Уезжая утром, Кейнан полагая, что видит это местечко последний раз. Теперь он понятия не имел, где окажется через двенадцать часов. Едва ли кто-то сумел разглядеть его лицо в имперском космопорту, но полагаться на это не стоило.

К тому же надо было что-то делать с гостями.

Щелкнул замок на боковой двери. Кейнан поспешно Убрал со стойки дорожную сумку и положил под ноги. Вошел Окадайя с посеревшим лицом.

– Ты сегодня раньше обычного, – бросил Кейнан.

– В «Лунном свете» что-то непонятное творится, – ответил Окадайя, угрюмо вешая пиджак на гвоздь. – Ты слышал про босса Лал?

Пилот кивнул, однако тут же покачал головой:

– Но не всю историю. Так что там случилось?

– Говорят, из-за почвотрясения она упала в кислотную ванну. Стояла слишком близко, – сказал старик.

Кейнан покачал головой:

– Кошмар.

– Кошмарная ложь, ты хотел сказать. – Окадайя принялся расхаживать по темному залу, поправляя стулья. – Мой мальчик, я знаком с Лал Граллик дольше, чем ты на свете живешь. Она знала, где нельзя ходить. Просто она осмелилась перечить злобному киборгу, как и глава гильдии, только и всего. – Старик смахнул что-то со щеки. – Они перенаправили весь наш транспорт на поле «Кэлладана». Я приехал на гравитакси.

– Тогда понятно, откуда такая толпа, – заметил Кейнан, стараясь сохранять нейтральный тон. Он обвел взглядом пустой бар. – Думаю, сегодня будет тихо.

– Это одна из причин. – Окадайя подошел к прилавку и облокотился обеими руками. – Когда такси приземлилось, ко мне подошли несколько… джентльменов.

Кейнан нашел тряпку и принялся протирать стойку.

– Они были в белом?

– Довольно глупый выбор одежды на этой грязной планете. – Старик проследовал вдоль стойки и обернулся. Его глаза остановились на сумке с едой, стоявшей у ног Кейнана. Очевидно, решив не обращать внимания, Окадайя обошел прилавок и встал рядом с Кейнаном. – По их словам, имперцам пришлось реквизировать «Бонвояж», чтобы добраться до космопорта, а потом кто-то угнал его и поехал кататься по городу.

– Удивительно, – прокомментировал Кейнан. – Казалось бы, Империя должна более бережно обращаться с собственностью граждан.

– Это была бы хорошая привычка. – Окадайя откупорил бутылку и поставил на стойку два стакана. – По-видимому эти хулиганы застрелили нескольких штурмовиков и причинили урона на сто тысяч кредитов. – Не глядя на Кейнана, старик налил обоим. – Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Пилот стоял с каменным лицом:

– Нет. Право, ничего.

Окадайя взял оба стакана и посмотрел на него:

– Та девчонка ни во что тебя не втягивает?

Кейнан не ответил.

Несколько секунд Окадайя задумчиво глядел на парня, потом подошел к нему с выпивкой:

– Ты всегда казался мне человеком, которому некуда податься, Кейнан. Но не человеком в бегах. – Старик в упор смотрел на него. – Когда просто некуда податься, это удобнее. Чем меньше народа о тебе расспрашивает, тем лучше.

Пилот кивнул:

– Понимаю. – Он взял стакан и махнул рукой в сторону прилавка. – Кстати, если заглянешь в сейф, то найдешь там немного кредитов. Наверное, кто-то уронил за стол.

– Вот как?

– Тех денег хватит на первый взнос, если захочешь купить другой автобус. – Кейнан поерзал. Это была половина его сбережений. – Э-э… может быть, не такой новый, как тот, что был.

– Ну, хоть кому-то сегодня улыбнулась удача, – произнес Окадайя и поднял стакан. – Пусть дух смерти совершит канцелярскую ошибку и забудет о твоем существовании.

– Точно, – сказал Кейнан и добавил: – За Лал.

– За Лал.

Пилот осушил стакан и поставил его в мойку. Затем он схватил сумку с едой и зашагал к лестнице.

За дверью о чем-то спорили на повышенных тонах, но замолкли, как только Кейнан постучат. Звякнула щеколда. – видев пилота, Гера убрала бластер и впустила его.

