Устойчивый ритм моего сердцебиения звучал как барабанный бой. Я не слышала ничего, кроме его слов на повторе под мое сердцебиение. Моя грудь вздымалась и опадала, пока я впитывала его слова.

Стихотворение было сексуальным, эмоциональным и духовным. В двух коротких строфах он резюмировал интенсивность нашей связи. Не только сексуальное притяжение двигало тем, что бы между нами ни было. Не имело никакого значения, что прошло четыре дня с нашей встречи. Никогда ещё у меня не было сильнее чувств к мужчине.

Я вновь прочитала стихотворение.

Я прижала бумагу к груди, глаза наполнились слезами. Чувства переполняли меня.

Деликатный стук в дверь шкафа заставил меня взять себя в руки.

— У тебя там всё в порядке? — в голосе Мии звучало беспокойство.

— Да, — мне пришлось заставить себя говорить нормально. — Просто собираю бельё в стирку, — ответила я, быстро складывая письмо. Я спрятала его в своей сумке через плечо и перекинула её через голову.

Я вышла из шкафа и обнаружила, что Мия и Николь подозрительно смотрят на меня.

— Вероятно, завтра я займусь стиркой, раз у нас ничего не запланировано, — я села на кровати лицом к ним.

— На днях у нас не будет свиданий, чувствую, я умру со скуки. Хотела бы я, чтобы у нас был телевизор или что-то ещё, — пожаловалась Николь.

Мия ответила, но я не слушала её. Мои мысли опять вернулись к Джулиану Уинтерсу, который всё больше и больше казался мужчиной моей мечты.

— Земля вызывает Зои, — сказала Мия мелодичным голосом.

Я не осознавала, что всё это время смотрела на свои руки, лежащие на коленях. Я вырвалась из своих мыслей, быстро посмотрев вверх.

— Извини. У меня многое на уме. Что ты сказала?

Они захихикали.

— Мы собираемся в трейлер, где делают макияж. Хочешь пойти с нами? — предложила Николь.

— Да, только обуюсь.

Я обула кроссовки, и мы вышли из дома. Мы разделились на дорожке, и я направилась в гардеробную. Я знала, что не поеду с Джулианом на вечеринку, но хотела, чтобы он думал обо мне всё время, пока будет с Эммой и Самантой.

За следующий час я закончила с одеждой и прической на вечер. Я выбрала темно-синее платье по фигуре с рисунком розового и темно-красного цвета по всему платью. Светло-розовые шпильки и подходящие светло-розовые аксессуары завершали образ. В этом наряде я чувствовала себя красивой: материал и цвет выставляли мою кожу в выгодном свете, а вырез был сексуальным. Что касается прически, то мои волосы были уложены в пучок на макушке. Розовые перламутровые аксессуары для волос использовались, чтобы поддерживать мои густые волосы на месте и чтобы собрать образ воедино.

Когда я пришла в гримерку, Коко была одна. Её наставница только закончила чей-то макияж и взяла перерыв. Это была вторая лучшая новость за весь день.

— Ты отлично выглядишь! — воскликнула Коко, оглядывая меня.

— Спасибо. Ты тоже! — ответила я, отмечая, каким завершенным смотрелся её образ — голубое платье из джерси и чёрные колготки. — Ты трахаешься с кем-то со съёмок?

Коко запрокинула голову назад и расхохоталась.

— Потому что надела это платье? Да ладно!

Я уселась на её стул и сделала круглые глаза. Я сжала губы, вопрошая её своим молчанием.

— Да ладно тебе, прояви хоть каплю уважения. Я бы ни в жизни! — она указала на мой микрофон, который свисал с рубашки, и покачала головой.

— А, нет, — я указала на микрофон. — Я выключила его раньше, в гардеробной. Кто это?

— А, ну в таком случае. Брюс Уилсон.

— Что? — я разинула рот.

Коко стала подготавливать моё лицо, когда начала свой рассказ:

— ДД представила нас друг другу во время моего первого интервью, поэтому мы знаем друг друга уже пару месяцев. Мы были дружелюбны, и поскольку иногда посещали одни и те же совещания, а потом началось шоу, то стали видеться немного чаще. Некоторые из нас встретились одним вечером после совещания. Брюс был там, мы выпили, стали флиртовать. Я подшучивала над ним, потому что на камеру он такой правильный, а за кадром он серфер или что-то вроде того. Он все время говорит «чувак». Слишком часто. Но это так мило и забавно. Он сказал, что ему нравится, что я над ним подшучиваю, а я сказала, что слышу об этом не впервые. Той ночью ничего не произошло. Но вчера он пришёл сюда на макияж, а ДД пришлось уйти, чтобы встретиться с поставщиком. Так начали мы с ним болтать, я стала делать ему макияж, а потом... одно привело к другому.

