– Представляешь, как неожиданно! – начал я. – Родители Серены сняли виллу почти рядом с нами. Сегодня днем мы столкнулись с ними у собора. Бывает же такое! Надо было тебе с нами поехать.

– Очевидно, – проговорил Дэмиан, оставаясь на месте.

Я указал на Джоанну и с оживлением поведал о втором якобы случайном совпадении.

– «О дивный новый мир, в котором обитают такие чудеса»[73], – улыбнулся Дэмиан, но не присоединился к присутствующим и даже не переменил позу.

Все это время Серена наблюдала за ним и, могу лишь предполагать, ждала, чтобы он сделал первый шаг. Если я прав, то ее постигло разочарование и она решила, что пора официально заметить его присутствие. Ее манера восхитила меня. Долгая привычка скрывать эмоции иногда оказывается полезной. Серена радушно подошла к нему с широкой улыбкой.

– Дэмиан! – воскликнула она. – Какой подарок! Как ты?

Эндрю, который сразу двинулся вслед за ней, грозно стоял теперь и не сводил взгляда с человека, который уложил его на балу Дагмар в присутствии всех нас. Дагмар, видимо тоже со стыдом вспомнив этот инцидент, оборвала разговор и подошла ближе.

– Ты же помнишь Эндрю! – начала Серена, словно не происходило ничего экстраординарного.

– Да, – ответил Дэмиан. – Я его помню.

– Я тебя тоже помню, – отозвался Эндрю.

Думаю, в ту секунду у многих промелькнула мысль, что сейчас мы увидим реванш, но Кандида, почуяв опасность, захлопала в ладоши и воскликнула:

– Давайте перед ужином все прогуляемся! Там есть тропинка, она идет через скалы вниз, прямо на пляж. Согласны? – И пока Серена не успела возразить, добавила: – Твоя свекровь говорит, что останется здесь и присмотрит за ребенком. – Позади нее на стуле восседала леди Белтон, с лицом как у обвиняемого на Нюрнбергском процессе в момент зачтения приговора.

Никто не возражал против такого решения. Мы разбились на группы и пошли следом за Кандидой, которая захватила своего дядю, лорда Клермонта, в качестве личного гида. Он не сильно сопротивлялся, только наполнил бокал и отправился в путь, прихватив выпивку с собой. Мы не спеша спустились на песчаный пляж, и вид оттуда открылся великолепный: широкое синее море, сверкающее и переливающееся в прозрачном вечернем свете. Мы постояли, слушая волны, а когда двинулись вдоль пляжа, я вдруг с упавшим сердцем – хотя с чего бы? – она теперь замужняя женщина и ее судьба не должна меня заботить – осознал, что Серена и Дэмиан отстали и идут в хвосте. Со своим великолепным инстинктивным умением избегать неприятностей леди Клермонт тоже это поняла, метнулась к зятю и, подхватив его под руку, увлекла какой-то бурной беседой бог знает о чем – о чем можно говорить, чтобы заинтересовать Эндрю Саммерсби? – и потащила его прочь по пляжу. Но ее муж наблюдал, как дочь с Дэмианом идут в конце процессии, и нетрудно было понять, что это зрелище тревожит его все больше и больше.

Джоанна поравнялась со мной и шепотом спросила:

– Как думаешь, нам сегодня покажут фейерверк?

– От души надеюсь, что нет.

– Мама в ярости. Она думала, что Дэмиан целиком в моем распоряжении, но ясно, что ему вообще наплевать, жива я или мертва. Когда рядом Серена.

В тот момент я подумал, что она преувеличивает. Вот как медленно до меня доходило.

Эндрю уже оторвался от тещи. Он бросил сердитый взгляд на пару, которая довольно далеко от нас отстала, но к нему подоспела Люси. Мне кажется, что в этот момент все мы, по негласному соглашению, действовали сообща, чтобы избежать столкновения. Когда Эндрю отошел, к леди Клермонт приблизился Пел Клермонт:

– Ты видишь, кто там?

– Конечно вижу.

– Ты знала, что он здесь?

– Естественно, нет!

– О чем он с ней разговаривает?

– Откуда мне знать?

– Ей-богу, если он что-то замышляет…

– Если ты скажешь хоть слово, будет только хуже. Пообещай мне. Ты не скажешь ни единого слова поперек вплоть до того, как ляжешь на подушку и закроешь глаза.

Фразу «ни единого слова» леди Клермонт прошипела, словно гигантская разъяренная змея, и видно было, что она не шутит. Не знаю, получила ли она желаемый ответ, потому что последние из их приглушенных реплик я мог уловить, только если бы подошел и вытянул шею, и ответ мужа растворился для меня в шуме прибоя. Не зная многих фактов, я не понимал их враждебности по отношению к Дэмиану.

