Повернувшись к столу, стоящему рядом, Растагар осторожно поднял с него две чашки.

— Духи моря, — проговорил он, — заклинаю вас, поддержите эту пару. Смойте любые сомнения, что еще остаются. Пейте! — Растагар протянул каждому из них по чашке.

Кейн поднял свою и проглотил соленую воду, которая была в ней. На вкус она оказалась неприятной, но традиция требовала, чтобы вода, используемая на церемонии соединения, была настоящей морской водой, из самого Замерзшего моря. Духи явно одобряли эту практику, поскольку никому из принимавших участие в ритуале никогда не было плохо от этой соленой жидкости.

Вероний взял чашки и вернул их на стол. Затем Растагар снял с шеи венок. Он был сделан из веток огромных вечнозеленых деревьев, растущих повсюду в северных пределах, и украшен бледно–голубыми фиалками, которые идеально сочетались с платьем Мхайры.

— Мы почти закончили, — прошептал старик. — Возьмите венок. Держите его между собой. Высоко, где все смогут увидеть.

Кейн и Мхайра вместе взяли венок и повернулись лицом к собравшимся. Этой минуты Кейн боялся больше всего. Он всегда чувствовал себя неуютно в толпе.

Он окинул взором людей, собравшихся в переполненном дворе. Большинство лиц были ему знакомы. Здесь верховный командующий, сам Оргрим Вражий Молот. Старый мастер Харлан, несмотря на свою суровость — самый любимый тренер в цитадели. Интендант Ренно, кузнец Браксус, с которым Кейн подружился за последние годы, и дюжины Хранителей и Хранителей–стажеров. Там были мужчины, рядом с которыми он сражался, мужчины, что спасли ему жизнь, и мужчины, которым спас жизнь он. Всех их объединял долг: защищать Приграничье от угрозы, исходившей от хребта Дьявола.

Присутствовало также и довольно много женщин. По тренировочной площадке были рассеяны жены Хранителей, которые, как Кейн, решили обрести свою половину. Большая часть женщин жила в Восточном Сборе или в одном из маленьких поселений в предместьях столицы. Жизнь на восточной границе может оказаться одинокой и иногда опасной, но Мхайра выбрала именно эту жизнь, чтобы они могли не расставаться. Кейн был Хранителем, давшим клятву защищать эту землю. По крайней мере следующие четыре года.

И тут он посмотрел на нее, стоящую рядом, и преисполнился гордости. Гордости за ее смелость. Гордости за ее веру в него, за ее преданность — ведь она последовала за ним сюда.

Гордость за то, что эта женщина носит его ребенка.

Растагар откашлялся.

— И наконец, я взываю к духам неба. Прошу вас, присматривайте за этой парой, поскольку они соединяют свои жизни, чтобы стать единым целым. Так же как ветки, образующие венок, становятся сильными в единении, так и их души переплетутся и преодолеют вместе величайшие невзгоды. Я даю им сейчас этот венок, чтобы они помнили все сказанное здесь сегодня.

Наклонившись, вероний возложил морщинистые руки на плечи обоим.

— Можете теперь обменяться кольцами.

Начал Кейн, надев золотое кольцо, которое купил у ювелира в Восточном Сборе, на безымянный палец левой руки Мхайры. Ее глаза округлились, когда она увидела его, и Кейн подумал: «Неужели я сделал плохой выбор?» Однако, когда она, повернувшись от Лелланы, надела ему серебряное кольцо, он со смятением осознал, что ей стыдно.

— У отца было не много денег, — сказала она со слезами на щеках. — Когда он заболел, мы втроем изо всех сил тянули эту ферму. Мне жаль…

Кейн нежно прижал палец к ее губам, не дав договорить.

— Я люблю тебя, — сказал он просто. — И я не думаю, что во всем мире найдется кольцо или драгоценность, столь же прекрасная, как твои глаза. Если кто–то и должен извиниться, так это я за то, что принуждаю их смотреть на мою физиономию до конца наших дней.

И с этими словами он притянул ее к себе, не обращая внимания на глазеющую толпу. Обнял ее так, будто никогда уже не отпустит.

— Соединение завершилось, — объявил Растагар под приветственные крики собравшихся. — Я объявляю вас, хм-м, мужем и женой.

Леллана и Наталия подошли поздравить их. Лицо последней было кислым, как свернувшееся молоко.

