Раньше ты со всех бедах мира винил политику хранителей перебила я Тора. – Теперь ты ополчился на магию как таковую. Уж выбери что-нибудь одно, Тор. Магия-то чем виновата?

– Ну… виновато и то и другое. Их нельзя разделить. Впрочем, хранителей, не являющихся силвами, упрекнуть не в чем: они просто пешки и от высокомерия силвов страдают ничуть не меньше, чем жители других островов. И злоупотребляют своей магией не только силвы-хранители. Так поступают все силвы, просто на других островах их мало. Всего, я думаю, несколько тысяч – меньше, чем даже гхемфов. В глубине души я уверен, что мы, обладающие Взглядом, должны стремиться положить конец всякой магии, а не только злому колдовству. Она приносит больше вреда, чем пользы. И уж именно магии мы обязаны тем, что острова Хранителей и их правители стали тем, чем стали.

Я обратила внимание на то, что Тор не уточнил, как он собирается избавить людей от врожденного дара к магии, – по-моему, это было все равно что пытаться искоренить большие носы или, скажем, кривые зубы.

– Я никогда не замечала, чтобы Флейм использовала силв-магию во зло, – сказала я. – С этого, пожалуй, можно начать список благодеяний силв-магии: исцеления, драматическое искусство с использованием иллюзий…

– Да, да, мы знаем, – перебил меня Тор. – Но теперь нам еще известно, что силвы могут быть превращены в дун-магов; так можем ли мы продолжать смотреть на магию столь же благодушно? За последние годы исчезло столько силвов… и все они появились снова – но уже дун-магами.

Алайн поддержал Тора:

– Он прав, Блейз. Главное, силв-магия дает власть, и все чаще оказывается, что эта власть безответственна. Власть с очень сомнительной моралью – зло. А бывает, что магия используется в безнравственных целях: я видел, как силвы меняли цвет глаз, чтобы он оказался в тон их костюму! Они растрачивают свою силу на подобные глупости, отказывая при этом в исцелении тем, кто может заплатить. А теперь само существование силв-магии явилось угрозой для Райских островов: могущественный колдун обращает в дун-магов всех силвов, каких только встретит. Уж лучше, чтобы магии не было вообще.

Эйлса, которая до этого момента не проронила ни слова, перестала скрести мой шест и высказала вслух то, о чем я только подумала:

– Но как ты можешь рассчитывать положить магии конец? Никто не знает, как избавить острова от дун-магов, хоть силвы стараются этого добиться на протяжении многих поколений; а ты хочешь еще и силв-магию истребить.

– Может быть, если бы обучение использованию магии тех, кто обладает врожденным даром, было объявлено вне закона… – начал Алайн.

Я презрительно фыркнула:

– Оно стало бы подпольным промыслом. На островах Хранителей на такое никогда не согласятся.

Подобные разговоры длились часами, но, конечно, ни к какому решению прийти мы не могли. Я помню, что Тор говорил: если ему удастся как-нибудь выбраться из «забвения» и ускользнуть от Мортреда, он посвятит всю жизнь поискам способа ограничить власть хранителей и избавить Райские острова от всякой магии. Я считала это пустой мечтой и так ему и сказала.

Должна тебе сказать, что мои взгляды все же изменились. Было время, когда я сочла бы саму мысль об ограничении власти хранителей не только неосуществимой, но и несправедливой. Да, Датрик мне никогда не нравился, но к силвам я относилась с восхищением с тех пор, как увидела их в Ступице, теперь же, хоть я и не разделяла категорического неприятия хранителей и магов Тором и Алайном, события последних дней косе Гортан изменили мое отношение и к тем, и к другим.

Тор, конечно, стремился к этому чуть ли не с первой нашей встречи, – тем более что желал меня. Да, Тор Райдер умел предвидеть будущее…

И мы все теперь знаем, кто, в конце концов, оказался прав. Эта циничная плебейка, Блейз Полукровка, была вовсе не такой проницательной, какой всегда себя считала.

От лектора второго класса

Мифодисской Академии исторических исследований,

Яминдатон, Келлс,

Т. айсо Трамина агенту по особым поручениям

Ш. айсо Фаболду,

Департамент разведки,

Федеральное министерство торговли, Келлс.

