– Но если это правда, возможно, ты сможешь сделать то же самое.

– Что вы можете рассказать нам, мисс Лейн? – спросил Бэрронс.

Я повернула голову, чтобы посмотреть на него. Несколько минут назад я была «Мак».

– Почему ты так поступаешь?

Его глаза сказали: «А ты действительно хочешь называть меня Иерихоном?»

Я задумалась и с изумлением поняла, что не хочу. Иерихон – это… интимно. Иерихон и Мак были совершенно отдельными от мисс Лейн и Бэрронса личностями. Они существовали в другом месте. В свободном, священном. Мне нравилась эта разница. Я кивнула, слабо улыбнувшись. Его темные глаза сверкнули одобрением, и я практически просияла.

«Ты продолжаешь развиваться, – сказали его глаза. – Продолжай трахаться со мной вместо переживаний».

– Расскажи мне о Книге, – потребовал Риодан. – Я хочу понять, как она в тебе находится.

Я вздохнула и попыталась сообразить, как бы это объяснить.

– Внутри меня есть одно место. Я не знаю, как сказать, где именно, но, думаю, оно у меня в голове. Глубокое, спокойное черное озеро, но там не только оно. Есть пещеры и галечные берега. Кто знает, может, во мне целая чертова страна. Я думаю, что озеро – это моя суть ши-видящей. Но оно было изменено тем, что тоже находится внутри, и теперь оно… другое. Если там и есть границы, то я больше не понимаю, где они.

– Книга, – сказал Риодан.

Я посмотрела на Бэрронса. Не знаю, почему. Возможно, чтобы убедиться, что он рядом, как в тот единственный раз, когда я нырнула на дно моего темного неподвижного озера и увидела «Синсар Дабх» во всей ее сияющей и искушающей красе. Я хотела знать, что он рядом, на случай, если рассказ о Книге заставит ее сделать нечто плохое.

– Она там, – ворчливо ответила я. – На дне озера. Но мне приходится плыть, чтобы до нее добраться. Она в черной пещере, на пьедестале. В закрытом виде. – Я прожгла его взглядом. – По хорошей причине.

Я закрыла ее в тот день, несколько месяцев назад, с Бэрросом. Накрепко захлопнула.

– В последнее время углублялась и смотрела на нее, – предположил Риодан.

– Нет. – И не собиралась. С моим счастьем она откроется на предельно полезном заклятии, и я начну думать, что хочу его, нуждаюсь в нем или даже неспособна без него жить.

– Я хочу, чтобы ты это сделала, – сказал Риодан.

– И ты согласен? – выпалила я Бэрронсу.

Его темные глаза сверкнули. «У всех нас есть свой внутренний зверь».

«И ты считаешь, что можешь справиться с моим?» – парировала я.

«Я думаю, что довольно неплохо справляюсь». В его глазах всплыли образы того, чем мы совсем недавно занимались.

«То совсем другое».

«Мы контролируем своих. На это ушло время».

«Сколько времени?»

«Мы совершали ошибки», – только и сказал он.

«Ты хочешь, чтобы я посмотрела».

«Я хочу весь мир. Я хочу тебя. Это может быть единственный способ. На данный момент я не вижу альтернативы. Если в тебе скрыта возможность не дать черным дырам разрушить Землю, нам нужна такая возможность».

Я хочу тебя. Всего три простых слова. Они меня разрушают. Расплавляют. И закаляют в сталь, которая сильнее меня. Вера Бэрронса в меня сделана из чистого титана.

«Я тысячелетиями искал заклятье, способное освободить моего сына, и ни разу не встречал ни единого упоминания о том, что часть Песни Творения может содержаться где-то помимо Книги, за которой я охотился».

Он сказал «тысячелетиями».

Бэрронс жил тысячи лет. Одно дело – подозревать, и другое – услышать это от него. Моему любовнику несколько тысяч лет. А мне двадцать три. Неудивительно, что у нас бывают проблемы.

Я нахмурилась, припоминая еще кое о чем – об одной вещи, которая может нам в данный момент пригодиться. Я видела ее в Белом Особняке, когда искала с Дэрроком Зеркало, чтобы вернуться в Дублин.

Но я стоически отказывалась думать об этом с тех пор, как поняла, что во мне скрыто. Не хотела дать своему внутреннему зверю учуять, если он уже не учуял.

