– Ожог, Ваше Высочество. Сильный химический ожог… – мужчина выдержал паузу. – Боюсь, что шрамы…

Плевать на шрамы. Бледная козлиная бородка врача подрагивала, стоило хоть одному слову упасть на пол. Карие глаза лекаря отражали всю его усталость, а высокий лоб поблескивал от пота. Джек громко цокнул языком, наклоняя голову в сторону. Он услышал, как за спиной кто-то осторожно двинулся. Владимир. Слуга ожидал вместе с повелителем, и волновался, как бы Джек не применил силу, не удовлетворившись ответом лечащего врача.

Звук движения отрезвил Джека. Слух словно в один миг прочистился, глаза открылись. Из ушей, наконец, ушел этот гадкий металлический писк. Глаза юноши словно распахнулись, увидели все, что происходит вокруг. Лекарь замялся, подбирая слова, уставился в пол, не смея поднять глаз.

– Меня не волнуют шрамы, – ответил Джексон. – Химический?

– Да. Боюсь, что Ее Величество пытались… Пытались убить, мой повелитель. Может, даже Вас обоих пытались убить.

Убить Эльзу? Такую чудную кроткую девушку, что делает все для народа, заботливую и милую Эльзу? Зачем? Джек прикрыл глаза, размышляя об этом. Да и как? Как ее или его самого пытались убить? Неужели кто-то решил ворваться в ванную комнату, облить ее кислотой и убежать, надеясь, что несчастная молодая королева погибнет, не успев издать и звука?

– Как? – спросил юноша.

– Боюсь, что в воду подлили особый химикат, действие которого начинает проявляться через несколько минут после растворения в воде. Ее высочеству повезло, что та не находилась в ванной полностью, только ноги чуть ниже колен.

Повезло.

Кто мог поступить с королевой столь жестоко? Да и к чему? Подданные не станут калечить любимую правительницу, ставя их самих под удар. Джек плотнее сжал губы… Он бы никогда не подумал. Катерина. Завистливая змея решила уничтожить главную и единственную соперницу, убрать ее с пути, превратив Джека во вдовца, владеющего целой страной на окраине мира. Потому она и позвала его к себе, чтобы обезопасить… Но как ей удалось?

– Могу я увидеть ее?

Владимир, остановившийся за спиной юноши, молчал. Слуга ожидал отказа, волнуясь за обоих своих правителей. Он посмотрел на лекаря, и взгляды их пересеклись на секунду. Слуга кивнул слуге, словно говоря: опасайся. Джеку нельзя отказывать.

– Разумеется, – с натянутой улыбкой, произнес мужчина.

Волосы у него такого гадкого медового цвета, чуть белее, чем солнечный свет… Они и похожи на мед: жирные, лоснящиеся на свету. Джек шагнул в любезно открытую перед ним дверь, остановился в проходе, подав Владимиру невидимый никому другому знак. Пусть тот останется снаружи, даст Джеку пару минут наедине с вымотанной супругой. Она в сознании?

Воздух пропитался запахом странной мятной мази, ромашки, гвоздики и макового молока. Шторы занавешивали узкое, но длинное окно, и дневной свет обращался мутным и неприятным. На полу словно разлили что-то, и грязные разводы никак не хотели сойти с недорогого ковра. Девушка лежала на просторной кровати в самом центре комнаты. На тумбе около ее ложа покоились бесчисленные склянки, то полупустые, то открытые и закончившиеся…

Джек шел тихо.

Как тень. Как сам мрак, пробирающийся сквозь ночь. Всю ночь он был призраком скорби, стеклянными глазами смотрел в пустоту перед собой. Юноша осторожно шел по полу, проглядывая его беглым взглядом. Джек встал рядом с женой, опасаясь нарушить ее сон. Что, если она не проснется, оставит его так скоро после соединения двух льнущих друг к другу душ?

Одеяло закрывало нижнюю часть ее тела, а грудь, прикрытая тонкой ночной рубашкой, поднималась и опускалась неровно, то быстро, то медленно… Фрост хотел бы погладить супругу по голове.

Но ее глаза закрыты. Она отдыхает, пытается прийти в себя, оклематься от недолгой, но тяжелой болезни. Девушка дышала тихо, неслышно. Джек прочувствовал небывалый холод, исходящий от молодой жены. Должно быть, в таком состоянии тяжело контролировать свои силы, держать мороз внутри.

Веки Эльзы вздрогнули, словно крылья бабочки.

Девушка приоткрыла глаза, и зрачки ее остановились на супруге. Губы слабо растеклись в улыбке, и тонкие бледные нити сложились в кривую полосочку рта. Эльза увидела в глазах мужа жалость, и попыталась отвернуться. Она не спала. Давно. То открывала глаза, то закрывала, стараясь поймать хоть каплю теплого дневного света, уловить энергию наступающего дня.

– Нам нужно позвать флориста, – шепнула Эльза.

– Зачем? – спросил Джек.

Королева снова попыталась улыбнуться. Лицо ее изменилось: боль кольнула обожженные ноги, и девушка слабо дернулась, пытаясь избавиться от этого ощущения. Она закусила губу. Словно это могло помочь, вывести ее из помещения и восстановить истерзанную кожу. Запах мази прошиб ноздри, и во взгляде Эльзы словно мелькнуло понимание. Маковое молоко прекращало действовать, и боль волной растекалась по хрупкому девичьему телу.

– Коронация? – спросила девушка. – Твоя коронация так скоро…

– О, Эльза, – шепнул Джек, теряя голос.

Юноша наклонился, погладил супругу по волосам. Таким же мягким, шелковым и приятным касаниям… Эльза на секунду закрыла глаза, прильнул к ладони супруга. Словно ласковая кошка, узнавшая давно потерянного хозяина, как дитя, жаждущее нежности и заботы. В дымном свете комнаты Джек разглядел тряпки, брошенные в таз подле королевы. На них виднелась кровь, запеченные куски кожи и загнивающие чешуйки змеиной кожи.

– Тебе нужно отдохнуть, – произнес он уже тише. – Побудешь немного здесь, а я все подготовлю.

Королева попыталась подняться.

Ее руки впились в простыню, девушка оперлась на них, рассчитывая на поддержку… Джек ринулся к супруге, но слабость догнала ее первой. Эльза упала на место, мягко приземлившись на высокую подушку. Супруг наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб. Легкая дрожь пробила его бледные ладони. Джек возвел глаза к засиженному мухами полу и глухо хмыкнул. Даже сейчас… Даже сейчас пытается помочь ему, словно это он, а не она в беде.