Всюду спектакли сопровождал невероятный успех. Ни в одном городе театр не встречал такого благодарного и искреннего зрителя. Ваниль удивлялся приличным сборам, да ещё этот поразительный господин заплатил за неделю, при этом бесплатно заботился о лошадях. Вот и сейчас, едва были установлены декорации, и актёры, спрятавшись в кибитках, стали надевать костюмы и наносить грим, как уже потянулись зрители. Высокородный господин, принявший вид конюха, предложил брать плату не только деньгами, но и продуктами. Так у актёров появилось молоко, овощи, хлеб, яйца, птица. Приносили сено и овёс для лошадей, что было кстати. Стояла ранняя весна, и травка зеленела только на пригреве. С каким благоговением брали в руки небольшие афишки, изображавшие сценки из спектакля, не только дети, но и взрослые! Многие из них никогда в жизни не держали в руках книг, не видели картин. Театральный художник, он же бутафор, гримёр и костюмер рисовал билеты-афишки, что ему приносило немало удовольствия. Редко какой, даже именитый живописец мог наблюдать такой неподдельный восторг при «продаже» своих работ. Дело не в отсутствии вкуса, здешние мастера художественных промыслов славились и в стране, и за морем. Артисты по случаю покупали кружева и украшения, дополняя ими свои театральные костюмы.

– Вы будете смотреть спектакль? – окликнула Андэста юная актриса, дочь Ваниля Ау́ра.

– Да, только пройдусь по селению, поищу морковки лошадям. К началу вернусь.

– Очень хорошо, мне бы хотелось знать ваше мнение, – лицо девушки озарила улыбка, хитро сверкнули глаза, и хозяйка всего этого «богатства» легко побежала к своей кибитке готовиться к выступлению.

Аура играла сказочных принцесс и была удивительно хороша в своих ролях. Ни она сама, ни зрители никогда не видели настоящих принцесс, поведение актрисы на сцене было слишком наивным. Андэст не удержался и дал ей несколько советов, которые, скорее всего, не были замечены зрителями, но самой девушке принесли уверенность и похвалы партнёров по сцене. Теперь она частенько спрашивала мнение нового знакомого, работая над своей ролью. Наставник в очередной раз поймал себя на мысли, что общение с Аурой, Ванилем, другими артистами, художником ему приятно. Захотелось забыть о своих важных обязанностях и до конца лета, а может и осени, путешествовать с этими простыми людьми, разделяя их заботы и радость, которую они несут другим таким же простым людям. Задумавшись, Андэст брёл по главной улице селения, когда взгляд его машинально ухватил двоих ребятишек, спешащих ему навстречу. Старик от удивления замедлил шаг. Странно одетый Диоль вёл за руку смуглого мальчика. Они, по всей видимости, торопились на площадь. «Что здесь делает его высочество? – промелькнуло в голове. – О! Да это его брат!» Конечно, это был тот самый ребёнок, которого восемь лет безуспешно искал наставник. Но какое сходство! Одень его подобающим образом, и никто не отличит от принца. Рост приблизительно такой же, разве что немного стройней, и кожа обветренная.

– Диолин! Сыночек, подожди меня, – раздался тревожный женский голос. Андэст увидел бегущую за детьми мать и свернул в переулок, где притаился, наблюдая сквозь щели забора за происходящим на улице. Ему не было слышно, что говорит женщина, в которой он узнал жену старейшины этого селения, но дети огорчились. Старший что-то объяснял матери, обнимая брата. Тот заревел. Раккима указала Диолину путь к дому, сама взяла за руку младшего сына и повела его на площадь. Наставник дождался, когда женщина минует переулок, и поспешил за мальчиком. «Да, бдительная мамаша, – подумал он, глянув вслед Раккиме, – неудивительно, что она столько лет водила меня за нос».