Я снова повернулся к Джоанне, которая шла от меня слева.

– Ты что-нибудь слышала? О чем они?

– Я не прислушивалась, – покачала головой Джоанна.

С другой стороны к нам подошла Дагмар.

– А ты? – спросил я ее, но Дагмар тоже ничего не слышала.

Она вообще в тот вечер казалась притихшей и необычно задумчивой. Я вопросительно поднял брови, но она покачала головой и печально улыбнулась:

– Ничего. Просто размышляю, что мне в жизни делать дальше.

– О господи!

Дагмар дождалась, пока Джоанна не отстала и не пошла к Джорджу Тремейну.

– Ты все это начал вчера вечером. Вы с Дэмианом, – с горечью сказала Дагмар, и ее влажные губы подрагивали. – Все, что мне нужно, – это хороший человек, который меня любит. Звучит мелодраматично, но это правда. Мне не важно, как я буду жить, главное, чтобы не совсем уж в сарае. Мне просто нужен человек, который относится ко мне с уважением.

– Он появится! – пообещал я.

Как необоснованно оптимистичны мы в молодости! Хотя в тот момент я и подумать не мог, сколь безжалостно будут отвергнуты ее мольбы о не более чем сносном будущем.

Дагмар кивнула, тихонько вздохнув. Я не понимал, почему ее охватила такая меланхолия, но теперь-то, конечно, знаю. Прошлой ночью, по окончании их последнего свидания, Дэмиан сказал ей, что она никогда его не получит. Тот, кто был для нее важнее всех, кого она любила и желала, никогда не будет принадлежать ей. Любой из нас, кто пережил подобный отказ, мог только посочувствовать.

– Может быть, – наконец мечтательно улыбнулась она. – Que será será[74].

– Уверен, все обернется к лучшему.

– А я сомневаюсь, – проговорила Дагмар.

Наконец Кандида, то ли почувствовав, что опасность миновала, то ли молясь, чтобы так и вышло, повернула нас назад, и мы побрели обратно к вилле. Свет тускнел, и служанки уже расставили на столе зажженные свечи и включили прожектора, направив лучи на дом, так что по тропе между камнями мы словно взбирались к волшебному дворцу, сложенному из драгоценностей.

Ужин начался довольно мирно. Сперва подали некую португальскую разновидность салата «Триколор», с добавлением оливок. Я забыл его название, но оказалось вкусно, мы съели довольно много, что пришлось как раз кстати, потому что продержаться до следующего утра нам суждено было на нем одном. Беда приблизилась, когда строгие женщины из кухни принесли главное блюдо, нечто вроде рыбного рагу. Оно было соблазнительно на вид и аппетитно пахло, хотя попробовать мне его не довелось. Женщины не стали подносить белые фарфоровые супницы к каждому из нас, а поставили их на столе в трех местах, предоставив нам самим накладывать дымящееся варево себе и друг другу. Лорд Клермонт тем временем с самого момента возвращения, как водится, налегал на выпивку. Отдавая ему должное, надо сказать, что он просто был крайне зол, обнаружив Дэмиана в этом доме, куда, как он понял, его и жену заманили хитростью. Помимо того, что ему навязали этого хама, что уже было достаточно неприятно, он оказался за столом рядом с какой-то незнакомой вульгарной женщиной, которая все время пыталась вовлечь его в разговор о предметах и людях, совершенно ему неведомых. Валери Лэнгли, напротив, была в восторге от доставшегося ей места, поскольку одной из главных целей, ради которых она уезжала из Англии, было сойтись с семейством Клермонт ради себя и ради своей дочери, и совершенно не понимала, что своих целей она таким образом не добивается.

Чтобы проследить, с чего случился взрыв, надо вспомнить, что Пел Клермонт считал Дэмиана Бакстера лжецом и невежей, который, преследуя собственные подлые и гнусные интересы, попытался соблазнить Серену вступить в брак, чем разрушил бы всю ее жизнь. Это не мое понимание событий, а лорда Клермонта, и ему было не взять в толк, почему он должен сидеть за одним столом с виновником своих злоключений. Печальная правда состояла в том, что ни Серена, ни Кандида как следует не продумали свой план. Вся затея была обречена на провал, так же как их первый план, когда они решили, что, если приведут Дэмиана в Грешэм, родителей Серены можно будет переубедить. Понятно, что, как только Клермонты навязались в эту поездку, Кандиде следовало все отменить. По крайней мере, составить совершенно другой план устройства встречи Серены и Дэмиана, ибо Серена, как я теперь понимаю, была не в состоянии отказаться от возможности увидеть Дэмиана, если ей выпадет такой шанс. Увы!