К боковым воротам дворцового парка подъехал извозчик, из экипажа вышла неброско одетая стройная девушка и обратилась к стражникам:

– Надеюсь, вы узнали меня?

– Ваше Императорское Высочество, – хором ответили охранники и открыли ворота, повинуясь знаку принцессы.

– Все с ног сбились, разыскивая вас, – шепнул один.

– Ни слова, что видели меня, – строго сказала Ильберта, – думаю, никто не хочет неприятностей?

Стражники дружно закивали. Девушка махнула извозчику:

– Езжай, Габерт, привет невесте!

Она прошла через парк. Встретила нескольких фрейлин, бросавшихся к ней, как к спасательному кругу. Высказала удивление, она и не думала теряться, просто ей все надоели, вот и уединилась, нечего из-за этого поднимать шум. Фрейлины со всех ног пускались сообщать о том, что принцесса во дворце, а Ильберта направилась в свои покои, переодеться и приготовиться к встрече с отцом. Почти одновременно Меерлоху сообщили о возвращении дочери и о прибытии в порт полонийцев. Камень свалился с души. Император решил сам посетить Ильберту, по пути заглянув к супруге. Та лежала в постели с отсутствующим видом, как будто не понимая обращённые к ней слова. Супруг начал высказывать своё неудовольствием поведением дочери и жены, но она остановила его умоляющим жестом, вид у неё был настолько жалкий, что Меерлох невольно замолчал, прислушавшись к её словам.

– Дорогой, не шуми... Я не выдержу... У меня всё плывёт.

– Она больна? – обратился император к лекарю. Тот кивнул:

– Императрица переволновалась, теперь нужно время.

– Ильберта нашлась, ей сказали?

– Да, но…

– Сообщите мне, когда императрице станет лучше. – Поцеловав супруге руку, Меерлох вышел из спальни.

Принцесса в отличие от матери выглядела прекрасно. Казалось, вернулось беззаботное время, когда любимая дочь была отрадой для родителей.

– Ваше Величество! – бросилась она к отцу, едва переступившему порог, – простите, простите неразумную девчонку! Не ожидала, что моё исчезновение заметят.

– Ладно, ладно, – растаял император, – мать ни жива, ни мертва. Она слишком чувствительна, ты же знаешь.

– Мне очень стыдно, я так виновата! – Лицо принцессы было образцом раскаяния. – Увлеклась своими мыслями…

– Хорошо, что ты это понимаешь, – довольно тянул император. – Кто, как ни родной отец желает тебе лучшей доли? Что вы с матерью ополчились на меня?

– Никто не ополчался, вы самый лучший в мире отец. – Ильберта обняла его. – Капризы позади.

– Ну, всё-всё, объяснения закончены. – Меерлох обнял дочь в ответ и отстранился. – Скоро здесь будет местоблюститель престола Полонии, надо готовиться. Рад, что одной заботой теперь меньше. Надеюсь, никто не подбросит мне новых сюрпризов.

Как только дверь за императором закрылась, принцесса без сил опустилась в кресло. Предстояло хорошенько обдумать свою роль. Сегодня из разговора с молодым извозчиком она осознала, Виолету, как любящему её мужчине и будущему императору, предстоит доказать свою состоятельность, а её задача не раздражать отца и хранить верность любимому. Виолет достоин её чувств, и Меерлох убедится в этом. Макрогалец уже не раз преодолевал разделяющее их море, преодолеет и другие препятствия. Впервые за долгие дни на душе легко и радостно. Будь, что будет. Отчаяние, охватившее принцессу на краю утёса, казалось сном, кошмарным, но почти забытым. Грела душу благодарность бесхитростному парню-извозчику, помешавшему ей совершить трагический шаг, и внушившему добрую надежду. Не только у неё бывают неудачи и преграды, каждый человек встречает сложности. Надо набраться терпения, жизнь не прогулка, а труд. Даже будущая императрица не освобождена от него.

