– Это редкая болезнь, мне сказали. – Эллит помолчал. – Может быть, бабушка твоя может её одолеть?

– Ей сюда не добраться. Они живут у Драконьего Чрева.

– Я пошлю за ней свой лучший экипаж, не откажет она мне?

– Бабушка никогда не отказывала в просьбах о помощи. – Лирика улыбнулась, представив свою бабушку в богатом экипаже.

Теперь, возвращаясь из дворца по утрам, девушка заглядывала к Эллиту, скрашивая его мучительное существование. Экипаж в её родное селение отправился, Лирика надеялась вскоре увидеть лицо дорогой бабули. Девушка нуждалась в родственной душе. Ольда добра и любит её не меньше чем иная мать собственную дочь, но пастушка не могла рассказать тетушке Виолета о том, как страдает её сердечко при мысли о расставании с принцем. А вот бабушка, которую юная знахарка не видела уже больше года и скучала, не только выслушает и утешит, но и мудрого совета не пожалеет.

Всё меньше требовалось настоя больному. Каждое утро, приготовив средство, Лирика готова была рыдать – скоро он совсем не будет нужен, и ей незачем будет приходить во дворец. Принц послушно выпивал поданное девушкой лекарство и она, видя это, думала, не схитрить ли? Можно предлагать Виолету обычный укрепляющий сбор, лишь бы продлить каждодневные свидания. Этими мыслями она поделилась с бабушкой, которая уже приехала в столицу и поселилась в доме Эллита.

– Что же ты хочешь, внученька?

– Не знаю. Видеть его улыбку, слышать голос.

– Жить во дворце, смешаться с людьми, толпящимися у трона в ожидании милостей…

– Нет! Что ты… Ну, почему он королевский сын! Как меня угораздило, и тот, и этот!

– Ну-ну, не возмущайся. – Старушка обняла девушку, и поглаживала её руку, чувствуя, как дрожат пальчики. – Всё пройдёт, останутся лишь милые, светлые воспоминания. Знаешь что, давай-ка ты перебирайся ко мне. Комнату мне господин выделил просторную, нам обеим хватит места.

– Эллит уже предлагал мне поселиться здесь, но как же Ольда? Не обидится она?

– Пускай обижается, – ворчливо сказала бабуля, – нашла игрушку себе. Рядит тебя как куклу, во дворец водит, показывает всем.

Лирика рассмеялась, грусть её улетучилась.

– Не ворчи! Я уже привыкла. Поначалу неловко было, теперь не так.

– Не дело это, в праздности дни проводить. Помогла принцу недуг побороть и хорошо, а теперь за работу приниматься надо.

– Домой возвращаться?

– Дома-то тебе чего делать, уж не наша ты теперь. – Старушка отклонилась и разглядывала девушку с прищуром. – На сельских парней и не посмотришь теперь, королевичей тебе подавай.

– Ба-а, ну что ты…

– И здесь ты не ко двору, милая, и там теперь тебе места нет.

– Я скажу Ольде, что тебе моя помощь нужна. Вдруг отпустит. Правда она не любит, когда меня к больным зовут.

– Не отпустит, так убежишь. Не тюрьма же там. А во дворец не ходи. Чем скорей забудешь принца своего, тем лучше.

Вскоре Лирика объявила, что его высочество Виолет здоров, лекаство можно не принимать. Принц не нашёл возражений, хотя опечалился. На вопрос, будет ли фея Пленительной долины по-прежнему навещить его, девушка ответила, что теперь в ней нуждается нуждается другой болящий. Совсем не это хотелось говорить, но Лирика исполнила бабушкин наказ.

Всё поменялось, и что же? Цели другие, прошлое видится иначе

77.  Титания. Императорский дворец

Всё поменялось, и что же? Цели другие, прошлое видится иначе

Вдова Лейпоста хлопотала о привилегиях для себя и детей взамен отданной на благо империи жизни супруга, но получила отказ. Меерлох злился на своего доверенного за неудачу в устранении Энварда II, и самовольную задержку в Ладельфии, когда пришла беда. Будь Лейпост здесь, не смог бы Кутрох так преуспеть в своих злодеяниях. Близость смерти потрясла императора Титании, он долго не верил в спасение, постоянно прислушивался к своему телу, точно ли противоядье помогло, или смерть ещё ждёт свою жертву. Отпущенное Кутрохом время миновало, но племянник мог и обмануть, даже скорее обманул, чем сказал правду. Радостное известие о возвращении дочери отвлекло Меерлоха от тоскливых мыслей, но ненадолго. Молчаливая задумчивая Ильберта предпочитала уединение. Ни с кем не хотела видеться, не отвечала на расспросы, отказывалась принимать гостей, даже прогуливалась одна, отсылая назойливых фрейлин. Изредка она навещала не покидавшую свои покои мать. Императрица всё ещё страшилась похороненного с надлежавшими почестями Кутроха. Ей казалось, что тень погибшего родственника бродит по дворцу.

