Орлов напрягся. Он ожидал этого вопроса и надеялся облегчить свое положение.

— О чем ты? Я не сбегал с корабля. Мы хотели установить РЛК «Око», но чертовы технари вставили кабели раком. Потому я взял кое-какой инструмент и сел в вертолет, чтобы закончить. Но чертов пилот доложил о пожаре в системе, и с электроникой вертушки началась полная жопа. Да, залежался я на мостике. Нужно было больше напрягать личный состав. Тогда, возможно, эта чертова система бы заработала.

— Почему вы не отвечали на запросы?

— Потому что рация сдохла, разумеется! Я думал, это очевидно.

— Но Карпов доложил, что вы намеренно нас глушите. Я был вынужден приказать Калиничеву произвести отстройку от помех, чтобы отслеживать вас.

— Да? Значит, система начала ставить их сама собой. Вероятно, из-за пожара. И кто, черт его бери, дал приказ сбить нас? — Орлов понимал, что лучшей защитой было нападение. — Мы пытались восстановить управление вертолетом. Потом я обернулся и увидел полную жопу С-300, идущих прямо на нас. Слава богу, у меня хватило соображалки нацепить парашют и выпрыгнуть прежде, чем они разнесли нас к чертовой матери. Пилоту не повезло. Его кровь на руках того, кто отдал приказ.

Федоров был потрясен, услышав версию Орлова. Она была весьма правдоподобна[55]. Они реагировали на случившееся под давлением обстоятельств своего рывка к Гибралтару наперегонки с британским флотом. Он только что принял командование кораблем и растерялся, думая одновременно о том, что может делать Орлов и о том, что может произойти, если оборудование с вертолета уцелеет. Он дал приказ сбить его, а Карпов был слишком рад стараться. Теперь он испытывал чувство вины за то, как справился с ситуацией. Представлять Орлова, удирающим на вертолете с корабля было одним, но теперь он стоял перед ним, усталый, взъерошенный, протащившийся через половину мира, чтобы найти себе какое-то безопасное укрытие.

- Мы… Мы не знали этого. Мы решили, что вы бежите с корабля. На борту вертолета имелись передовые технологии. Мы не могли допустить, чтобы они попали в руки испанцев или кого-либо еще из 1942 года. Вы знаете, что мы решили с адмиралом.

— Это все Карпов, да? Урод хотел от меня избавиться с тех пор, как пытался захватить командование. Он хотел сделать меня крайним. Я заметил, как он мгновенно перебрался обратно в рубку, пока я гнил в каюте, а меня потом разжаловали и сплавили к морпехам. — Он посмотрел на Зыкова, слушавшего это с ухмылкой, словно какой-то номер.

— Без обид.

— Без проблем, — усмехнулся Зыков. — Но что значит «сплавили»? Мне было не в лом добраться сюда поездом от самого Владивостока, чтобы найти тебя. Своих не бросаем.

— Что значит «от Владивостока»? Вы что, добрались туда?

Федоров рассказ ему обо всем, что произошло с тех пор, как Орлов покинул корабль и о том, как «Киров» в конце концов вернулся во Владивосток. Он также рассказал о начале войны, которая, возможно, еще продолжается.

— Это все достаточно сложно, — подытожил он. — Но, в общем, мы использовали стержень управления с «Кирова», чтобы вернуть сюда и найти тебя. Если то, что ты говоришь, правда, то никакого трибунала не будет. А теперь мы возвращаемся домой. Ты ничего не сделал, что бы могло вызвать проблемы? Мы уже достаточно вмешались в ход истории. Так что нужно было найти тебя и вернуть. И да, мы нашли твою куртку.

Орлов рассмеялся.

— Очень умно, Федоров. Я уже и забыл, что по ней меня можно отследить. Так что, когда вспомнил, затолкал ее комиссару в пасть.

— Ты убил комиссара?

— Разумеется!

— Зачем? Что он тебе сделал?

— Что сделал? Для начала обидел мою бабушку, и этого уже достаточно. Ты думаешь, он какой-то ангел? Он собирал девок для Берии — ты же знаешь историю. Я оказал миру услугу, придушив его.