Мне пришлось схватить её за запястье, чтобы я смогла снова открыть глаза, поскольку она делала мне макияж глаз.

— Погоди... погоди-погоди-погоди. Прям здесь?

Коко ухмыльнулась.

— В ванной, потом в его трейлере, — она понизила голос. — А потом снова в его джипе.

Я пошевелила бровями.

— Мило! Имею в виду, это безрассудство, потому что эта работа — огромный шанс для тебя. Но это горячо и сексуально.

— Да, так и было, — она снова занялась моими глазами. — Он был хорош, лучше, чем я думала. Но просто слышать, как люди ходят снаружи и угроза того, что нас могут поймать... — Коко вздохнула. — Помнишь тот раз, когда ты трахалась со своим партнёром по учёбе в ванной бара «Брейкерс»?

Я засмеялась от неожиданности.

— Да...

— Эй! Я пытаюсь нанести тебе помаду, сиди тихо.

— Тогда не задавай мне вопросов!

Пока Коко заканчивала мой макияж, она рассказала мне обо всём, что у неё происходило.

— Готово! — объявила Коко, с размахом поворачивая меня на стуле.

Я открыла глаза и улыбнулась.

— Ты великолепно выполняешь свою работу, подруга.

— Спасибо. А теперь колись. Я сделала твои губы ещё более соблазнительными для твоего мужчины.

Она шутила, но её слова заставили меня улыбнуться.

— У тебя уже влюбленный взгляд. Расскажи мне всё!

И я ей всё рассказала. Посвятила её во всё, начиная со свидания в застекленной беседке и до стихотворения. Это заняло двадцать минут, так что у нас почти не осталось времени на то, чтобы мы всё это подробно обсудили.

Во время всего краткого рассказа брови Коко были в центре лба.

— Вау, — сказала она в одиннадцатый раз. — Очевидно, что он любит тебя, но что выносит мне мозг, так это то, что ты тоже любишь его.

Хоть моё сердцебиение и ускорилось, я закатила глаза.

— Не говори глупостей! Мы встретились только четыре дня назад. Если честно, я знаю, что это совершенно на меня не похоже, но он мне нравится... очень. Больше, чем должен бы, — я покачала головой. — Это сумасшествие, и я не знаю, что с этим делать. Это рискованно, понимаешь?

— Ну, любовь вообще дело опасное. И да, ты избегаешь рисков любой ценой, но я думаю, что этого тебе не нужно избегать. После всего, что ты рассказала, мне ясно, что вы двое нравитесь друг другу: как будто — любовь-с-первого-взгляда — нравитесь друг другу. Вы будете здесь целых три с половиной недели, и вам обоим, вероятно, заплатят миллион долларов за один из тех Свадебных спецвыпусков «Единственной».

Вопреки себе я засмеялась.

— Ты смешная. Ну правда, Коко. Я пытаюсь рассказать тебе нечто серьёзное, а тебе всё шуточки.

— Я тоже серьёзно! Ты бы видела сейчас своё лицо. Ты от него без ума.

Я посмотрела на себя в зеркало, она оказалась права. Мои глаза были огромными и сияли. Улыбка была глуповатой, но изучала свет. Лицо раскраснелось, несмотря на высококачественный макияж, сделавший мою кожу ровной и гладкой.

«Я от него без ума, — поняла я, глядя на себя в зеркало. — И цвет этой помады определенно теперь в моём списке маст-хэв».

— Как называется эта помада? — спросила я.

Коко сжала губы.

— «Отказ».

Я снова засмеялась.

— Я скучала по тебе. Так тяжело жить в этом доме, — я надулась. — Мы были соседками семь лет. Я думала, они должны были разрешить тебе остаться со мной. Меня беспокоит разлука.

— Даже если бы Джулиан был в моём вкусе, а это не так, то они бы меня не пустили. У них уже есть афроамериканка и американка мексиканского происхождения. А с американкой японского происхождения нас будет уже трое меньшинств, а это уже слишком большое разнообразие для одного шоу, — пошутила Коко, закатывая глаза. — И после всего, что Джейми сказала тебе, могу только представить, что она сказала бы мне.