47/20 месяца Двух Лун

Благодарю Вас, Фаболд, за то, что Вы позволили мне ознакомиться с Вашими статьями до их опубликования и до очередного Вашего интереснейшего выступления на собрании Общества. Я получил огромное удовольствие от Вашего первого доклада, посвященного Райским островам. Пусть Вас не смущают резкие высказывания некоторых этнографов старой школы, предпочитающих разглядывание костей изучению живой истории. Этим ворчунам все равно придется научиться мыслить по-новому.

И какую потрясающе интересную тему вы выбрали для своего первого исследования! Эта Блейз Полукровка – необыкновенная женщина! Не могу не отметить, что ваше восхищение старой дамой с Дастел было заметно в каждом вашем слове. Впрочем, Вы правильно поступили, опустив некоторые подробности ее рассказа. Представляю себе, как горели бы нежные ушки у дам, отсутствовавших на Вашем докладе, услышь они все, что говорила вам эта неукротимая головешка! Я иногда думаю, не было ли ошибкой позволять дамам посещать открытые для публики заседания Общества. Однако я отвлекся.

Конечно, Вы совершенно правы в своем предположении, высказанном в сопроводительном письме. Расселение представителей келлской расы с равнин Констаншана было волнообразным и происходило в 302-719 годах. Этому способствовали два обстоятельства: нужда в хорошо орошаемых сельскохозяйственных угодьях, поскольку равнины Констаншана становились все более засушливыми, и открытие разведчиками проходов в Пикардийских горах. Плодородные, пересекаемые многочисленными реками прибрежные районы, лежащие у подножия гор, как нельзя лучше подходили для основания земледельческих поселений. То обстоятельство, что многочисленные долины и прибрежные острова были уже заселены племенами мореходов, боюсь, ни в коей мере не останавливало наших воинственных предков.

Поскольку келлсы с равнин Констаншана обладали более развитой технологией, особенно в изготовлении оружия (к тому времени были уже известны и длинные луки, и арбалеты), а также приручили лошадей и создали конницу, прибрежные народы, ничего этого не имевшие, оказать серьезного сопротивления не могли. Многие из них сложили оружие и были порабощены. За многие, многие поколения различия между завоевателями и коренным населением сгладились, и если Вы спросите кого-нибудь вроде меня, уроженца Нижней Пикардии, то едва ли получите ответ на вопрос: кем были наши предки – келлсами или пикардийцами.

Боюсь, что мне совершенно неизвестна история пикардийцев, будто бы бежавших за море и, наконец обосновавшихся в Другом полушарии, на Райских островах. Такое предположение кажется несколько притянутым за уши… Когда я называю коренное население побережья мореходами, я имею в виду плавания вдоль берегов, рыболовство, торговлю между находящимися в устьях рек поселениями. Эти племена не были исследователями океанов.

Что, вероятно, соответствует действительности, – это наличие среди пикардийцев многочисленных различающихся этнически групп населения. Ранние летописи келлсов говорят о том, что жители разных прибрежных долин часто очень отличались друг от друга лингвистически и в культурном отношении и что эти различия иногда подчеркивались и разницей в физическом облике.

Вы спрашиваете, известны ли мне названия «келвы» и «келваны». Действительно, они встречаются в одном раннем литературном произведении, «Записках Тина Весвинтера», и употребляются наравне с наименованием «келлсы» как его синонимы. Совпадение? Не знаю…

Имеются и другие факты, подтверждающие вероятность того, что островитяне являются потомками пикардийцев. Во-первых, это обилие знакомых нам слов в языке Райских островов. Современный келлский язык представляет собой сплав древнего языка Констаншанских равнин (который преобладает) и различных пикардийских диалектов. Если Ваша теория верна, то современный язык Райских островов вполне может быть смесью тех же диалектов; тогда следует ожидать наличия в обоих языках родственных слов. Именно это, судя по Вашему письму, и имеет место. Во-вторых, действительно некоторые географические названия звучат знакомо… Мекате, например. На побережье существует город Макатай – я в нем родился! Мигрирующие народы и в самом деле часто дают своим новым поселениям имена тех, которые им пришлось покинуть.