— Ты права. Но сегодня многое нужно переварить. Не возражаешь, если мы поболтаем несколько минут, а подольше поговорим завтра?

— Хорошо. Я приму всё, что смогу получить, — согласилась Николь, садясь обратно на диван.

Я вздохнула.

— Я знаю, что ты хочешь спросить, поэтому давай уже.

— Ты влюблена в Джулиана?

Вот чёрт... Она правда решила спросить об этом сразу?

Я сжала губы.

— Следующий вопрос.

Николь засмеялась.

— Ты ушла из-за Лии?

Я вздохнула, тщательно подбирая слова.

— Мой уход не был непосредственно связан с ней. А с тем, как я себя чувствовала.

— Ты сожалеешь об этом?

Я с трудом сглотнула.

— Иногда.

Она дотянулась и сжала мою руку.

— Как бы то ни было, то, как вы оба смотрели друг на друга — ни у кого другого просто не было шансов.

Я улыбнулась. Мне не хотелось этого признавать, но после просмотра того, что произошло между Лией и Джулианом, мне стало чуть легче от её слов.

— Мне нравится Джулиан, — Николь нежно улыбнулась. — Мне так и не удалось действительно узнать его и всё такое, но мне нравилось то, что я о нём знала. Но в ночь, когда я уехала, я не была так уж расстроена этим. Я получила тысячу долларов, месячный отпуск от жизни, и я встретила несколько классных людей. Я бы не хотела быть в отношениях с тем, кто, очевидно, любит другую.

— Я тоже.

— Кого бы он ни выбрал в конце, она всегда будет состязаться с тобой.

— Ты очень хорошо умеешь подбодрить.

— Просто я не хочу, чтобы ты заперлась в своей комнате на следующие четыре дня, и тогда мне больше не с кем будет поговорить. 

Я была в отеле уже неделю и, оглядев мраморно-белый зал, усмехнулась себе под нос.

Две недели назад, в доме, этого бы никогда не случилось.

— Передай, пожалуйста, пепперони, Зои, — попросила Тиффани, протягивая руку, когда я передавала ей коробку с пиццей.

Сидя за огромным столом в комнате для конференций, я посмотрела на других женщин, уплетающих пиццу. Николь, Саманта и Тиффани, которая была той таинственной участницей, прибывшей субботним вечером, сидели со мной за столом, поедая пиццу и играя в карты перед началом «Единственной». Может, это было из-за замкнутого пространства, но вдали от Тори Тиффани была на самом деле сносной. Я не собиралась обмениваться с ней номерами телефонов, но у меня и не возникало желания дать ей в лицо.

Это уже достижение.

После того как мы с Николь вместе посмотрели «Единственную» во вторник, мы решили сделать это традицией. Саманта пережила «разрыв» к эпизоду четверга, а Тиффани услышала нас троих, когда пошла за льдом, поэтому присоединилась к нам.

— Скоро начнётся. Брауни готовы. Ты идешь? — кричала Эмма из зоны кухни. Она приехала в среду вечером, совершенно не расстроенная «расставанием».

Мы впятером, все одетые в пижамы, разбрелись по лаунж-зоне с бокалами вина, пока смотрели вечерний выпуск «Единственной» в четверг.

Вот уже прошла неделя, как я ушла из шоу, а я не могла перестать думать о Джулиане. Казалось, с каждым днём становилось только хуже. Я читала его стихотворение ежедневно. Записывала в блокнот, который он подарил мне, стихотворения, мысли и цитаты, отчего думала о нем. Повторяющейся темой, которая, казалось, решила пробраться в каждую мысль, стало то, что, возможно, мой уход только подтолкнул его в объятия Лии.

В первую секунду, когда я увидела лицо Джулиана, моё сердце пропустило удар. Оператор брал у него интервью, и он говорил правильные вещи о женщинах в доме, но я всё ещё видела налёт грусти в его глазах. Моё сердце тосковало по нему.

Джулиан выглядел просто невероятно, когда повел женщин на свидание с темой «загадочное убийство». Групповое свидание казалось более интимным, когда в конкурсе осталось только шесть женщин. Они были одеты официально, сидя вокруг стола на семерых. Все принимали участие в беседе, но Лиа сидела рядом с Джулианом. Я не могла не заметить, как много они разговаривали друг с другом.

