Сэр Персиваль Глэдстоун только что уснул, автомобильные переезды в тягость его милости. Больше того — верх безответственности пригласить его лорда сюда, персонально, зная, что суд в установленный срок не состоится, так как судья погиб при пожаре, а представитель страховой компании манкирует служебными обязанностями. Джентльмены не впадают в «перемещенные состояния сознания» в рабочее время! Да, именно так.

Камердинеру неизвестно, что означает фраза «обстоятельства непреодолимой силы», и абсолютно безразлично, где находились присутствующие во время упомянутого пожара. Зато он знает, где им должно было находиться!

В этом доме он наблюдает тотальную некомпетентность управляющего персонала, представленного мистером Честером, и прискорбное несоответствие коммандера Пинтера занимаемой государственной должности. Свои выводы мистер Карпентер всенепременно изложит лорду по пробуждении оного!

Пристыженные, насельники Энн-Холла бесшумно рассосались по комнатам.

Огаст осторожно прошел в кабинет: после разъяснений доктора Рихтера ему не терпелось пообщаться с ритуальными головами. Молодой человек закрыл глаза и попытался мысленно взглянуть на себя из недр ближайшей размалеванной черепушки, точно так же, как он взглянул на себя из зеркала, когда звал Маргарет.

Но ничего не произошло — головы молчали.

Эксперимент можно было бы считать провалившимся, если бы мистер Картрайт не решил, что преградой для его сознания, жаждущего примериться к новым обиталищам, служит стекло в дверце шкафа. Он не стал дергать за шнурок вызова прислуги, а отправился на розыски дворецкого, чтобы попросить ключ от шкафа. Мистер Честер пребывал в трофейном зале — контролировал, как горничные смахивают пыль, а лакеи до блеска натирают округлые бока бегемота специальным средством для полировки кожи. Он терпеливо выслушал Огаста, отстегнул от связки затейливый латунный ключик, вложил в его ладонь и беспристрастно добавил:

Мистер Картрайт, зачем вам чужой череп, ведь у вас есть свой собственный!

От такого напутствия Огаст смутился:

Но если череп — оружие, как вы недавно заметили, мистер Честер, мне сложно воспользоваться собственной головой в таком качестве…

Мистер Честер загадочно улыбнулся:

Тогда будьте воином, а не оружием!

Май, 75, 1939 г., понедельник 19–40 по Гринвичу

Последние закатные луни солнца еще пыталось растопить высокие скалы мегалита, прежде чем светило окончательно исчезло за холмами, бросив девонширские пустоши на разграбление ночной темени, когда мистер Картрайт тайком покидал свою спальню.

Лестница, игнорируя режим всеобщей тишины, установленный мистером Карпентером, пыталась скрипнуть под ногами у мистера Картрайта, но ему удалось незамеченным проскользнуть мимо кухни: экономка отпустила младшую прислугу и задремала в кресле-качалке, укутав ноги пледом.

Он беспрепятственно пересек задний двор и зашагал в сторону коттеджа покойной графини Таффлет. Неотложное дело требовало его присутствия там, крайне срочное и конфиденциальное, — речь шла о его настоящих родителях. Огаст почти бежал, теребя в кармане записку, написанную крупным и разборчивым, но простецким почерком, ведь ее писала женщина малообразованная, обычная кухарка! Он обнаружил запечатанный конверт на трюмо в спальне, когда вернулся и устроился на пуфике с намерением обдумать слова мистера Честера. Но, прочитав записку, сменил пиджак и неприметно выскользнул в догорающий вечер.

Песок на садовых дорожках тревожно поскрипывал под его ногами: коттедж покойной леди Делии погружался в темноту, как тонущий корабль в морскую пучину; он забарабанил по двери входа для прислуги кулаком— звук вышел глубоким и гулким; его сердце точно так же колотилось, угрожая расшибиться о ребра.

Миссис Диксис впустила его, сразу же отвернулась, пошла вперед, утирая слезы кухонным полотенцем, и остановилась только в кабинете графини, обвела рукой полки, заполненные романами Дианы Флер-дю-Мар, и снова всхлипнула:

Все в ее книгах правда, мистер Картрайт! Все, от первой до последней строчки. Будь они неладны! Из-за них убили бедную старую леди, я точно знаю. Но зачем, скажите, оно мне надо — такое знание? Сижу одна-одинешенька в потемках, трепещу от ужаса и жду, когда меня пристукнут.