Комнатку можно было назвать жилой лишь в горсианском понимании. В низкий скошенный потолок вонзался дымоход; с улицы вообще было не разглядеть, что у здания есть второй этаж. Между покрытыми плесенью стенами посередине комнаты тянулись какие-то трубы. Освещение обеспечивали переносные лампы. Брошенный на ящики матрац служил импровизированной кроватью.

Залюна сидела в ногах этого ложа, потирая щиколотки.

В уборной было тесно, и она спала скорчившись – если спала вообще. Скелли устроился возле маленького умывальника и пытался промыть свои раны. А Гера с каким-то необыкновенно расстроенным видом подпирала дверь.

– Что такое?

– Мы обсуждали сегодняшние события, – бесстрастным тоном объяснила тви’лека. Она покосилась на Скелли. – В частности, те из них, где можно было действовать… иначе.

– Вот уж действительно, без наставника по личному росту им сейчас вот совсем никак. – Кейнан прошел в комнатку и начал раздавать еду. Залюна и Скелли с жадностью протянули руки. Пилот уселся на матрац, жестом предложив Гере местечко и остатки содержимого сумки:

– Ваш столик, мадам.

После секундного колебания она села рядом с ним.

Ели молча.

– Я серьезно, – сказала наконец Гера, покончив с трапезой. – Ты все делаешь неправильно, Скелли. Ты должен забыть о старых методах.

– Звучит знакомо, – проворчал подрывник.

Кейнан хихикнул:

– Что Скелли делает не так на этот раз?

– Я уже пыталась ему объяснить. – Девушка смяла пустую сумку. – Горд бросается на Видиана, Скелли взрывает все, что видит… самоубийцы. Так не делается.

– Что не делается?

– Органи… – Тви’лека замолчала, сделала глубокий вдох и понизила голос: – Сопротивление Империи.

– Они не пытаются оказывать сопротивление Империи, – сказал Кейнан, снова раздавая еду. – Они просто пытаются дать сдачи.

– Я понимаю. Но если каждый, кто обижен на Империю, будет действовать исключительно в своих интересах, никому это пользы не принесет. На самом деле так даже труднее организовать какое-либо восстание против…

– Восстание? – взвился Скелли. – Кто говорит о восстании?

Сидевшая рядом с ним Залюна поцокала языком и прошепелявила в пустоту:

– Вот так и накликают на себя неприятности.

– Никто здесь не говорит ни о каком восстании, это факт, – объявил Кейнан. Залюна прочесала комнату на предмет жучков, но услышанное явно напугало ее.

Гера округлила глаза:

– Конечно нет. Мы бы ни за что… Но теоретически… – Последнее слово она произнесла громко, ободряюще посмотрев на Залюну.

– Им твои теории явно не по нутру, – хмыкнула салластанка.

Гера продолжала:

– Допустим – теоретически, – что в какой-нибудь далекой галактике есть тысячи простых жителей – нет, тысячи звездных систем, – которые обозлены на местную галактическую империю. Но если они недовольны из-за каких-то местечковых вопросов или каких-то личных обид, то они никогда не объединятся, чтобы добиться правды. У них не будет массовости, не будет стратегического выигрыша, который дает сотрудничество. Их будет легко разделить, чтобы властвовать над ними. Но хуже всего – не возникнет дух борьбы за общее дело.

Скелли недоверчиво воззрился на нее:

– Ты хочешь сказать, что мы не должны бороться? – Его голос эхом отразился от стен. – Смотри, что они сделали с луной. Что они сделали с Лал. Что они сделали со Мной…

– Да, Скелли, это ужасно. – Гера встала, подошла к подрывнику и положила ладонь на его плечо. – Но ты пострадал не от рук кого-то одного.

– Ты права. Меня словно избивала целая армия.

– Ты пострадал от действий режима. Возможно, ты хочешь отомстить руке, которая тебя ударила. Или руке, которая убила Лал. Но так ты правосудия не добьешься. Этого не случится, пока его не добьются все.

Скелли прищурился и молча опустил глаза.

Залюна, сидевшая на полу, достала из сумочки еще одно устройство и стала возиться с ним.

– Смотрю сообщения, – объяснила она. – Это безопасно.

Гера кивнула.

Скелли уставился на стебель с листьями – единственный овощ, который Кейнан смог найти в кладовке.