— Что вы хотите этим сказать?

— Инцидент в Северной Атлантике, адмирал. Вы рассказали мне, что «Киров» был атакован британским и американским флотами. Именно это побудило капитана Карпова принять более решительные меры.

— К сожалению, да. — Ответил Вольский. — И он осознал, что сделал. По крайней мере, я на это надеюсь.

— И, тем не менее… Вы решили, что корабль снова переместился в будущее в результате взрыва, не зная, что настоящим виновником был Стержень № 25. Но я могу поделиться с вами одним маленьким секретом, адмирал. Ваш корабль пропал не один.

— Не один?

— Вы сказали, что группа американских эсминцев была втянула в артиллерийский бой на достаточно близком расстоянии. Я прав?

— Да, вы правы. Карпов атаковал их, и несколько из них были потоплены огнем орудий.

— Я провел некоторые разбирательства по этому делу на протяжении многих лет. Судя по всему, это была 7-я эскадра эсминцев. В того же день «Киров» исчез. Экипажи эсминцев утверждали, что они вернулись на базу в бухте Арджентия и обнаружили, что она полностью уничтожена.

— Боже мой! — Вольский был действительно поражен. — Они оказались в том же времени, что и мы — во времена после той проклятой войны, которую мы пытаемся не допустить.

— Понятно, — сказал Каменский. — Да, это имеет смысл в свете того, что вы мне рассказали. Видимо, эта война закончилась весьма плохо для всех участников. Но интересным было то, что затем эти корабли внезапно вернулись через двенадцать дней после того, как пропали.

— Но как? — Лицо Вольского приобрело опустошенное выражение. — Мы использовались Стержень № 25, хотя и неосознанно, но в тот момент мы были за тысячи миль на Средиземном море. Это не могло затронуть американские эсминцы, верно?

— Думаю, что нет. Первоначально они переместились из-за непосредственной близости к «Кирову», когда переместился он. Похоже, что это имеет значение, когда мы говорим о подобных эффектах. Наши люди навели нас на эту мыль. Мы действительно не знаем, как это происходит, но пришли к выводу, что определенные вещи имеют сродство к определенному времени. Эсминцы переместились в будущее вместе с вашим кораблем, а затем вернулись в свое время. Они говорили мне, что это как-то связно с теорией струн и какими-то загадочными колебаниями. — Каменский махнул рукой. — Я тоже ничего не понял, адмирал.

— Как вы узнали о 7-й эскадре?

— Обычными методами. Разумеется, американцы пытались все скрыть. Они не поверили в то, что рассказали члены экипажей, не больше, чем японцы поверили экипажу крейсера «Тоне», когда он вернулся в Трук, и другим диким историям о призрачном корабле. Этого достаточно, чтобы свести с ума здравомыслящего человека — а на этих кораблях их было немало. За все эти годы я очень внимательно следил за этими историями. Короче говоря, однажды британцы рассказали обо всем американцам и решили проверить, смогут ли они повторить перемещения во времени посредством ядерного взрыва. Вот почему они притащили все эти корабли на атолл Бикини и взорвали там все к чертям — не для того, чтобы изучить эффекты взрыва или оценить ущерб, наносимый кораблям, но для того, чтобы проверить, не произойдет ли смещение во времени и оценить зону возможных последствий. Теперь вы понимаете, почему все так настроены на ограничение распространения ядерного оружия? Его разрушительная сила одно, но эти странные эффекты — совсем другое.

Вольский казался ошеломленным.

— Переоценить все, что происходило в эти годы… Ну что же, товарищ Каменский, как вы думаете, повториться ли это снова? Вернуться ли Карпов и его корабли в свое время, как те американские эсминцы?

— Возможно… А возможно, что нет. Никто не может знать точно. Однако я скажу другое. В случае необходимости мы можем забрать их домой другими средствами, и я полагаю, мы должны начать прорабатывать эту возможность немедленно.

— Другими средствами? — Вмешался внимательно слушающий Капустин.

— С помощью стержня, который, как ты сам сказал, вы спрятали в Шкотово-16.

— Верно! — Вольский ощутил, что к нему вернулась жизнь. Я знаю, что мы можем сделать. Добрынин сейчас на Каспии, готовит операцию по эвакуации Федорова. Если этот другой стержень покажет те же эффекты, что и Стержень № 25, с его помощью мы сможем отправиться в прошлое за «Кировом» и остальными кораблями. В случае необходимости, мы сможем получить стержень из Североморска. Если «Орлан» остался с «Кировом», на тем также ядерная энергетическая установка.