Государственные заботы тяготили императора. Он заставлял себя читать прошения, выслушивал доклады. В другое время Меерлох гордился бы благими переменами. В пустующих много лет деревнях расселились полонийские крестьяне. Все желающие прибыли на одном корабле, но если у новых жителей метрополии дела пойдут хорошо, то в следующем году их будет больше. В граничащей с Крыландией провинции этой весной распахали заброшенные поля. Урожай будет обильным впервые за много лет. На базарах уже есть овощи, зелень, ягоды. Читая сообщения из этих мест, император вспоминал, как супруга и дочь рассказывали о макрогальском принце, снабдившем многие крестьянские семьи Титании семенами. Интересно, как здоровье Виолета, идёт он на поправку или всё уже кончено? Известий о смерти не приходило, но они могут запаздывать. Каким-то непостижимым образом судьбы императора и принца переплелись, и Меерлоху страшно было бы однажды услышать, что Виолет умер. Пожаловала делегация из Полонии. О подготовке Энвардом II посольства в метрополию предупреждал Макос, но целей он не знал, это беспокоило. Очень уж не хотел правитель выслушивать какие-нибудь обвинения. Он от души радовался тому, что Лейпост не сможет свидетельствовать против него, а других, посвященных в их давние дела, просто нет. Приезд Эльсиана во главе делегации удивил. Поразмыслив, Меерлох нашёл разумным решение Энварда. Король, скорее всего, опасался за свою жизнь, помня подстроенные Лейпостом злоключения, а Дестана не хотел ставить выше сына. Протокол торжественного приёма упростили, Меерлох счёл визит принца рядовым. Вскоре он понял ошибочность этого. По просьбе Эльсиана в зал внесли небольшой столик. Один из посланников вышел вперёд и, установив на столе ларец, раскрыл его.

– Что это? – изумился Меерлох, увидев крупные сверкающие изумруды.

– Образцы, ваше императорское величество, – ответил полонийский принц, – король Энвард второй предлагает выкуп за суверенитет Полонии. Кроме этого подношения будут другие. Вот, извольте посмотреть документы, здесь оценка камней и расчет общей суммы.

– Откуда такое богатство? – Меерлох, не выдержав, поднялся с трона и подошёл к столу, желая лучше рассмотреть содержимое ларца. Он знал толк в изумрудах.

– Дар Драконьего Чрева. – Лёгкая улыбка тронула губы принца.

– То есть как? Дар?

– Мой отец принял приглашение короля Макрогалии посетить Новый замок, но на пути туда мы попали в долину, не имеющую выхода. Это вам известно. – Эльсиан дождался утвердительного кивка императора и продолжил: – Пришлось отводить озеро, осушать затопленную пещеру, что соединяет Драконье Чрево с морским побережьем. В этой пещере рабочие обнаружили содержащую изумруды жилу.

– Что же Руденет? Он знает об этом?

– Макрогалия уступила добытые нами драгоценные камни в оплату невольного пленения.

– Невольного пленения, – безотчётно повторил Меерлох последние слова, любуясь изумрудным блеском, – макрогальцы  не скоро обнаружили бы эти сокровища…

– Не представляю, как это могло произойти. Все пользовались ущельем, о пещере не знали.

– Камни передадут ювелирам, и документы требуют изучения. Мой ответ услышите дней через десять.

Изящный поклон принца был ответом на слова императора. Весь последующий день Меерлох не мог приступить к полонийским расчётам. Он размышлял об удивительных случайностях. Вот ведь, дала все-таки плоды затянувшаяся интрига Лейпоста. Разве можно получить равный предложенному выкупу доход от полуколонии, даже если переселить всех её крестьян в Титанию. Пожалуй, надо наградить своего подручного посмертно, пусть вдова утешится. Интересно, сколько ещё у Энварда изумрудов? Что-то себе да оставит. Отпустить его, да и забыть! Король Полонии становится неуправляемым.