрытный старый нюень бао внезапно превращается в неуемного болтуна и чуть ли не насильно предлагает свою помощь.

– Капитан прятался там однажды, – сказала я. – Ему это место не слишком понравилось. Что ты замышляешь?

– Замышляю? Не понимаю.

– Прекрасно понимаешь, старик. Вчера я была всего лишь еще одна дженгали, хотя и такая, с которой тебе приходилось считаться. А сегодня, вдруг, ни с того, ни с сего, я получаю непрошенный совет. Вся накопленная десятилетиями мудрость оказывается в моем распоряжении, точно я в некотором роде твоя ученица… Хочешь, я понесу это по очереди с тобой? – В конце концов, он был старый человек.

– По мере того, как шла жизнь, события разворачивались все быстрее и принимали совершенно неожиданный – но обычно благоприятный – оборот, я все более настойчиво и осознанно стал размышлять над мудрыми высказываниями Хонь Тэй, над ее предвидением, даже над ее дьявольским чувством юмора. И, похоже, в конце концов стал понимать весь смысл ее пророчеств.

– В которых, возможно, не было ничего, кроме чуши. Скажи все это Сари и Мургену в следующий раз, когда увидишься с ними. И не забудь добавить чуть-чуть больше искреннего чувства, когда будешь оправдываться.