Джулиан первым нарушил молчание.

— Не знаю, откуда это взялось. Я весь день ничего не мог написать. Раньше никогда такого не происходило.

— Для начала, что вдохновило тебя на эту песню?

Он самодовольно улыбнулся, как будто у него был секрет.

— Разговор в баре.

— Ну, должно быть, это был хороший разговор, — пошутила я, игнорируя мерзкое чувство, которое глубоко и крепко засело у меня внутри.

Отлично. Ещё больше конкуренции.

Казалось, он почувствовал направление моих мыслей.

— Она помогла мне увидеть, что именно мне нужно, и чего я хочу в женщине. Это дало мне перспективу. И поскольку обычно я черпаю вдохновение в своей жизни, и у меня был этот бит, который я ещё нигде не использовал, то я подумал, почему бы и нет.

— Мне бы хотелось узнать кое-что, — я воспользовалась возможностью сменить тему разговора. — Все твои стихи взяты из реальной жизни? На ум приходит песня «Повсюду задница», — я двусмысленно пошевелила бровями.

Хоть название песни и было для меня слишком уж буквальным, но это был удивительно поэтичный взгляд на жизнь, в которой женщины предлагают свои тела в первую очередь, сердца во вторую, а мысли в самую последнюю.

Удивляясь, он покачал головой.

— Я испытал некоторые сумасшедшие вещи, но, в зависимости от того, кому я пишу, или о чем меня попросили написать, я помогаю исполнителям рассказать их истории. «Повсюду задница» истинна для диджея Окса. Я зависал с ним и из того, что я видел, и того, что он мне рассказал, представил жизнь, которой он живёт. Те песни, которые полностью написаны мной, они правдивы. Я вкладываю часть себя во все свои песни, но всё вертится вокруг того, кто исполнитель. Когда пишу о том, что чувствую, настоящем или воображаемом, ставлю себя в эту ситуацию. Только тогда песня будет ощущаться правдивой, — он коротко рассмеялся и отвернул голову к фонтану. — Я не должен был тебе всё это рассказывать, ничего из того, что рассказал. Я был бы благодарен, если бы ты оставила это при себе.

— Эй, — произнесла я, вытянув руку и дотрагиваясь до его лица. Я развернула его голову обратно к себе. — Я никогда никому не расскажу ничего из того, что ты мне сказал.

Он убрал мою кисть со своей щеки и поцеловал тыльную сторону ладони. Между нами заискрило. Я шумно вздохнула.

Так вот как впадают в экстаз?

Поцелуй опалил кожу на ладони и распространился по всему моему телу. Внизу живота запорхали бабочки и разлетелись во все стороны.

— На шоу ты всех порвешь, — пробормотала я, качая головой и плавно вытаскивая свою руку.

Джулиан улыбнулся, но нахмурил брови.

— Что ты имеешь в виду?

— Шоу «Единственная» будет твоим.

— Почему ты так говоришь? Назови хоть одну причину.

— Могу назвать тебе пять.

— Конечно... — он поднял руки вверх ладонями.

Я подняла вверх указательный палец.

— Во-первых, взгляни на себя. Ты чертовски сексуален, и тебе настолько комфортно с самим собой, что мне было комфортно находиться с тобой с первой секунды. Во-вторых, у тебя полон дом женщин, которые не знают тебя, но уже говорят, что любят. В-третьих, ты милый. Этот поцелуй руки — именно из таких вещей и делаются шоу, подобные «Единственной». На таких вещах и строятся необоснованные ожидания. После тебя они не смогут найти другого холостяка, и ты окончательно всё подгадишь каждому мужчине в Америке. В-четвёртых, ты действительно выдающаяся личность. Ты забавный и умный, со здоровым налетом сарказма, — я встала, перекидывая ногу через скамью и отодвигаясь назад. — Все полюбят тебя. На этом шоу тебя ждёт оглушительный успех.

Джулиан встал на ноги, я наклонила голову, чтобы не разрывать зрительный контакт. Он оказался ростом за метр восемьдесят и возвышался над моими метр семьюдесятью.

— Что ж, если всё так, то почему мне кажется, словно ты со мной прощаешься?

