Граф Видиан в одиночестве сидел в пассажирском отсеке «Булавы», покидавшей Синду. Новоприбывшие челноки приземлились рядом, и задерживаться на луне больше не имело смысла. Штурмовики, включая его свиту, остались проводить расследование.

Что бы там ни случилось в зоне 42, вследствие инцидента несколько участков пришлось закрыть. Если это преднамеренный акт саботажа, солдаты Видиана докопаются до истины. И если виновник еще жив – что же, выяснится и это. Либо штурмовики изловят негодяя на Синде, либо камеры наблюдения «Трансепта» отыщут его на Горсе. Третьего не дано. Империи невозможно сопротивляться.

Нет, не невозможно, а попросту нельзя. Потому что Империя – единственно верный путь.

Империя, в понимании Видиана, являлась логическим результатом тысячелетней эволюции власти в Галактике. Республика расширялась столетиями, но не силой, а благодаря мощному притяжению, которое мягко вовлекало в ее орбиту приграничные системы. Возможность выхода на рынки Центральных миров имела огромное значение, и эта перспектива неминуемо вовлекала сторонние планеты во все более тесное сотрудничество с этим государственным объединением.

Однако Республика зачастую не спешила давать членство новым системам. С добавлением новых территорий политическое влияние старых сенаторов уменьшалось. Новые члены неизбежно формировали региональные блоки – но при всем при том большинство сенаторов, державших в своих руках контроль над приглашением в союз, представляли планеты, близкие к Ядру. Республика не только манила, но и отталкивала. Существовали и другие группы, которые не были заинтересованы в расширении. Республиканские бюрократы были против того, чтобы Республика несла дополнительные расходы на оборону провинций. В результате многие полезные системы были вынуждены томиться в политическом предбаннике – иногда целыми столетиями, – хотя это подрывало авторитет Республики в целом.

В представлении Видиана, Император Палпатин разумно упорядочил республиканскую политику расширения.

Еще будучи канцлером, он приструнил сторонников сепаратизма, тем самым четко дав понять, что отныне Республика – это не какой-то клуб по интересам, который можно покинуть по своей прихоти. Тогда-то Видиан и предложил ему свою поддержку и финансирование. Став Императором, Палпатин с не меньшей готовностью – нет, с не меньшим рвением! – занялся расширением границ. Центральные системы всегда были сердцем Республики, которое питала живительными соками периферия. Император улучшил эту биологическую модель, довел до совершенства. Империя стабильно увеличивалась в размерах, жир бюрократии больше не забивал ее вены и артерии. И руководил ею единый мозг, а не скопище разумов с противоречивыми идеями.

Император все делал правильно – по крайней мере, до сих пор. Когда он назначил графа представлять свои интересы, это было лучшее из возможных решений. Несомненно, никто не умел выполнять поручения Императора так, как он. Видиан был идеальным имперцем, лишенным сантиментов; он преобразовывал то, что видел, и двигался дальше.

Оставался последний ритуал – и то сугубо практичный. Сидя в тускло Освещенном отсеке, куда доносились только обычные электронные сигналы из кабины да шум двигателей «Лямбды», Видиан скомандовал легким сделать глубокий выдох. Искусственные глаза не имели век и не нуждались в них, поэтому граф просто выключил зрение. Сейчас лишним было все, что отвлекало от дела.

Разум Видиана был самым мощным инструментом в его арсенале – и все же каждый день приходилось сталкиваться с его ограничениями. Искусственные глаза вели непрерывную запись, но их память не была безграничной: данные следовало стирать каждый цикл сна. Если в прошлом Видиану во сне являлись образы, то теперь за это время они Уходили в небытие.

Существовали более инвазивные кибернетические технологии, которые могли бы дать Видиану почти абсолютную память, что позволило бы обрабатывать всю информацию, какая только имелась в его распоряжении. Но граф решил воздержаться от дальнейшего усовершенствования, опасаясь навредить биохимии мозга, которой он и был обязан своим исключительным гением. Пожалуй, страх был иррациональный – но если Видиан и не верил в мистическую Силу джедаев, то все же допускал, что некоторые факты, связанные с разумом, не поддаются логическому объяснению.