Волосы на затылке Огаста аж зашевелились от дурных предчувствий; он поспешил щелкнуть выключателем — электрический свет разогнал призраков. Миссис Диксис умерила рыдания и высморкалась в уголок полотенца:

Смотрите, я вам сейчас все расскажу, чего я тут откопала, вы же толковый молодой человек и придумаете, как такими вещами распорядиться да не угодить в беду, лучше, чем я. Иначе, мистер Картрайт, нам всем головы посносят и не станут разбирать, что мы знаем, а чего нет!

Кухарка пододвинула к нему томик, происходивший из собрания сочинений Дианы Флер-дю-Мар и озаглавленный «Песнь лесной нимфы» — трогательная история неосмотрительной аристократки, вступившей в любовную связь с человеком из общественных низов, пока ее супруг воевал в Европе.

Любовники встречались в провинциальном отеле «Лесная нимфа». Но вот супруг страстной леди возвратился домой, обреченный на скорую смерть из-за ранений. Мысль об угасающем фамильном дереве подтачивала его здоровье быстрее гноящихся ран, и молодая женщина, чтобы скрасить его угасание, решилась родить дитя от любовника-простолюдина. В свой секрет она посвятила горничную, девушку милую и бойкую. Настолько бойкую, что очень скоро любовник хозяйки стал законным супругом ее служанки. Мучимая угрызениями совести молодая вдова не стала наказывать горничную — отсчитала ей некоторое приданое и даже помогла найти новое место…

Да, так все и было: миссис Горринг не такая, как другие леди. Да и грешно мне ее осуждать — мой покойный супруг уж такой был раскрасавец, какого не во всякой кинокартине увидишь! Как наденет пожарную форму, да как глянет, так прямо сердце в груди замирает. Все верно здесь написано: леди подарила мне в приданое ровно дюжину серебряных ложек и помогла получить место кухарки у покойного графа…

Огаст оторвался от книги:

Но в романе любовник героини — конюх! Возможно, это случайное совпадение?

Куда там, совпадение! — отмахнулась миссис Диксис, принесла и поставила на стол пожелтевшую обувную коробку, набитую документами и фотографиями, выудила листок и разгладила на столе: — Вот смотрите: счет из гостиницы «Лесная нимфа» за пребывание четы Смит, а подпись-то — леди Горринг! С шестнадцатого года тут у старой карги хранится. Вот фото леди на охоте, в гостях у миссис Таффлет, аккурат в четырнадцатом году! Небось сама старая ведьма свидания им устраивала, чтобы потом сподручнее деньги тянуть, — миссис Диксис постучала ногтем по изображению статного молодого человека на заднем плане: — Это мой Диксис — красавец писаный! Хотя выпить любил, за бабами напропалую волочился и в картишки перекинуться тоже был не прочь — ни одного греха мой муженек не пропустил мимо себя, прости его Господь! По молодости он служил именно что грумом у старого графа, а уже потом леди Лидия его вытащила в Лондон и пристроила в пожарные…

Кухарка со вздохом подняла и перевернула коробку, высыпав на крышку бюро целый ворох счетов, документов, снимков, писем, свернутых театральных афиш, билетов, телеграмм, открыток, снимков людей известных и незнакомых, даже детских рисунков. Огаст с интересом развернул ближайший, — по страничке разбегались черные лохматые пауки, намалеванные нетвердой детской рукой! — он поспешил отодвинуть листок.

— Любуетесь, сэр? Таких я нашла пять коробок! Пять! Графиня-покойница любила шикануть: то на воды в Баден-Баден ездила, то в Париж за туалетами — ну к чему это в ее-то годы? Не по средствам она жила, ох не по средствам, такое добром не кончается. Понятное дело, нашелся среди ее персонажей тот, кому надоело платить. Вот он приехал сюда, подкараулил ее и стал окунать старую головой в воду и выспрашивать, где документы, только силенок не рассчитал… — миссис Диксис бросилась к окну и, плотно задернув шторы, продолжала: — Вдруг этот тип бродит около дома и вынюхивает, как проникнуть внутрь! Ведь коли разобраться, что из всех этих свидетельств да к какому роману относится, будешь жить припеваючи, если имеешь такт, ум и скромность…