Вот! Такая точно штуковина висит в бильярдной. Похоже на план подземелья?
Не особо… Поземный ход — это детская страшилка, не больше!
Гасси, ты ничего не понимаешь в архитектурных планах! А у меня фамильное чутье на такие вещи, поэтому я и занимаюсь дешифровкой. Если бы я смог перевести надпись, вроде говорится про дураков…
«Глупцы слепы, не ведают, что архимедов рычаг лежит в трех шагах к югу от центра мироздания», — привычно перевел Огаст. Он уже здорово злился, потому что устал и хотел спать. — Доволен?
Мистер Горринг кивнул, Огаст взял со стола лампу и направился к выходу:
Тогда я ухожу спать!
Погоди!.. Если ты сейчас уйдешь, я скажу дяде, мол, старина Гасси мечтает стать вашим личным секретарем. Вот. Будешь целыми днями украшать собой его приемную, отвечать на звонки и бегать с бумагами. Ты больше никогда-никогда не сможешь читать в рабочее время!
И этого человека Огаст со школьных лет считал своим лучшим, считай единственным, другом! Впрочем, у истинных аристократов не бывает друзей — только временные союзники. Разрывать союз с Горрингом- младшим время еще не наступило, поэтому пришлось ограничиться горестным вздохом и остаться на месте.
Так-то, Гасси! — будущий лорд с пьяной настойчивостью ухватил Огаста за локоть, отобрал лампу, подкрутил фитиль и двинулся по периметру библиотеки.
Затем стал разглядывать мозаичный пол — на нем была выложена «земная сфера», встал в центр «мироздания», сориентировался по компасу, встроенному в хронометр (заядлый яхтсмен, Эдвард вместо часов носил при себе хронометр), отсчитал три шага и уткнулся в стену как раз рядом с пюпитром, на котором возлежал прикованный книжный каталог, и без всякого пиетета потянул за кольцо.
Раздался тихий, опасный скрежет — Огасту пришлось прикусить кончики пальцев, чтобы не перебудить прислугу диким воплем: громадный книжный шкаф медленно сдвинулся в сторону, образовалась щель, из которой потянуло сквозняком, сыростью и плесенью. Щель становилась все шире, и наконец вход открылся полностью!
Перед ними зияла бесконечная, жуткая, черная бездна!
Эджи… Давай ни-ни-ни-ни-не пойдем туда? Отложим…
Нет уж! Я решил выпить — значит, выпью. Ничто меня не остановит! Зря, что ли, в моих жилах течет кровь крестоносного воинства?
Чем выше был градус опьянения сэра Эдварда, тем более древних предков он вспоминал, и, уж если добрался до «крестоносного воинства», остановить его не под силу даже усиленному полицейскому патрулю. Дело запросто могло кончиться скандалом. Но допустить скандал со своим участием Огаст тоже не мог. Оставалось только одно — набрать в грудь воздуху и нырнуть в темноту вслед за товарищем.
Пятнышко света от лампы было не больше ладони — оно выхватывало то выщербленную кладку на стенах, то мусор на полу, лужи и плесень, иногда — жирный хвост убегающей крысы; с низкого потолка срывались капли воды. Галереи сужались, поворачивали, здесь и там разбегались в разные стороны еще более узкими рукавами. Огаст уже не помнил, как долго они петляют по каменным лабиринтам — минуты или годы: стрелки хронометра замерли и не двигались с места. Эдвард давно протрезвел, а он сам — забыл про сон. Оба жутко устали, не представляли, куда идти дальше. От плана на гравюре толку было мало! Друзья просто брели без цели и смысла, чтобы не замерзнуть окончательно. На очередной развилке им почудились человеческие голоса — где-то рядом протяжно пела или молилась девушка: слов было не разобрать. Они бросились на звук — потолки стали выше, стены расступились, давая дорогу.
Наконец они оказались в гулком просторном помещении. Здесь было совсем сухо, а под ногами обнаружился толстый слой пыли. Огаст споткнулся обо что-то округлое, легкое и светлое. Предмет почти фосфоресцировал в темноте. Гасси опустился на корточки, поднес к находке едва живой огонек — перед ним был человеческий череп!
Череп скалился среди слоя черного пепла, кругом были разбросаны остальные кости.
— Бетти! Малютка Бетти! — взвизгнул Огаст и выронил лампу.
Разбитое стекло звякнуло, огонек вспыхнул и пропал.
Мир погрузился во мрак.
