— С возвращением, — сказал Федоров, и что-то в искренности его слов пробило его. Он обернулся, заставив свое вечно сердитое и хмурое лицо улыбнуться.

— Спасибо, Федоров, — сказал он. Он сам не знал почему, но он действительно был ему благодарен.

Трояк внимательно следил за берегом в бинокль. Они приближались к нему на скоростной моторной лодке, входившей в состав оборудования на «Аисте». С ним были Федоров и лучшее отделение морпехов. Они так и не смогли связаться с кем бы то ни было по радио, и единственное, что оставалось, это отправить на берег разведгруппу. Возможности использовать Ми-26 не было, так что моторная лодка представлялась наилучшим решением. Она была небольшой и совершенно незаметной по сравнению с кораблями на воздушной подушке, но при этом достаточно быстрой, чтобы оперативно доставить их на берег.

— Что же, по крайней мере, все на месте. Берег не так освоен, как в наши дни. Думаете, это еще 1942?

— Тогда где немцы? Они должны были уже добраться до порта в Махачкале. Железнодорожная станция уже горела, и мы должны были бы это видеть. А здесь вообще не видно никаких признаков боя.

Трояк кивнул, но ничего не сказал.

— Смотрите, вон маяк, построенный в начале девятнадцатого века, — он указал на холм, выступающий с берега, над которым возвышалась восьмиугольная башня с фонарем на вершине. — Это Анджи-Арка. Я был там раньше. Петр Первый разбил там лагерь во время персидского похода в начале восемнадцатого века. В то время это была небольшая рыбацкая деревня.

Трояк покачал головой.

— И как вам удается держать все это в голове, товарищ полковник?[56]

- Много читал, старшина. Чтение — мой способ попасть в иные миры, в которые у меня никогда не будет возможности попасть самому. Иногда это очень способствует тому, чтобы сбежать в прошлое и оставить тяготы и лишения обычной флотской жизни.

— Точно, пока не получается действительно попасть в прошлое и пострелять по немцам, — улыбнулся Трояк. — В прошлом может быть намного опаснее, чем на нашем корабле.

— Думаю, что да… Но где, черт возьми, мы оказались на этот раз? Можете направиться к песчаной косе к югу от гавани?

Они выбрались на берег, и морские пехотинцы Трояка рассредоточились по местности к удивлению группы рыбаков, разбиравших свои сети. Ничто в окружающем пейзаже не выглядело правильным, и Федоров понимал, что они, разумеется, не в будущем. Он видел ряды небольших зданий из саманного кирпича, что-то, напоминавшее общественную баню, несколько колодцев, из которых люди брали воду, и прочие здания самого разного размера.

Было видно, что здесь располагалась железнодорожная станция, подобная той, что они видели здесь же, но намного меньше. Федорову показалось, что он падает в какую-то проспать от мысли о том, что случилось в Иланском, когда он увидел, как станция стала другой, поезд пропал, а город превратился в небольшое скопление зданий. Господи, подумал он. Мы переместились во времени — но не вперед, а назад!

Он направился к одному из рыбаков, который отпрянул, явно напуганный его формой и морскими пехотинцами.

— Здравствуйте, — Федоров снял Ushanka, стараясь выглядеть менее угрожающим. — Мы моряки с корабля, севшего на мель. Мы потеряли ориентацию в шторм. Вы не подскажете, что это за порт?

— Что за порт? Да Петровск. Вы откуда?

Сначала Федоров смутился. Петровск? А затем он понял, что это старое название Махачкалы, которым город именовался до конца 1920-х[57]. Нужно было узнать точную дату.

— Мы вышли из Астрахани несколько недель назад, но море было к нам недобрым. Корабль сел на мель, и потребовалось несколько месяцев, чтобы сняться. Какой сегодня день? Может, уже и год сменился?

- Год? Да нет, еще лето, если вы хотите это знать. Погода говорит сама за себя.

— А какой год?

Человек недоуменно посмотрел на него.

— 1908, вестимо. Долго же вы были в море, если уже и забыли.