Федоров понимал, что, вероятно, так и было. Молла и многие другие, подобные ему, не принесли в мир ничего, кроме боли и страданий, точно так же, как те НКВД-шники, с которыми они столкнулись во время своего пути на запад, и были ответственны за страдания и смерти десятков тысяч. Тем не менее, кто знал, какое влияние Молла оказал на ход истории? Его убийство уничтожило его и всех его потомков одним махом — и спасло тех, кого он еще мог убить, а также воспроизвело всех их потомков! Это могло оказать огромное влияние на ход истории. Он пытался объяснить это Орлову, но тот только потряс головой.

— А сколько немцев твои ребята пришили во время этой твоей операции, Федоров? Как насчет них? Насчет их детей и внуков? Так что не думай, что я какой-то сумасшедший монстр. Я разобрался с Моллой и не жалею. То, что сделал ты, намного хуже. Надо было оставить меня здесь, если уж ты так пекся о своих книгах.

Опять же, Федоров мог ощутить в словах Орлова сталь, потому что тот был прав. О чем он думал, отправляя в прошлое такие силы, чтобы попытаться вернуть одного человека? Он возложил всю вину за войну в будущем на Орлова, но тот подметил верно. Не было никакого способа узнать, был ли он ответствен за любые события в 2021 году, или за те сожженные города, которые они видели.

Теперь он начал сомневаться во всем, что делал с того самого момента, как принял командование кораблем. Все смотрели на него, ожидая решений, объяснений того, что происходит, но он был простым штурманом! Он совершенно не понимал, как это происходит и почему стержень № 25 выдает какие-то магические трюки. И это было лишь одной частью загадки. Что произошло на лестнице в Иланском? У него были мысли о том, что это имело какое-то отношение к случившемуся у Тунгуски, но это были не более чем его предположения. Понять это было невозможно. Нужно было просто пытаться жить с этим.

Вся тяжесть истории, которую он так любил, взвалилась на его отнюдь не саженные плечи. Он думал, что сможет обвинить во всем Орлова, но теперь ему начало казаться, что во всем мог быть виноват Карпов. Однако за этой мыслью появилось смутное ощущение того, что он и сам мог быть виновен во многом, и, что если он хотел найти во всем случившемся какую-то вину, то стоило в первую очередь посмотреть на себя.

Он пожал плечами, ощутив внезапную усталость. Оглядевшись вокруг, он увидел людей и технику, предоставленных ему адмиралом Вольским, дабы обеспечить успех его операции. Но радость от нахождения Орлова сменилась чувством глубокого уныния. Он понял, что, как бы не старался, он не сможет надежно двигаться по опасным водам истории в промежутке между 1942 и 2021 годами. И, между тем, он даже не знал, где они находятся!

— Так… — Он посмотрел на двоих британцев, понимая, что они стали еще одной проблемой, не считая того, что еще один из них, похоже, вообще пропал. Они явно были из 1942, и нужно было с ними что-то делать. Как вернуть их туда, откуда они были? Он не мог думать об этом. Слишком многое нужно было сделать. И, прежде всего, выяснить, где они.

— Зыков, отведите этих двоих вниз и найдите говорящего по-английски. Займемся ими позже.

Затем он пристально посмотрел на Орлова.

— Мы все устали, и вам, похоже, тоже надо хорошо поесть. Зыков, проводите капитана в столовую.

Он повернул голову к Зыкову.

— Наручники убрать. Орлов восстановлен в своем звании.

— Так точно. Новые звезды и хорошая еда всегда пойдут на пользу, верно?

— Верно, — сказал Федоров. — Но не пытайтесь здесь командовать. И пообещайте не сбегать с корабля.

— Кстати, где мы, Федоров? Что это за корабль?

— «Анатолий Александров». Плавучая атомная электростанция. На борту имеется стержень управления с «Кирова», который мы использовали для перемещения во времени… Куда-то. Постараюсь это выяснить. Вы теперь капитан второго ранга, хотя я боюсь, что «Киров» слишком далеко, чтобы вы смогли снова стать начальником оперативной части.

— А где он? Во Владивостоке?

— Да чтоб я сам знал…

Орлов поднял бровь и кивнул. Он не ожидал такой прухи. Федоров наивно повелся на эту кучу дерьма и выложил полную цену! Замечательно. Можно будет поесть, поспать, а потом подумать, что делать дальше. Однако какой-то частью себя он был рад быть дома.