— Если я понимаю ваш план, адмирал, Добрынин находится с стержнем № 25 на борту «Анатолия Александрова» на Каспийском море? Но как вы можете быть уверены, что он окажется в том же времени, что и Федоров?

— Стержень № 25 очень точен. Похоже, он проявляет сродство, следуя вашей терминологии. Он отправляет объекты на семьдесят девять лет в прошлое — относительно точно.

— Тогда это не принесет нам пользы. Если мои расчеты верны, я отправлю вашего инженера и «Анатолий Александров» в Каспийское море в 1942 год, а ваш флот, согласно этому письму, оказался в Охотском море в 1945, в 6500 километрах на восток! Людям Добрынина придется очень долго добираться туда с стержнем управления, через весь Советский Союз, и очень долго ждать, если они все же туда доберутся.

— Мы должны рискнуть, — решительно сказал Вольский.

— Но как вы бы сделали это — от Баку до Владивостока?

— Это невозможно будет сделать по суше. Нужно будет лететь, но мы не сможем взять с собой большой самолет, когда «Анатолий Александров» начнет свой небольшой эксперимент. Но мы могли бы посадить на его крышу большой вертолет… Да, — Вольский начал просчитывать в уме.

— Это должен быть вертолет, — решительно сказал он. — Другого пути нет. Нашим лучшим решением будет Ми-26, но даже у него максимальная дальность составляет 2 000 километров. Как вы уже сказали, мы говорим о полете в 6 500 километров от Баку до Владивостока. Придется использовать большую часть полезной нагрузки вертолета для размещения дополнительного топлива, но мы сможем это сделать. Фактически, мы могли бы использовать модификацию Ми-26ТЗ. Она представляет собой вертолет-заправщик с дополнительными 14 000 литрами топлива во четырех внутренних баках. Мы могли бы добавить еще четыре и довести запас до 28 000 литров. Прибавьте собственный запас топлива, и его должно оказаться достаточно, чтобы добраться до Дальнего Востока.

— Едва достаточно, — сказал Каменский, прикинув в уме.

— Как только они доберутся до берега, мы сможем вызвать «Киров» по рации и договориться о встрече.

— После долгих трех лет ожидания, — сказал Каменский. — Что, если с кораблем что-то случиться прежде, чем вы сможете выйти на связь?

— Если все пройдет нормально, мы дождемся прибытия.

Каменский поднял бровь.

— Да… Я полагаю, вы правы.

— Один момент, пожалуйста, — сказал Капустин со смущенным выражением. — Вы говорите, что Карпов отправил эту записку, послав своих людей в пункт материального обеспечения во Владивостоке, я прав? Тогда очевидно, что ваш вертолет не ждал его там, когда корабль появился в 1945, или, по крайней мере, им не удалось установить связь. Я прав? Значит ли это, что операция обречена на неудачу?

Каменский задумался.

— Очень проницательно, Герасим. Однако Карпов должен был сначала отправить эту записку, чтобы сделать операцию возможной. Иначе откуда бы мы знали, где он и как бы запланировали это? Все это очень сбивает с толку, но, возможно, в тот момент, когда Карпов отправил письмо, все изменилось. Все это значит не так уж много само по себе, но этого могло быть достаточно, чтобы изменить всю линию причинности и дать нам эту возможность. Но кто может знать наверняка? Что же, пусть Время само рассудит.

— Если бы Федоров был здесь, — сказал Вольский. — Он придумал бы решение.

— Пожалуй, я соглашусь с вами, адмирал. Видимо, это единственный способ решить проблему, если Карпов и его корабли не смогут вернуться самостоятельно. Придется найти еще одну заблудшую овцу! Тем не менее, ждать три года на Дальнем Востоке нельзя. Японцы держали войска на Курилах до самого конца войны. Вам нужно найти очень изолированное место, где вас никто не сможет обнаружить. Возможно, на Сахалине, в горах. Это очень долгий срок. Встает вопрос еды и воды, а вы, если я правильно понял, планируете нагрузить вертолет одним топливом. Людям нужно будет что-то есть.