Лиза Бовок лютой ненавистью ненавидела Отряд и, в особенности, Одноглазого, потому что именно ему она была обязана тем, что не могла сменить облик огромной кошки ни на какой другой.

– А что относительно пантеры, Лозан? Ее тоже нет нигде.

– Какой пантеры? А, помню. Понятия не имею. – Он оглянулся с таким видом, точно думал, будто его старый друг Мотер прячется за каким-нибудь сталагмитом. – Помню только, что нам пришлось оставить ее наверху, потому что мы не сумели протащить клетку через первый же поворот лестницы. Думаю, она прошла бы, если бы мы с Душеловом протаскивали ее одну, а не в связке с остальными. Тогда Душелов решила оставить клетку на потом. А что случилось, когда настало это «потом», я не помню. Как и многое другое из того, что произошло после спуска. Может быть, Одноглазому следует еще немного поколдовать, чтобы оживить мою память. – Говоря все это, он теребил свои волосы – точно нервная девчонка, честное слово! – и смотрел в пол. – Я знаю, что оставил Корди прямо вот тут, рядом с Ножом. Мне казалось, что здесь им будет удобно.

«Прямо вот тут» приходилось точнехонько на конец группы из семи мертвецов. Явно тут должна быть какая-то связь.

– Гоблин, что ты копаешься? Мы собираемся будить этих людей или нет?

Усмешка Гоблина перешла в самодовольную лягушачью ухмылку.

– Я уже освободил Мургена.

– Прекрасно. Я хочу немедленно поговорить с ним.

– Я имею в виду, что освободил его от стасиса, умница ты наша. Он вот там. Сейчас я работаю над Капитаном и Госпожой. Тобо и Дой подготавливают Тай Дэя и Прабриндрах Драха.

В точности, как я и ожидала. Двое последних были включены в этот список целиком и полностью по политическим соображениям. Ни тот, ни другой не прибавили славы Отряду и даже не играли существенной роли с точки зрения самого его выживания.

Я подошла туда, где, похрапывая, лежал Мурген. На его лице таяла ледяная паутина – единственное изменение, которое я заметила, если не считать громовых раскатов эха, вторившего храпу. Я присела на корточки.

– Кто-нибудь догадался прихватить с собой одеяла?

Я – нет. Когда дело дошло до самого напряженного этапа, с точки зрения организованности я определенно оказалась не на высоте. Мне не пришло в голову захватить с собой ни одежду, ни одеяла, ни еще какие-нибудь принадлежности. У меня чертовски хорошо получается планировать лишь кровопролитие или драку.

Где-то здесь внизу были, правда, сокровищницы. Я мельком видела их во сне. Там могло обнаружиться что-нибудь полезное, – если бы мы сумели отыскать их.

В животе у меня заурчало от голода. Да, еще чуть-чуть, и наша ситуация в этом смысле может стать просто отчаянной.

Мурген открыл глаза. Попытался выразить что-то взглядом, попытался улыбнуться Сари, но это оказалось ему не по силам. Его взгляд сместился в мою сторону, с губ с невероятным усилием сорвался шепот:

– Книги. Найди… Дщерь…

Глаза снова закрылись. Все правильно. Вряд ли после пробуждения Плененные смогут скакать и плясать тарантеллу.

Я поняла, что он хотел сказать. Книги Мертвых находятся здесь, внизу. Нужно что-то предпринять, чтобы лишить Дщерь Ночи возможности начать снова копировать их. Я не сомневалась, что она ухитрится сделать это, несмотря на Душелова, и что Кина окажет ей всяческую помощь и поддержку.

– Хорошо, хорошо, все сделаю.

Проклятие! На самом деле я понятия не имела, как хотя бы подступиться к этому.

Выходя из стасиса, люди приходили в себя медленно, но верно – так осада, осуществляемая небольшой, но хорошо организованной армией, тем не менее, постепенно достигает своей цели. Мургена и Ворчуна уже понесли наверх на носилках.

Ворчун не произнес ни слова и даже не приложил к этому ни малейших усилий, хотя не спал и был в сознании. Он долго и пристально разглядывал меня. Понятия не имею, что творилось у него в голове. От всей души надеюсь лишь, что он в своем уме.