В темноте Эдвард и Гасси налетели друг на друга, вскрикнули, потом схватились за руки и побежали, натыкаясь на стены. Только эхо шагов предательски звенело в коридорах. Они бежали, пока не утомились окончательно, — но судьба наконец-то вознаградила их за страдания: они услышали журчание. Вдоль коридора, в который они забрели, тек ручеек, а может быть, был проложен узкий желоб, по которому бежала вода!
Эдвард, опустившись на колени, осторожно ощупал стены и пол, набрал живительной влаги в ладони, ополоснул лицо. Если следовать за током ручейка, можно выбраться из камня и безмолвия, заверил он. Огаст тоже прополоскал руки и даже побрызгал на лицо — вода наполняла душу и тело надеждой!
Они брели по слуху, боясь потерять направление, вдоль желоба до тех пор, пока тот не привел измученных странников к каменным ступеням, абсолютно таким же, как в кухне Энн-Холла. Ну, с той единственной разницей, что здесь коротенькая лестничка вела наверх и упиралась в маленькую дверцу, из-под которой пробивался тоненький лучик света. Дверь оказалась прогнившей и шаткой настолько, что Эдвард с одной попытки вышиб ее плечом. Наконец джентльмены выбрались через открывшееся отверстие и оказались в угольном подвале!
Дверь подвала, которую хозяева не потрудились запереть, открывалась в кухню. Незнакомая уютная кухонька забылась в предрассветном сне, приятели старались двигаться как можно тише, чтобы не потревожить покой жилища. Но преуспели очень мало: обнаружили, что дверь, ведущая из кухни во двор, заперта снаружи. Зато другая дверь — в жилую часть дома — поддалась легко, но стоило толкнуть ее чуть- чуть сильнее, как раздался треск и грохот: на них обрушилось коварно поставленное сверху оцинкованное ведро!
Тут же примчалось больше десятка мелких собачонок, они залились истерическим лаем, но весь этот гам перекрыл властный окрик:
Стоять! Шевельнетесь — буду стрелять!
Шумно передернули затвор — за окнами занимался восход, света было уже достаточно, чтобы рассмотреть габаритную женскую фигуру, возвышавшуюся на середине лестницы, которая соединяла полуподвальное помещение кухни и второй этаж. Леди держала в руках охотничье ружье и рокотала:
Бегом к телефону, Анна! Телефонируй в полицию!
Из тьмы выскользнул хрупкий девичий силуэт — очаровательная мисс медленно спускалась по лестнице, цепляясь за перила; рукава ее кимоно отбрасывали мягкие, акварельные тени.
Смелее, Анна! Я держу их на мушке!
Огаст шевельнулся — ему хотелось получше разглядеть девушку, — но старшая леди рявкнула:
Одно движение — и вы оба трупы!
Эдвард многообещающе ткнул приятеля локтем в бок, похоже, он догадался, куда их занесло непредсказуемое колесо Фортуны, поднял руки высоко над головой и вступил в переговоры:
Леди Делия, отзовите своих псов! Мы сдаемся! Не надо полиции! Это я, Эджи, сын Горринга! Помните, я приезжал сюда на охоту?
Горринг-младший? Назови свое третье имя!
Арчибальд!
Гм… Странно…
Посмотрите и убедитесь!
Сейчас. Давай, Анна, включи-ка люстру!
Щелкнул выключатель, комнату залил электрический свет, Огаст посмотрел на девушку, а девушка при виде их обоих вскрикнула и упала без чувств… Кроваво-красные брызги и черный пепел смешивались на их лицах и потеками расплывались по одежде…
Старина Честер не должен дуться, увещевал дворецкого мистер Горринг, откуда его гости могли знать, что потайная дверь в библиотеке захлопнется, схема подземелья окажется ни к черту, а лабиринт, в котором полно грязи и кроваво-красной от ржавчины воды, ведет в коттедж почтенной графини Таффлет? Да, он много раз бывал в доме тетушки, леди Делии Таффлет, но никогда не заглядывал в кухню или угольный подвал: джентльмену нечего делать в таких помещениях.
Им еще основательно повезло, что у старухи имеется избыток чувства юмора и она согласилась считать происшествие розыгрышем. В конце концов, у Эдварда под черепной коробкой самые обычные серые клеточки, а не цифровая машина Беббиджа! Но даже его ущербный мозг понимает: лучше Гасси перестать ныть и прикусить язык, иначе они оба превратятся во всеобщее посмешище. Глупо вызывать полицию из-за костей, которые валяются под землей уже лет триста, а может, и все семьсот!
