Мистер Честер объяснил, пристегивая ему воротничок:
Люди сталкиваются с проблемами независимо от наличия финансовых средств или социального статуса: им недостает любви, здоровья, искренности. Они живут среди небрежения и обмана, скованные сетями светских условностей, как кандалами, стареют и умирают, как и все остальные, — ну почти все. Поэтому у некоторых состоятельных и благополучных людей возникает опасная иллюзия. Им кажется, что, если сменить политического лидера или общественное устройство, а еще лучше — вовсе отменить деньги, тогда их личные проблемы разрешатся сами собой, и они слишком поздно понимают, что подобное невозможно, — мистер Честер иронично улыбнулся, защелкнул запонки и полюбовался своей работой — полностью одетым и причесанным Огастом, после чего спросил: — Мистер Картрайт, простите мое любопытство, но почему вам пришло в голову заглянуть в кабинет?
Не знаю… — Огаст хотел пожать плечами, но воздержался, чтобы не измять так удачно повязанный шейный платок. — Кажется, она меня позвала…
То есть когда вы вошли, леди Маргарет могла говорить?
Нет. Понимаете… — Огаст запнулся в поисках подходящих слов и почему-то перешел на шепот: — Был такой… неявный звук… просто движение внутри моей головы…
Ясно, — мистер Честер поставил на поднос пустую чашку и вскинул белесую бровь: — Почему бы вам в качестве эксперимента не позвать ее милость таким же образом?
Таким же образом?
Именно. Доктор Уолтроп ратует за справедливость и равенство, это будет вполне справедливо: сначала она позвала вас, теперь вы позовите ее!
Он взял поднос и вышел.
Считать ли предложение дворецкого шуткой? Огаст еще некоторое время раздумывал над этим, сидя перед зеркалом, пока ему не стало казаться, что отражение в серебряной амальгаме, упрятанной под слоем драгоценного венецианского стекла, изменилось. Он не узнавал себя прежнего — не потому что осунулся из-за бессонных ночей, а потому, что его зеркальный двойник по собственному хотению перебрался на жительство в мир иллюзий и снов и их больше ничего не связывало, кроме шейного платка одинаковой расцветки.
Наконец Гасси решился.
На огромной кровати под узорчатым балдахином лежала леди Уолтроп в длинной, отороченной кружевами ночной рубашке, по всей вероятности позаимствованной из невостребованного приданного экономки. Выглядела она спокойной и совершенной, как сказочная спящая красавица. Огаст осторожно присел на краешек постели, взял ее за руку, потрогал коротко остриженные ногти — под ними осталась земля, а кончики пальцев были расцарапаны и стерты почти до крови. Он закрыл глаза, как можно точнее вспомнил свое зеркальное отражение, коснулся платка, посылая ему внутренний приказ:
Маргарет… Марджиии…джиии…иии…
Звук еще звенел где-то внутри, а леди уже села на кровати, зевнула, потянулась, оглядела комнату и себя, и подозрительно прищурилась:
Что это за место?
Графская спальня в Энн-Холле, — Огаст совершенно опешил от такого успеха.
Интересно, как я здесь оказалась? Гасси, ты что, напоил меня, привел сюда и раздел?
Я?!? Маргарет, зачем бы я тебя раздевал? Мне ничего подобного даже в голову прийти не могло — я позвал прислугу…
Гасси, ты что, совсем рехнулся? Извращенец! Меня что, действительно раздевал ваш одомашненный упырь «мистер-честер»? Я тебе не певичка из мюзик-холла, чтобы так со мной развлекаться! Я с тебя, гаденыш, скальп сниму своими руками, я тебе сейчас устрою… — Маргарет соскочила с кровати, но запуталась в длинном подоле рубашки. — Откуда взялся этот кошмар фетишиста? Где моя нормальная одежда?
Леди со всей силы швырнула в него подушкой — Огаст едва успел увернуться: никогда, никогда больше он не будет поступать с людьми по справедливости! Надо оставить это опасное занятие в удел профильным специалистам: психиатрам и политикам.
Маргарет, погоди, успокойся! Твоя одежда вся в грязи, ее пришлось отдать прачке — похоже, ты бродила по кладбищу под дождем.
Не выдумывай, Огаст!
Ты совсем ничего не помнишь? — он более- менее правдиво рассказал леди Уолтроп, в каком состоянии обнаружил ее в кабинете с книжкой в руках, перепугался и вызвал доктора Рихтера и как она чудесным обозом очнулась.