Тиффани начала смеяться, как только показ прервали на рекламу. «Загадочное убийство» было о том, что женщина, возможно, убила своего тайного бойфренда, а когда её обвинили в убийстве, сказала что-то о том, как она тайно его любила. Джулиан начал говорить о каком-то стихотворении, и никто не знал, о чём шла речь. Лиа делала вид, что знала это стихотворение, а когда он спросил её о нём подробнее, ей пришлось признать, что она в замешательстве.

Мы все рассмеялись, но внутри я понемногу умирала.

Сонет XVII Пабло Неруды. Джулиан сейчас разговаривал прямо с моим сердцем.

Я мало говорила во время эпизода. Тиффани и Эмма говорили больше всех, а Николь и Саманта поддерживали каждое их слово. Во время каждой рекламы я просто пялилась в телевизор с трепещущим сердцем. Я хотела ещё больше Джулиана.

Мы наблюдали, как женщины начали ругаться, пока Джулиан был на танцполе с Мией. Видеть Мию чрезмерно флиртующей сексуальной кошечкой было странно, но захватывающе. Перед Джулианом она из кожи вон лезла, но, судя по выражению его лица, он не был в ней заинтересован. Мне хотелось отвернуться, когда они в первый раз поцеловались, но я не смогла. Джулиан был милым и флиртовал и до и после поцелуя. Но между ними не было искры.

Или с моей стороны это просто было принятием желаемого за действительное?

Было странно смотреть эпизоды без моего участия, потому что я не знала предыстории. Всё, в курсе чего Николь, Саманта и я не были, Тиффани и Эмма могли прояснить. Были вопросы, которые я хотела задать, но не задавала, потому что, как бы дружны мы все сейчас ни были, у меня не было ни малейшего желания доверять им.

— Ну, вот он, тот момент, когда я подумала, что у меня и правда был шанс, — указала Тиффани, когда на экране показали изображение того, как Джулиан пригласил её потанцевать.

— Я никогда не думала, что у меня был шанс. Вот почему я и не расстроилась, — добавила Эмма, пожав плечами. — Начистоту, мне он был не нужен. Ничего бы не вышло.

— Что? — отреагировали одновременно Николь, Тиффани и я.

— Ну, — начала Эмма, подвигаясь к краю своего сидения. — Я хотела…

— Подождите, ребят, взгляните! Мой поцелуй, — вмешалась Тиффани. — Посмотрите, как из романтичного он превратился в неуклюжий в мгновение ока!

От мысли смотреть, как Джулиан целует ещё одну женщину, мне было не по себе; однако, зная, что Тиффани сидит в той же самой комнате, что и я, я понимала, что это ничего не значило.

Джулиан предложил Тиффани прогуляться с ним, пока судьи решали, какой стол точнее всех разгадал тайну убийства. На экране на Тиффани было надето красное платье, которое не продемонстрировали должным образом до тех пор, пока они с Джулианом не вышли на балкон. Оно было огненно-красное и сидело на ней как влитое. Её рыжие волосы были собраны на макушке, и она на самом деле выглядела самым лучшим образом за всё то время, что я её знала.

— Я любила это платье, — отметила Тиффани, пристально глядя на экран.

Джулиан и Тиффани беседовали, стоя на балконе с видом на океан. Легкий ветерок, казалось, раздувал их одежду, и Джулиан приобнял девушку за плечи, чтобы не дать ей замерзнуть. Она мечтательно смотрела на него. После того как они перебросились несколькими фразами, которые я не особо слушала, потому что сосредоточенно рассматривала профиль Джулиана, они поцеловались.

Поцелуй казался нежным и приятным. Джулиан отстранился, а Тиффани яростно атаковала. Она накинулась на его рот и грубо поцеловала. Он коротко ответил на поцелуй, а потом легко оттолкнул ее. В следующем кадре показали женщин за столом. Они обсуждали, какое ужасное у Тиффани было дыхание после того, как она съела чесночные булочки.

Тиффани уронила голову на руки.

— И никто не сказал мне раньше позднего вечера.

— Даже твоя лучшая подруга Тори? — голос Эммы тонул в сарказме.