Выдуманные опасности страшат не меньше настоящих

54. Титания

Выдуманные опасности страшат не меньше настоящих

Круговерть, охватившая дворец императора, продолжалась несколько дней. Поведение сторон было безупречным. Никаких признаков неудовольствия, намёков или иронии. Можно подумать, искренняя дружба связывает правителей метрополии и полуколонии. Дестан не упоминал ни Энварда, ни Диоля, ни Рогнеду, будто место на троне занято им давно и надолго. Имя Лейпоста тоже не всплывало. Меерлох терялся в догадках, что же задумал этот полониец, в умении прятать свои чувства превзошедший Энварда. Это не стоило Дестану усилий. Будь все эти годы королём Полонии младший из братьев, мучавшие императора подозрения и предчувствия могли бы и не возникнуть. Идти на попятный? Меерлох хотел подловить местоблюстителя на тайных замыслах, но тщетно. Даже требование перемещения в Титанию работников не встречал категорического отказа.

– Этот вопрос требует детальной проработки, – рассуждал Дестан, – сразу по прибытии в Полонию я займусь этим.

– Что именно вы собираетесь прорабатывать?

– Вполне возможно, желающие переселиться в Титанию найдутся. Надо подумать, чем заинтересовать людей.

– Всё давно обдумано! – Меерлох не верил своим ушам, Энвард всегда обходил больную тему, слепо следуя политике отца. Неужели брат ничего не знает об этом? – Переселенцам предоставят участки земли, и льготы по налогам.

– Мало. Нужны дом, орудия труда, семена, домашняя живность, возможность получать помощь лекарей и ветеринаров, учить детей.

– Разве в Полонии обучают коренных жителей грамоте? – императору известно, что это не так.

– Кто говорит о коренных жителях, – изумился Дестан, – они малоподвижны, в своё время понадобился специальный указ, предписывающий этим людям переселяться в деревни по соседству. Да и здешнего климата не вынесут. Кому нужны умирающие из-за слабого здоровья и непривычной обстановки работники? Сейчас основное население полуколонии потомки переселенцев. Некоторых можно заинтересовать деньгами на подъём нового хозяйства, но условия здесь должны быть не хуже, чем на родине.

– Сколько времени понадобится на решение этой загадки? – спросил Меерлох. Брат Энварда говорил убедительно, но вместе с тем, ничего не обещал.

– Не раньше весны. Зачем кормить лишние рты? – пожал плечами Дестан.

– Резонно. Мы, в свою очередь, подумаем, как заинтересовать новых жителей. – Меерлоху вспомнились рассказ супруги о том, как титанийским крестьянам помогал макрогальский принц Виолет. Сам правитель не беспокоился о работниках, думал всё дело в их числе.

– Дальнейшее обсуждение проведём на уровне посланников. – Дестану не терпелось покинуть титанийские берега.

– Пожалуй, пожалуй, – откликнулся император. Чувство, что его обводят вокруг пальца, не покидало. – Надеюсь, вы задержитесь ещё на неделю. Мы так долго ждали…

– Как Ваше Императорское Величество изволили заметить, делегация прибыла в метрополию поздно, именно поэтому торопится в обратный путь, сезон штормов близок.

– Что ж, сожалею. Рад знакомству и, признаюсь, удивлён приезду принца Диоля.

– Это было его желание. – Полонийский местоблюститель спрятал мелькнувшую в глазах насмешку.

Меерлох не заметил подмены. Полонийцы не допускали плотного общения Диолина с кем-либо. Лишь однажды к мальчику во время прогулки подошла Ильберта. Намериваясь обнять гостя, она радостно воскликнула:

– Диоль! Рада тебя видеть! Проказник, ты напугал меня своим побегом! – Увидев, как принц отшатнулся и растерянно глянул на сопровождавших его людей, она пристально посмотрела на него и прошептала: – Будем знакомы. Я – Ильберта.

Диолин смущённо поклонился и поспешил продолжить путь. Смеющаяся принцесса удалилась в другую сторону. Значит, делегация привезла двойника, интересно, отец заметил? Сначала девушка думала рассказать о своём наблюдении, затем решила не делать этого. Местоблюститель полонийского престола бережет прямого наследника, разве можно его винить. Море в это время года неспокойно, император не раз говорил об этом, когда Ильберта упрашивала отпустить её в Макрогалию. Рисковать жизнью принца не разумно, хотя именно приезд «Диоля» вызывал особое доверие императора. Надо отдать должное изобретательности этого Дестана, девушку веселила удачная игра гостей, так она была обижена на венценосного родителя.