Нахмурившись, Маргарет выслушала его и попросила сигарету: последнее, что сохранила ее память, — пиво, которое они заказали в деревенском пабе на ярмарке. Все.
Дальше зияла бездонная воронка: смерть графини Таффлет, прогулка под ливнем, несанкционированный визит в дом — все события вчерашней ночи исчезли в зыбучих песках забвения. Маргарет посмотрела на свои исцарапанные пальцы и задумалась — лоб пресекла глубокая, похожая на шрам морщинка, а в уголке глаза хрустальной искоркой сверкнула слезинка: Мардж очень боялась. Боялась стать похожей на свою мать: покойная леди Уолтроп закончила дни в психиатрической клинике…
Она хорошо помнила вчерашнее утро — как Огаст свалился с солнечным ударом и они с Горрин- гом оттащили его в засекреченную клинику доктора Рихтера. Помнила она и мистера Мак-Грегора, валявшегося в траве и имевшего малохарактерный для «человека цивилизованного» вид. Именно неуемный научный энтузиазм любителя этнографии привел Маргарет к древнему капищу: днем раньше мистер Мак-Грегор прислал ей миленький букетик из роз, свою карточку и приглашение на дружеский обед в сельском стиле. Впрочем, обед вышел скорее деловым: ученый любитель поделился с Маргарет намерением реконструировать старинный ритуал друидов в естественных условиях. Для этого ему требовался человеческий череп, и он знал наверняка: таковой имеется либо в амбулатории, либо в кабинете покойного доктора Форестера. Мистер Мак-Грегор просил нового доктора одолжить ему череп буквально на несколько часов! За эту необременительную услугу он готов был внести финансовую компенсацию.
Доктор Уолтроп в деньгах не нуждалась, но готова была помочь из научного интереса, при условии что этнограф разрешит ей понаблюдать за ритуалом и произвести измерение некоторых медицинских показателей — чтобы выяснить, каким образом подобные вещи влияют на здоровье. Этнографа такой подход не слишком обрадовал, он обязался сохранить в тайне подробности ритуала, описание которого добыл с большим трудом, но в итоге договаривающиеся стороны нашли компромисс: перед ритуалом мистер Мак-Грегор обещал заглянуть в амбулаторию, где доктор сможет измерить пульс, давление, частоту дыхания — вообще все, что сочтет нужным, и передаст ему череп. А через два часа — ритуал займет именно столько времени — Маргарет может прибыть к каменному капищу, произвести повторные измерения и забрать череп.
Сначала все шло согласно плану: всесторонне обследованный любитель этнографии взял череп и отбыл совершать свой ритуал. Любознательная доктор Уолтроп не стала дожидаться оговоренных двух часов, а когда прошло каких-то полчаса, взяла велосипед и покатила к каменным глыбам, старясь особо не афишировать своего присутствия, но вместо мистера Мак-Грегора обнаружила там двух джентльменов, развлекающихся утренней игрой в волан!
Графиню она не видела, во всяком случае, не помнит! — хотя должна была ее заметить, ведь ехала по той же самой дороге. Череп Маргарет спрятала в заросли лопуха, пока они таскали Огаста в санаторий, а потом без всяких приключений забрала и вернула в кабинет покойного доктора Форестера. Хотя никакой этнографической ценности череп, по мнению доктора Уолтроп, не представлял, скорее его можно назвать продуктом черного медицинского юмора: он был собран из удачно подогнанных друг к другу фрагментов нескольких черепов. Остается надеяться, что среди душеприказчиков покойного доктора Форестера окажутся люди, способные оценить такой анатомический кунштюк по достоинству.
Где, при каких обстоятельствах она исцарапала руки, Маргарет не знала. Царапины пустяковые, достаточно обработать их йодом или любым спиртовым раствором для дезинфекции. Но если доктор Рихтер увидит ее в эдаком балахоне, то моментально поставит диагноз «шизофрения». Поэтому Огаст должен немедленно принести ей что-нибудь из нормальной одежды, хотя бы из своей — они практически одного роста. Ничего ужасного с его гардеробом не случится, — с Горрингом он же постоянно меняется тряпками! — а если будет капризничать, Маргарет пойдет и возьмет сама! Решительная леди выглянула в коридор, но сразу юркнула обратно: по лестнице в холл спускалась печальная процессия.