Его лицо выражало мириады эмоций, поначалу я смогла различить замешательство. Думаю, что видела вспышки разочарования, но не уверена, что не выдавала желаемое за действительное.

Я продолжала отстраняться от него, создавая безопасную дистанцию между нами.

— Я не прощаюсь с тобой. Я всё ещё участник, поэтому мы с тобой увидимся через пару часов.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — он сунул руки в карманы. — Почему сейчас ты так внезапно уходишь?

Показывая все пять пальцев, я признала правду.

— В-пятых, в тебе что-то есть.

Казалось, что его глаза буравили меня насквозь, и мой голос дрогнул, когда я продолжила.

— Ты поэт, и у тебя действительно есть дар. Я часами могу наблюдать, как ты сочиняешь тексты песен. Ты умеешь так обращаться со словами, что это меня затягивает. И мне было бы слишком просто и слишком рискованно спуститься в эту кроличью нору. Поэтому, Джулиан Уинтерс, я говорю тебе «Прощай!». Это было по-настоящему.

Не дав ему возможности ответить, я развернулась на каблуках и выбежала с прилежащей к фонтану территории, быстро передвигаясь по саду. На одну долю секунды я почувствовала разочарование из-за того, что он не побежал за мной или хотя бы не окликнул. Но потом я вспомнила о том, как устроено шоу «Единственная», и на какую предпосылку оно опирается.

С чего бы ему преследовать одну женщину, с которой он только что встретился, неважно, какой сумасшедшей бы не была между нами химия, когда у него есть ещё одиннадцать женщин, готовых броситься ему на шею.

Как только мысль пришла мне в голову, я тут же её отбросила.

Я здесь меньше двенадцати часов и уже по уши погрязла в этом дерьме. Мне не нужно, чтобы он за мной бежал. Это я решила уйти. Уйти по причине. Веской причине.

Вздохнув, я ускорила темп и направилась к дому. Чем быстрее я шла, тем тяжелее дышала, и тем больше путались мои мысли. Моё сердцебиение зашкаливало. Притормозив у ярко освещённых трейлеров, я заглянула в гримерку, чтобы проверить, там ли ещё Коко. Я нуждалась в дружеской беседе и в том, чтобы мне поправили макияж.

К счастью, она была одна и убиралась, когда я ворвалась внутрь.

Коко бросила на меня один взгляд и бешено замахала, чтобы я вошла внутрь.

— Входи! Закрой дверь! — она помыла руки и указала на свой стул для макияжа. — Что, чёрт возьми, с тобой случилось?

Я плюхнулась на стул и позволила ей слегка промокнуть моё лицо влажными салфетками. Сердце всё ещё стучало, но дыхание не перехватывало. Это был он. То, как он смотрел на меня. То, как его пальцы касались моей кожи.

Я зажмурила глаза.

— Худшее из всего возможного, что могло случиться в первый день этой херни, произошло.

Коко разинула рот, прикрыв его ладонью. Она понизила голос.

— Ты трахнула его на камеру?

— Нет, хуже. Влюбилась в него за кадром.

Рассказав Коко обо всем, что случилось, я пошла обратно по дорожке тем же путём, каким и пришла, до двойных французских дверей бокового входа. Не успев войти в дверь, я услышала крик. Шум раздавался справа от меня, с застекленной террасы, куда я и заглянула. Кажется, продюсер разрабатывал стратегию с двумя участницами. Кричащей участницей была Тори, блондинистая стерва со вчерашней коктейльной вечеринки. Покачав головой, я закатила глаза и продолжила свой путь по дому.

— Зои! — Мия, моя недавно обретенная соседка, вздохнула с облегчением, неожиданно появившись позади меня. Она понизила голос. — Где ты была?

Я улыбнулась красавице-брюнетке. Мия сидела рядом со мной в лимузине, и, пока все остальные болтали, не переставая, она не чувствовала необходимости разговаривать. Мы молча наблюдали за остальными и, когда кто-то морозил очередную глупость, смотрели друг на друга и улыбались.

Наша дружба и статус соседок родились в тот момент.

— Я только что вернулась с прогулки, и мне подправили макияж, — ответила я, пока мы поднимались по винтовой лестнице. — Но раньше я заходила в гардеробную, и моё платье уже должны были принести.