-Погрузку начать, - негромко скомандовал старшина, и несколько десятков человек быстро стали подвозить тележки смертоносным грузом к причальной стенке. Тележек было много.

-Грузите в артиллерийский погреб, - скомандовал капитан.

Матросы стали быстро завозить тележки на палубу тральщика, по двое брали бомбы и спускали в погреб.

Капитан с тревогой вглядывался в черное небо.

Старшина - бравый моряк с пышными усами вытянулся перед капитаном.

-Погреб заполнен.-

-Грузите в трюм, - скомандовал командир тральщика.

Снова загремели тележки, моряки стали заносить бомбы в трюм.

-Да им конца не видно, - сказал кто-то из команды.

Капитан снова посмотрел в черное небо - было тихо.

Через некоторое время старшина снова вытянулся перед командиром.

-Трюм заполнен, товарищ капитан третьего ранга.

-Заполняйте палубу, Овечкин, рогожные мешки с камбуза сюда, распороть, укрывайте бомбы, каждую укутывать как дитя. Выполнять.

-Есть, - помощник капитана быстро исчез в трюме, и вскоре оттуда вышло несколько человек команды с рогожными мешками в руках.

-Брезент! - скомандовал капитан.

Вскоре две с половиной тысячи бомб различных калибров были размещены на "Шпиле".

К капитану подошел морской офицер с какой-то большой шкатулкой в руках.

-Николай Сергеевич? Рад видеть, что это у тебя?

-Дело деликатное, - сказал начальник Арсенала Ораниенбаумского порта, - первичные детонаторы, надо бы их отдельно "поселить". В вашей каюте.

-Понимаю, - капитан принял шкатулку и понес в свою каюту. Там он осторожно поставил ее на кровать, открыл бельевой ящик и убрал туда шкатулку. Затем поднялся наверх.

-Отдать швартовы! - распорядился капитан. Затем крепко пожал руку начальнику Арсенала.

Тральщик отошел от стенки - впереди ждал караван и почти двести миль по начиненному минами Финскому заливу".

Небо стало светлеть. Открылась его прозрачная глубина.

На палубе напряженно глядели наверх. А сигнальщик вглядывался в гребешки волн - не пропустить бы круглый глазок перископа. Да и рогатый шар нужно вовремя заметить.

Штурман то и дело выходил на палубу - проверял, все ли в порядке и возвращался к себе в рубку.

Вода засеребрилась - сигнальщик боялся, что гребешки сольются с стеклянным глазком.

Справа, на востоке появилась алая полоса - скоро рассвет.

Сигнальщик уловил ее в тот момент, когда волна открыла рогатый шар.

"Прямо по курсу мина!" - раздался его звонкий голос.

Капитан появился мгновенно. Он направился в рубку к рулевому.

-Держи вправо, так, уходим в сторону.

-Вот она! - черный рогатый шар качался на волне, тральщик быстро обходил его стороной. Все стоящие наверху и внизу увидели рогатое чудовище и проводили его напряженными взглядами.

Капитан снова ушел в свою рубку. Совсем рассвело - алая заря залила полнеба.

Впереди показалось что-то большое, острое торчащее из воды.

-Прямо по курсу нос танкера! - крикнул сигнальщик.

Снова появился капитан.

Острый нос выступал из воды, здесь на мине подорвался танкер, команду сняли, корпус ушел под воду, только нос гигантского корабля торчал из воды, словно скала.

Капитан вызвал помощника.

- Раскрепить спасательные средства, приказал он, - всем надеть спасательные пояса.

-Есть! - помощник стремительно бросился выполнять команду.

Тральщик сбавил ход, пошли очень осторожно.

-Слева по борту мина! - крикнул сигнальщик.

-Брезент! - крикнул капитан.

Командир отделения быстро принес с палубы кусок плотной ткани, тральщик шел почти возле самой мины, командир отделения осторожно накинул брезент на мину.

Снова капитан стоял возле вахтенного и давал команды. "Шпиль прошел всего в нескольких метрах от мины.