Я вздохнула.

– Посмотрю. Но если я свихнусь и начну там все крушить, не говори, что я тебя не предупреждала.

– Там? – переспросил Риодан, намекая, что никакого «там» он не предполагал – только «здесь».

Я сморщила нос.

– Если я собираюсь это сделать, вначале нужно выпить.

– У меня есть кого послать, – сказал Риодан. – Как называется твое пойло?

– Я хочу взять сама, – холодно отбрыкивалась я, понимая, что лишь пытаюсь оттянуть неизбежное. Но мне хотелось пройтись куда-то по собственной воле, почувствовать себя живой и свободной еще несколько минут, прежде чем рискнуть душой и телом.

– Нам тоже не помешает, – вздохнул он, поднимаясь из-за стола.

Когда я спускалась по хромово-стеклянной лестнице с Бэрронсом по правую руку от меня и Риоданом по левую, меня чуть не снесло клинками завистливых взглядов, летящих из каждого подклуба.

Если бы они только знали.

Я предпочла бы подклуб Синатры, но Риодан заметил мрачно зависшего у бара Кристиана и потянул нас прочь.

К школьному подклубу, где работала Джо, одетая в короткую игривую клетчатую юбку, белую блузу и туфли на шпильках, хорошенькая, с золотистыми и белыми прядями в волосах.

Риодан жестом позвал ее, и она с опаской подошла обслужить нас, но он заказал только три стакана «Макаллан Рэр Каск»[33], совершенно без всякого выражения. Она заторопилась выполнить заказ, а я ощутила напряжение в толпе на танцполе.

Я оглянулась, пытаясь определить причину, и заметила, что толпа расступается, позволяя кому-то или чему-то пройти.

Джо поставила передо мной стакан, где плескалось на два пальца элитного виски. Я подняла его, взболтнула и отхлебнула глоток, продолжая следить за толпой, пока наконец на виду не оказалась женщина, в чью сторону поворачивались все головы.

Джейда.

Абсолютно, офигительно потрясающая, в красном платье и туфлях на шпильках. С голыми ногами, высоко зачесанными волосами, завязанными в конский хвост, который почти касался ее задницы, когда она шла. Ее кожа выглядела гладкой, сливочной, лицо стало нежнее, глаза сияли сдерживаемым жаром. За ней я различила голову Танцора, он был выше нее, даже несмотря на ее шпильки. В отличие от Девятки, он не следовал за каждым ее движением, используя тело, как щит. Он просто шел рядом.

Дэни такая взрослая в этом платье, которое облегает ее как вторая кожа. А походка! Грациозная длинноногая сила и жар. И знание того, что она потрясающе выглядит.

Дэни больше не пижонила.

Она выступала. Она подкрадывалась. Она шествовала, полностью владея землей, по которой идет.

И она словно зажигала мужчин, мимо которых проходила. Люди и Фейри смотрели ей вслед с вожделением, с похотью. Она сияла. Хоть она больше и не являлась нашей Дэни, в ней определенно было что-то невероятно сияющее, почти физически. О да, в ней все еще горел огонь. Готова поспорить на собственную вменяемость. Хотя нет, это не слишком солидная ставка. Готова поспорить на правую руку.

Она не то чтобы не замечала внимания. Оно ей было безразлично.

Я взглянула на Риодана. Не знаю, почему. Наверное, по привычке искать золото там, где его нет. Его лицо казалось таким же бесстрастным, как и у Джейды.

Но глаза, холодные серебряные глаза, сверкали тем же сдерживаемым жаром. Он взглянул вверх. Вниз. Снова вверх. Помедлил. И резко отвел взгляд.

Вначале мне показалось, что Джейда с Танцором направляются к нам, но они отклонились с курса и пошли направо, а не прямо.

– Странный выбор платья для расследования, – пробормотал Бэрронс.

– Она больше не Дэни, – отрезал Риодан.

– А ты предпочел бы ее в джинсах и кроссовках? – спросила я.

– Я предпочел бы ее в гребаных доспехах, – холодно ответил Риодан.

В поясе верности, насколько я разбиралась в значении мужских взглядов. А я разбиралась.

– Риодан, она женщина, – тихо заметила я. – Привыкай. Танцор прав. Нам нужно принять ее такой, как она есть.