— Надеюсь, ваша жизнь будет счастливой и полной радости, — сказала она, и в ее голосе явно прозвучала горечь. — В конце концов, дядя Магнар отдал свою жизнь, пытаясь сюда попасть.

— Кузина! — Леллана метнула в Наталию предостерегающий взгляд. — Это был его выбор. Все мы понимали, насколько опасно путешествие в это время года. Он гордился бы тобой, сестренка.

Мхайра обняла Леллану, Кейн кивнул в знак благодарности. Вперед вышел Браксус и стал с огромной силой неистово жать ему руку — парень, не столь крутой, как Бродар, получил бы серьезные повреждения.

— Добро пожаловать в райское блаженство, которое зовется семейной жизнью, парень. Лучший совет, который я могу дать, таков: никогда не отправляйся спать злым после ссоры.

— Да? Чтобы обида не разрасталась?

— Кто говорит об обидах? Мужчине нужно, чтобы утром ему подали завтрак. — Браксус ухмыльнулся своей шутке. Потом его лицо помрачнело, и он протянул огромной рукой сверток. — Хотел дать тебе вот это. Выковал его несколько лет назад. Была у меня хорошая мысль подарить это когда–нибудь своему сыну. Но детей у меня так и не случилось, и, думаю, я и Сэл не становимся моложе. Жаль, ведь мне всегда нравились малыши. Как бы то ни было, теперь он твой.

Кейн развернул ткань. Это был меч — огромный двуручный исполин. Он взмахнул им для пробы.

— Бракс… Я не могу это принять. Это — произведение искусства.

Кузнец отмахнулся от его возражений:

— Нет для него более подходящего хозяина. — Не говоря больше ни слова, Браксус повернулся и зашагал прочь, оставив Кейна с тремя с половиной футами стали в руках.

— Похоже, оба мы прошли долгий путь, — прогрохотал Ор- грим Вражий Молот за его спиной. Новый верховный командующий Сторожевой Цитадели похлопал Кейна по плечу своей ручищей. — Помню, как много лет назад мы с тобой рыскали по берегам Ледотая. Мы так и не нашли банду Скарна. Может, они в конце концов передрались друг с другом.

— Возможно. — Положив руки на пояс, Оргрим устремил взгляд на восток, к Приграничью. — Еще четыре года, Кейн, — сказал он, помолчав. — Затем у тебя будет выбор.

Кейн кивнул.

— Думаю, он уже сделан.

Оргрим кивнул, а затем попрощался с ним. Подошел Борун, лицо его расплылось в улыбке.

— Что ж, дело сделано. Кто же будет теперь ходить со мной по шлюхам?

— О чем ты говоришь? Я никогда не ходил с тобой по шлюхам!

— Да, верно. Неудивительно, что ты так чертовски хорош с мечом, Кейн. У тебя больше практики в размахивании оружием, чем у кого бы то ни было. Посмотрим, останешься ли ты на том же уровне теперь, когда у тебя есть женщина, чтобы делать это за тебя.

— Нахальный засранец! — Кейн ухмыльнулся дерзости своего юного друга. Мхайра закончила разговор с Сэл, женой Брак- суса, и собиралась подойти к ним. Кейн понизил голос. — Я хотел поблагодарить тебя, — сказал он Боруну. — За то, что вмешался в последнюю минуту. За то, что сам вызвался стать Духовным Отцом.

Борун пожал плечами.

— Ты бы сделал то же самое для меня. Ну, навряд ли я когда–нибудь сглупил бы, чтобы жениться. Братья навеки, да?

Кейн кивнул, и мужчины, стукнув кулаком по кулаку, сжали их вместе.

— Братья навеки.

Мхайра подошла к нему, и они постояли, обнявшись. Кейн нежно приложил руку к животу своей только что обретенной жены.

— Мы назовем его Магнар, — прошептал он. — Если это мальчик. В честь твоего папы.

Мхайра обняла его еще крепче, и он понял, что сказал то, что нужно. Гладя ее по волосам, он благодарил духов за то, что они привели эту женщину в его жизнь. Обнимая ее, он странным образом почувствовал, что за ним наблюдают. Подняв глаза, он увидел большого ворона, сидящего на верхушке самой высокой башни и глядящего прямо на него.

Издав пронзительный крик, птица взлетела и направилась на запад, в сторону Сердечного Камня.

Братья навеки.