Его убили? — вытряхнул из себя Огаст после нескольких глотков.

Нет, мистер Картрайт, успокойтесь. Он жив, просто находится… в перемещенном состоянии сознания…

Это называется «кома», — уточнила Маргарет, разглядывая что-то в зрачках мистера Мак-Грегора; доктор повернулся к ней, продолжил:

Полагаю, мистер принял некое ядовитое вещество. Мисс Уолтроп сказала, что он увлекался этнографией, хотя не был профессионалом в этой области. Вероятно, он пытался воспроизвести некий первобытный ритуал с использованием галлюциногенных средств. Обычаи примитивных народов всегда губительны для людей цивилизованных.

Нельзя считать народности примитивным только за то, что они используют в своих ритуалах ядовитые растения!

Простите. Назовите такие племена альтернативно развитыми или как вам будет угодно… На состоянии пациента это никак не скажется. Мы сделали все возможное, чтобы привести его в сознание. Хотя… Внешних повреждений на теле нет, он выглядит вполне крепким, здоровым мужчиной. Если анализы подтвердят это — попытаюсь вернуть его к жизни посредством электрического разряда[41].

У вас есть оборудование для электроконвульсионной терапии?

Да. В этих стенах собрана исключительно передовая техника!

Но метод клинически не апробирован и получил такие противоречивые отзывы!.. Многие психиатры считают его губительным для личности пациента. Насколько этично…

Этично? Для меня этично все, что позволяет сохранить человеку жизнь. Я гуманист, мисс Уолтроп.

А что с его черепом? — подал голос Огаст, вспоминая жуткий желтоватый предмет, валявшийся рядом с любителем этнографии.

Его череп тоже не был поврежден, — заверил профессионал.

Другой череп. Там… с ним рядом лежал череп…

Череп? — насторожился доктор.

Мардж устремилась к Огасту, стаскивая на ходу перчатку:

Ему просто привиделись круги… Так часто бывает при солнечном ударе, — она приложила тыльную строну ладони ко лбу Огаста, а другой незаметно, но ощутимо ущипнула его за предплечье, прошипела «заткнись» и добавила уже в полный голос: — Полагаю, мистера Картрайта необходимо госпитализировать…

Солнечный удар? Сомневаюсь, мисс Уолтроп. Температура низкая и гиперемии кожи нет! Руки просто ледяные, его тошнит речной водой… Мистер скорее похож на несостоявшегося утопленника, — хохотнул доктор Рихтер, но Огасту стало тревожно от такой шутки. — Мне недавно посчастливилось иметь дело с удавленником. Удавленник и утопленник — подходящее сочетание для дешевого детективного романа, а не для лечебного учреждения. Не вижу нужды удерживать здесь мистера Картрайта. Лучше ему прогуляться на свежем воздухе.

Каждая прогулка мистера Картрайта заканчивается на больничной койке!

Действительно? Тогда тем более — ему надо отдохнуть, как-то развлечься. Я уверен, его обморок стал следствием хронического переутомления.

От чего он мог утомиться? Вся его жизнь — сплошное развлечение!

Развлечения тоже могут истощить нервную систему, — парировал доктор Рихтер. — Мистер Картрайт, я бы советовал вам что-то простое и милое — вроде деревенской ярмарки. Новые впечатления, которые развлекут, но не утомят!

Графиня Таффлет привезла вам утром приглашение на ярмарку?

Мне? Нет, боюсь, старая леди меня не жалует. Я не в претензии, у меня и здесь хватает дел… — он помог Огасту подняться, поддержав под локоть. — Голова не кружится? Нет? Идемте, из Энн-Холла уже прислали за вами автомобиль.

Мало нашлось бы вещей, о которых Огаст мечтал сильнее, чем убраться из этого царства белого цвета, отсутствия запахов и ватной тишины как можно скорее и дальше! Но теперь, когда он самым естественным образом попал в запретный мир за стенами аббатства, было расточительством уйти отсюда, не задав главный вопрос. Он галантно пропустил Мардж вперед, предоставив ей гордой цаплей вышагивать по промытому электрическим светом коридору, а сам отстал на шаг и тихонечко попросил:

Простите, доктор Рихтер, можно мне взглянуть на вашего удавленника?