Прежде чем отбыть наверх, Мурген слегка сжал мою руку. Надеюсь, это было проявлением благодарности или желания подбодрить.

Жаль, очень жаль, что он не мог разговаривать, не мог сообщить мне нужную информацию или дать совет. До сих пор я не слишком задумывалась о том, какова будет моя роль после того, как Плененные проснутся. В основном исходила из предположения, что смогу вернуться к своим Анналам – или останусь Знаменосцем, если Анналами захочет заниматься Мурген.

Все больше и больше людей спускались к нам, хотя я послала наверх предостережение, что подниматься будет крайне тяжело.

Белая ворона продолжала ругаться и болтать полубессвязный вздор, пока не потеряла голос. Меня беспокоила Госпожа. Она так долго и успешно руководила этой крылатой шпионкой, ни разу не выдав себя, даже когда пыталась помочь мне свести концы с концами, но сейчас выглядела как человек, утративший всякий контроль. Даже над собой. Я снова и снова заверяла ее, что она окажется наверху при первой же возможности. Как только Дой, Сари и Гота подготовили Тай Дэя, я дала «добро» на его отправку. За ним должен был последовать Одноглазый, потом – Госпожа. Прабриндрах Драх был последним – на этот раз.

Тобо был очарован отцом. Мне кажется, он никак не мог до конца поверить, что, наконец-то, видит этого человека во плоти. Обстоятельства сложились так, что чуть ли не со времени его зачатия родители жили врозь.

Мальчик хотел подняться наверх вместе со своей семьей, но я удержала его.

– Тобо, оставайся здесь. Для тебя полно работы. Наглядишься на отца после того, как мы поднимем Госпожу и князя. Привет, Суврин. А тебя что сюда привело?

– Любопытство. Любопытство господина Сантаракситы. Он настоял, что должен непременно увидеть эти пещеры. Буквально свел меня с ума рассказами о том, сколько религиозных легенд с ними связано. Оказаться так близко и не познакомиться со всем этим лично – нет, это было выше его сил.

– Понятно.

Теперь я заметила и старого библиотекаря. Он шел вдоль ряда древних людей, внимательно разглядывая каждого, что-то бормоча себе под нос и время от времени возбужденно подпрыгивая. Лебедь ни на шаг не отставал от него, то и дело напоминая, что руки надо держать при себе – Сантараксите так и хотелось потрогать и чуть ли не обнюхать каждый кусочек древнего металла или материи. До него, похоже, никак не доходило, что хотя в этих древних людях еще сохранилась жизнь, они были очень уязвимы.

– Лебедь, веди его сюда, – мне хотелось поговорить с Сантаракситой как со специалистом по древним временам. Понизив голос, я сказала Суврину: – Ты отдаешь себе отчет в том, что именно тебе придется нести его наверх, если он не сможет подняться сам? А я буду идти сзади и для бодрости подталкивать тебя Копьем.

Суврин, похоже, такого поворота никак не ожидал.

– Этот человек не имеет понятия…

– Что там Шевитья? – прервала я его.

– Все в порядке. Его развернули правой стороной вверх и оттащили от бездны. Не похоже, правда, чтобы он был благодарен нам за это.

– Он как-то проявил свои чувства?

– Нет. Я сужу по выражению лица. Наверно, все дело в том, что мы уронили его лицом вниз. Я и сам вряд ли испытывал благодарность к тем, кто заставил бы меня рыть носом землю.

Сантараксита, отдуваясь, подошел к нам. Он был в восторге.

– Мы идем по стопам легенд, Дораби! Я молю Лордов Света, чтобы они позволили мне прожить подольше и успеть описать все свои приключения для бхадралока!

– То есть для тех, кто не поверит ни единому вашему слову, Сри. Разве вы не знаете, что с Правильными Людьми никаких приключений не происходит? А теперь вот что. Идите за мной, все вы. Сейчас нам предстоит еще одно самое настоящее приключение – путешествие в мифологию. – Я зашагала по круто уходящему вверх склону.

Да, кто-то, безусловно, уже прошел этим путем до меня. Сначала я заподозрила, что Тобо все же не послушался и забрел дальше, чем я думала. Потом решила, что следы на изморози слишком стары и что, скорее всего, их оставила Душелов, которой просто захотелось взглянуть, что там такое.