Федоров словно ожидал услышать именно этот год. Элементы головоломки начали складываться в его голове один за другим. Добрынин рассказал ему о том, что адмирал Вольский узнал о стержнях, которые отправил ему.

— Очень странно, — сказал он. — Генеральный инспектор обнаружил, откуда поступили материалы для их изготовления, и оказалось, что их шахт в районе Ванавары. Вы знаете, что это за место — у Подкаменной Тунгуски в Сибири!

В голове Федорова это слово превращалось в тома не рассказанной тайны. Он был очарован событием Тунгуски, будучи маленьким мальчиком, читал любую историю, какую он мог найти. Самое крупное воздействие в истории, которое было зафиксировано, было ощутимо на огромной территории, его последствия освещали небо даже в Лондоне, на протяжении нескольких дней после этого, и это случилось недавно, если этот рыбак был прав. Если бы было начало июля 1908 года, они могли бы видеть свечение в небе после наступления темноты даже так далеко на юге.

Тунгуска… Он вспомнил, как прочитал рассказ Александра Казанцева, пионера исследований НЛО в Советском Союзе. Было много теорий относительно того, что произошло, но Казанцев предположил, что это было крушение внеземного космического корабля. Федоров с нетерпением читал эти старые произведение, такие как «Пылающий остров», «Сильнее времени» и «Гость из космоса». В какой-то момент Казанцев предположил, что это, возможно, был советский временной корабль, потерявший управление! Как иронично, подумал он. Если бы Казанцев знал то, что знал Федоров!

Адмирал Вольский сообщил Добрынину, что крупные взрывы способны вызывать разрывы в ткани пространства и времени, в особенности, взрывы, имеющие ядерную природу. Они видели последствия этого собственными глазами, однако стержнень № 25 оставался загадкой, дирижерской палочкой, способной дать команду на открытие прохода между из временем и 1942 годом с определенной управляемостью. Но теперь что-то изменилось. Они всегда перемещались из 1942 в 2021 год и обратно, но теперь впервые продвинулись дальше в прошлое. Что-то пошло не так.

— Звук был неправильным, — сказал ему Добырынин.

— В смысле?

— В симфонии были другие инструменты, другие гармоники и ноты, которых я никогда раньше не слышал. Я знаю, как это звучит, Федоров, но я привык слушать работу реактора и действительно слышу это. В этот раз что-то было по-другому.

Затем, когда они обыскивали «Анатолий Александров» на предмет Орлова, Федоров с потрясением обнаружил, что кому-то стало слишком интересно, что за контейнеры погрузили на Ми-26, и этот кто-то их открывал! Чем этот кто-то думал, было выше его понимания, но крышки контейнеров не были должным образом закреплены! Сначала он забеспокоился о возможной утечке радиации, но Добрынин заверил его, что это совершенно новые стержни, никогда не использовавшиеся в работе.

— Мы поместили их в контейнеры радиационной защиты просто потому, что это было бы полезно, если бы все же пришлось их использовать.

1908 год… Он обнаружил еще один разлом во времени, связывавший 1942 год и этот самый год, в который произошло то, что случилось у Тунгуски. Похоже, что на работу стержня № 25 оказало влияние присутствие двух других стержней, и все вместе они пробились в этот самый год, когда материалы, попавшие в эти стержни, впервые появились из глубин космоса! Что это было — астероид, метеор, черная дыра или инопланетный корабль, не имело значения. Реальность, с который они столкнулись сейчас, заключалась в том, что они ушли значительно дальше во времени, и ущерб, который они могли нанести будущему, возрастал экспоненциально.

— Благодарю вас, — любезно сказал он. — Тогда мы вернемся на наш корабль. Мы, наконец, смогли снятся с мели. Хорошего вам дня. — Он кивнул Трояку, и морские пехотинцы собрались в лодке.

— Используйте весла, — тихо сказал он. — Нет смысла вызывать любопытство. Мотор запустим, когда уйдем подальше от посторонних глаз.