Не похоже, что его вопрос застал доктора врасплох! Тот кивнул:

Вам, мистер Картрайт, можно! Дайте джентльмену халат, бахилы и маску.

Огаста запаковали в белоснежную прожаренную ткань. В процессе приготовлений он чувствовал себя абсолютно беззащитным, и в довершение всех несчастий леди Маргарет, вместо того чтобы выйти и ждать его в машине, неслась по коридору обратно от входных дверей с лицом перекошенным, как у разъяренной гарпии. Огаст едва не захлебнулся в волнах ее гнева. Оказывается, водитель не позволил ей сесть в автомобиль, объявив: дескать, мистер Честер велел ему доставить джентльмена, а про леди никаких распоряжений не дал! Мардж требовала, как разобиженное дитя, чтобы Огаст позвонил в Энн-Холл и немедленно поставил своего зарвавшегося дворецкого на место. Если Гасси не имеет к управляющему Энн-Холла никакого отношения, тогда кто наниматель этого мистера? Дворецкий не месяц в ясном небе — он не может существовать сам по себе!

Огаст сильно пожалел, что имел глупость напомнить Маргарет про испанских камрадов с их борьбой за мир без денег, сословий и уж точно без дворецких. Раз уж в Британии такого дивного нового мира нет, она леди Уолтроп и заставит с собой считаться! — орала Мардж. — Леди подобного безобразия не оставит без последствий, доберется и до рекомендателей этого типчика, и до его хозяев, вот тогда мистер Честер лишится своей непыльной работенки и не найдет другой даже в профсоюзе мусорщиков!

Эхо, обосновавшееся в пустом коридоре, множило крики Маргарет Летиции почище громкоговорителя, возможно, они долетали до самого Энн-Холла, санитары переглядывались, смущенный доктор Рихтер переминался с ноги на ногу рядом с ними, простирал к коллеге облитые перчатками руки и умолял соблюдать тишину — ради его больных! Отчаявшись, он сунул Маргарет в руки колпак и марлевую маску и объявил, что покажет ей нечто уникальное — при условии, что она замолчит; и пошел вперед.

Сгинуть, заблудившись в лабиринтах аббатства, — такова была бы участь любого непосвященного. Но они следовали за опытным проводником, благополучно миновали повороты, ныряли под низкие арки и наконец замерли перед стальной дверью со сложным сейфовым замком. Доктор набрал код и впустил их в стерильную палату, где находился единственный постоялец. Его лицо едва прорисовывалось среди бинтов и гипса, наложенных на голову, нос и шею. Отечное, нездорового цвета, с изрядным куском клейкого пластыря на щеке, гладко выбритое — все равно Огаст сразу и без ошибки узнал мистера, выдававшего себя за слугу по имени Радж, пока доктор Рихтер демонстрировал Маргарет рентгеновский снимок с очередным черепом.

Доктор Уолтроп, вглядываясь в монохромное изображение трещин и осколков, действительно выглядела заинтригованной:

Надеетесь, что после такой травмы он будет жить?

Он и сейчас живет, мисс Уолтроп…

Дыхание пациента было ровным, почти механическим, но веки иногда чуть заметно подергивались.

Если это его снимок — у него мозг вытек через нос!

Как человек, далекий от медицины, Огаст сразу же ощутил легкий приступ дурноты и ухватился за руку доктора Рихтера; тот поспешил ободрить гостя:

Мисс Уолтроп шутит! Такое маловероятно. Судя по травмам, с которыми его подобрали санитары, этот молодой человек — большой забияка. Сперва он с кем-то дрался, причем в пылу потасовки его пытались задушить: на шее сохранилась характерная борозда. Но шейные позвонки не успели пострадать. Потом он упал в ров, головою на острые камни. Неизвестно, как это произошло: возможно, его толкнули или он сам потерял равновесие. Он был едва жив. Пришлось с ним основательно повозиться, зато теперь я имею серьезные основания рассчитывать, что здоровье молодого человека восстановится.

Какая у него будет жизнь? Вы же ему должны были выгрести изрядный кусок мозга вместе с мелкими осколками черепа. Я тоже люблю фантастические романы, доктор Рихтер! Но в современной медицине это невозможно.