Как и следовало ожидать, Диолин пришёл к дому Эфролла. Андэст задержался у калитки, раздумывая, как ему поступить. Зайти и поговорить со старейшиной сейчас? Но вид его в этом наряде не внушает доверия. Андэст ругал себя за недальновидность. Как он не позаботился о бумагах, подтверждающих его полномочия! Ещё немного побродив вокруг дома старейшины, наставник пошёл прочь. Лучше не попадаться пока приёмным родителям Диолина на глаза. Главное сделано – королевский сын найден! Теперь срочно во дворец. На площадь лучше не ходить. Кружным путём он добрался до повозки, где лежали его вещи. Прихватив всё необходимое, стал седлать лошадь. Ни с кем не прощаясь, наставник Андэст устремился навстречу привычным заботам. На околице он заметил сидящего на упавшем дереве художника, который готовил очередные «билетики». Бывший конюх Гербарий, проезжая мимо, попросил рисовальщика сообщить Ванилю о расторжении договора. Театр может вернуться к своему обычному маршруту. Андэст кивнул в знак прощания и пришпорил коня, провожаемый полным сожаления взглядом. И только сейчас, на мгновение всколыхнулось в душе чувство некой потери, вспомнилась Аура. Никогда в жизни он больше не увидит этих милых людей, не насладится кочевой жизнью. Ну что ж, у каждого своя дорога.

Устроители чужих судеб, кем вы себя возомнили?

19. Макрогалия. Путь в Новый замок

Устроители чужих судеб, кем вы себя возомнили?

Весенняя распутица затрудняла движение повозок и карет. Авангард верхом, да ещё с запасными лошадьми, оторвался более чем на сутки пути. Половина дороги пройдена. Сегодня отправили во дворец почтового голубя с кратким сообщением. Принц Флорен грустил. Первый восторг от необычной обстановки и сменяющегося пейзажа прошёл. Обнаружилась нехватка привычных блюд и вещей, брата Диоля, с которым он очень дружен, и, что совсем странно, занятий и уроков. В этот непростой момент его высочество познакомился с Ирилеем. Музыкант тоже чувствовал себя неуютно в походных условиях, среди взрослых серьёзных мужчин. Годами он был постарше Флорена, но младше Эльсиана, который вёл себя как опытный в походах человек и держался в основном с отцом и старшими офицерами. Однажды на привале Ирилей перебирал струны своего инструмента и что-то мурлыкал себе под нос. Около него остановился Флорен, бродивший по лагерю.

– Можно послушать, как ты поёшь? – обратился он к музыканту.

– Это будет для меня честью, ваше высочество, – поднимаясь, ответил музыкант.

– Сиди-сиди, – сказал принц, усаживаясь рядом, – что это за песня?

– Баллада о дороге, такая же длинная и унылая как наш путь.

– Тебе тоже надоела эта тряска?

– Меня утешает цель. Говорят, при дворе Руденета пятого любят музыку и понимают в ней толк, вот я и надумал показаться им. Хочу услышать мнение знающих людей. – Ирилей и вдруг испугался своего откровения, как бы королевский сын не усмотрел в его словах неуважение к собственному роду.

– Да-а, король Энвард не очень-то жалует людей искусства. Я бы хотел научиться играть на каком-нибудь инструменте, но занятия музыкой не предусмотрены в расписании.

– Ну, это дело поправимое, – заметил музыкант, – с великой радостью преподам несколько уроков, если его величество не будет возражать.

Обрадованный Флорен чуть не подскочил.

Здорово! Не будет возражать, здесь я ничем не занимаюсь! Так, только ориентированием на местности. Но я спрошу мнение короля, – добавил он, заметив растерянность Ирилея.

С этого вечера Ирилей и Флорен проводили каждую свободную минуту вместе, и дорога стала для них не такой уж несносной. Частенько к их «музыкальному кружку» подтягивались и другие путешественники – купцы и гвардейцы. Сначала они опасались вызвать неудовольствие принца, но потом, заметив, что тот не гнушается их общества, осмелели. Частенько кто-нибудь просил музыканта подобрать любимую народную песню, и все с удовольствием подпевали. К ним иногда присоединялся Аркан, истосковавшийся по духу макрогальского королевского двора, где музыка и танцы были любимыми занятиями. Кроме того, его утомили замечания офицеров о «денщике». Лейпост плохо справлялся со своими обязанностями, проще сказать, полностью ими пренебрегал. Аркан отшучивался, говоря, что его бывший денщик заболел, поэтому он взял нового с собой в дорогу, но выгонит его взашей, как только доберётся до дома.