Теперь мины появлялись регулярно. "Шпиль" маневрировал, уходил то вправо, то влево, менял курс, снижал ход.

Розовело небо, занимался новый день. Корабль входил в воды Моонзундокого архипелага. Тут уж были не страшны ни авиация, ни корабли противника. Береговые батареи могли в любой момент его надежно прикрыть.

Уже все небо зарозовело.

Когда авиационные бомбы были выгружены, капитан осторожно вынес из каюты шкатулку с детонаторами.

Днем, 4 августа, две эскадрильи полка были подняты в воздух, и самолеты полетели на другое место базирования.

Виталий помнил эти дни отчетливо. Сразу после прилета они расположились в нескольких кабинетах пустой школы, построенной из серого грубого камня и крытой красной черепицей. Парты вынесли, оставили несколько стульев, расставили железные койки, в углу установили вешалку, на которой теперь висели меховые комбинезоны. Это было одежда на время полета. Время было жаркое. Повесили полку, на которую клали шлемофоны и фуражки. На широком учительском столе расстелили карту острова и примыкающей к нему местности.

Но никто, кроме комполка и флаг-штурмана, не знал о целях ближайшего вылета. А вылета все не было. Несколько дней над островом низко висели тучи, стоял туман, лил дождь. Каждый день несколько экипажей вылетали разведать погоду - вести были неутешительные. Экипажи по вечерам собирались в кружок, пели под баян родные, тягучие песни. Днем готовили аппаратуру, проверяли оружие. Виталий чистил пулемет, проверял механизм подачи ленты, круговое движение турели, затем занялся рацией.

- Еще раз повторяю! - говорили на инструктаже, - в целях соблюдения полной секретности выход в эфир в воздухе категорически запрещен. Цель узнаете в ближайшее время.

Шестого августа погода изменилась. Командир полка вернулся из штаба: метеобстановка благоприятная, дали "добро".

Последний инструктаж проводили в это же день в сосновом лесочке, совсем недалеко от стоянки самолетов. Пятнадцать экипажей обступили тесным кругом небольшую площадку: собрались летчики, штурманы, стрелки-радисты. Вперед вышел сам Командующий ВВС флота с погонами генерал-лейтенанта.

- В ответ на бомбардировки немецкой авиацией столицы Советского Союза Москвы, других городов нашей Родины Ставкой Верховного Главнокомандования приказано нанести бомбовые удары по Берлину. Ставка Главнокомандующего поручает вашему полку выполнить это задание. У командования нет никаких сомнений в том, что вы выполните его образцово.

В 21ноль-ноль над аэродромом в воздух взвилась зеленая ракета, сразу заработали моторы, и первый Ил, ведущий ударной группы, управляемый самим командиром полка, начал разбег по удлиненной полосе, сначала тяжело, потом все быстрее, быстрее, наконец, оторвался от земли, стал набирать высоту и ушел в вечернее небо, в сторону южной оконечности острова.

После войны Виталий Симаков нашел Варю и прожил с ней долгие годы. Войну он закончил старшим лейтенантом, служил до шестьдесят первого, в самых разных местах. В Белоруссии командиром экипажа ТУ-4, потом, когда армию значительно сократили, в гражданской авиации на Севере, на Камчатке. В Москву приезжал редко. Но каждый год девятого мая получал поздравительную открытку от Николая Васильевича.

Военрук собирался сделать в школе отдельный стенд, посвященный фронтовикам-заводчанам. Стал собирать материал. Ему прислали фотографию экипажа бомбардировщика, только что вернувшегося с удачного полета на столицу Рейха.

Он попросил какой-нибудь не газетный снимок, и Симаков прислал свое маленькое фото, где он сфотографирован в 52 году, перед вылетом на парад в Москву.

Других фотографий у летчика не оказалось.

Заместитель начальника Управления достал из сейфа тонкую папку, вытащил оттуда лист бумаги с напечатанным текстом.

В сентябре сорок второго года произведена заброска в тыл противника группы в составе пяти человек.

Состав группы:

Старший - капитан госбезопасности Курнаков Г. В. Оперативный псевдоним "Свеча".