Поэтому сейчас, как и каждый вечер, Видиан сидел и просматривал сделанные за день записи, выбирая, какие из них сохранить. Грузовые корабли на пути к Синде – да. Затылки свиты в бесчисленных коридорах – нет.

Сцену смерти начальника гильдии граф сохранять не стал. Он знал, что убийство не повлечет за собой никаких последствий; с другой стороны, насилие не доставляло ему никакой неуместной радости, помимо удовлетворения, которое он всегда испытывал, наладив работу буксующего предприятия. Видиан сохранил портрет старика, с которым сегодня ругался, как напоминание о новом возрастном пороге, но лицо глупого стрелка стер. Спаситель старика, скорее всего, был обычным забиякой, которому отвага заменяла мозги. Ничего примечательного в нем не было.

Но вот название, которое он произнес, – «Лунный свет»… Видиан задумался.

Название полихимической компании «Лунный свет» попадалось ему, когда он собирал информацию перед поездкой на Горс. Тогда граф не обратил на него внимания. Это была маленькая фирма – скорее всего, частный бизнес… а может быть, осколок распавшегося конгломерата, оказавшийся в руках бывших сотрудников. Этот трюк никогда не срабатывает, подумал Видиан. Почему кто-то обязательно пытается оживить труп?

Однако, найдя в Голосети файлы об этой компании, граф поразился ее показателям. Тот дурак с бластером не соврал относительно эффективности. Контрольные цифры у «Лунного света» были ниже, чем у других корпораций, но это была единственная компания, которая хоть как-то приближалась к выполнению производственного плана. Быть может, здесь и впрямь кроется что-то полезное, решил граф: какие-то идеи, которые можно позаимствовать и внедрить на других предприятиях.

«Остатки со дна корзины», – подумал Видиан. Проклятье. Положение дел на Горсе оказалось настолько скверным, что приходилось прибегать к…

– Вызов с Корусанта, милорд.

При звуках голоса капитана глаза киборга мигнули и перезагрузились. Вокруг снова возник пассажирский отсек «Булавы».

– Соедините.

Перед ним предстала голографическая фигура. Белокурый молодой человек, одетый строго и элегантно, сложил руки перед собой и поклонился:

– Граф Видиан! Как приятно вас видеть.

– В чем дело, барон?

Видиан редко тратил время на обмен любезностями – а для барона Лиро Данта с Корулага у него любезных слов не было вовсе. Этот богатый наследник династии производителей дроидов занимался непыльной работенкой в имперской администрации, но постоянно старался добиться чего-то большего, обычно за счет Видиана. Как и сейчас.

– Император объявил несколько замечательных инициатив, – сияя, проговорил Дант. – Нам снова нужен торилид.

– Нормы мне известны…

– Это старые нормы. Императору нужно еще больше. – Глаза Данта вспыхнули злобной радостью. – Недельные показатели должны быть выше на пятьдесят процентов.

– Как на пятьдесят?

– Я сказал Императору, что вы уже на месте и что если кому-то это по силам, то только вам.

– Не сомневаюсь. – Видиан знал, что Дант в жизни не сказал бы ничего подобного, ведь эти слова не были для киборга ударом в спину.

– Разумеется, если мои фабрики по сборке дроидов могут как-то помочь, вам стоит лишь…

– Конец связи. – Граф разорвал соединение.

Он кипел от негодования еще целую минуту, а потом глухой удар возвестил, что челнок прибыл на посадочную палубу «Ультиматума». Видиан знал, что никаких «новых инициатив» не было и в помине; все это придумал Дант, не оставлявший попыток занять место графа при дворе. В прошлом Видиану удавалось срывать планы выскочки на каждом шагу, но это было что-то новое. Учитывая то, что граф видел на Синде, даже за пятипроцентный прирост придется повоевать.