– Не вспоминай о нем, – оборвала его девушка.

Но из памяти нельзя вырвать менее приятный кусок.

А уж тем более… Из чужой памяти. В мыслях всплыла ночь, проведенная с супругой, и Джек сконфуженно опустил взгляд. Он вновь причинил ей вред, заставил почувствовать себя ничтожной сошкой, игрушкой в его крепких руках. Нет, так не должно продолжаться. Эльза – королева. Она величественна, она прекрасна, словно снежное утро, точно зимний ветерок в жару.

– Давно ты решил жениться на ней? – скривив полные губы, спросила Катерина.

Давно.

Да, он решился очень давно. Лет десять, может, двенадцать назад… Каждый раз, встречая маленькую Эльзу на том или ином торжестве, Джек все больше уверялся в своем желании, сильнее хотел скорейшей помолвки… А потом она исчезла. Оказалась запертой в четырех стенах, словно зверь, лишь за то, что так схожа с самим Джеком… Мурашки пробежались по плечам юноши. А что, если бы ему повезло меньше? Что, если бы он оказался на месте королевы…

– Да, – честно признался юноша.

Катерина опешила. Она знала Джека не так хорошо, как сама себе представляла, и это больно кольнуло по самолюбию темноволосой королевы. Ее словно толкнули лицом в грязь, окунули в помои, валяющиеся на пыльных улицах какой-нибудь провинции. Девушка цокнула языком, сделав шаг назад, и Джек слабо улыбнулся. Он понимал, что Катерина свирепеет, подобно дикой пантере.

– На этой бесцветной мыши, на этой безвкусной…

Попытавшись сделать очередной шаг назад, Катерина поскользнулась, но равновесия не потеряла. Пол под ее босой ногой оказался слишком холодным. Контрастно холодным… Точно на него упала льдинка, соскользнувшая с края стеклянного бокала, что совсем недавно был зажат в ее смуглых пальцах… Но королева знала, что это не так. Здесь замешано что-то… Другое.

– Осторожнее – почти ласково произнес Джек.

Катерина сморщила носик, что был слишком сильно напудрен. Юноша никогда не понимал, откуда у нее эта любовь к румянам и кремам… Ведь лицо девушки и без них безупречно. Кровь королевы вскипала от гнева, но она лишь улыбнулась в ответ. Ее губы мастерски накинули на лицо маску, и даже угольки ее черных глаз не выдали злости. Но Джек чувствовал ее вкус в воздухе.

Они слишком долго прожили рядом, чтобы не знать друг друга.

Девушка обиженно стиснула пальцами бокал с вином и залпом допила его содержимое. Горьковатый привкус обжег язык, и глаза Катерины на мгновение закрылись. Но лишь для того, чтобы распахнуться вновь. Она слишком быстро подошла к двери и осторожно оперлась о стену. Словно просто так, для красивого жеста… Не от усиливавшегося головокружения.

– Да, наверное… Наверное, я погорячилась, назвав ее безвкусной, – громко произнесла королева.

– Эльза умеет делать выбор, Катерина, – ухмыляясь, ответил Джек.

– А ты оставил ей выбор? – словно маленький ребенок, спросила Катерина.

Она чуть выпятила нижнюю губу, повернувшись лицом к Джеку. Смуглые щеки порозовели точно от стыда, но на самом-то деле от выпитого ранее алкоголя… О, эти годы не прошли для нее бесценно. Королева знала кое-что о Джеке и могла с уверенностью сказать, что Эльзу вынудили к столь скорому замужеству не самым приятным способом.

Одно легкое движение оставило девушку без одежды.

Темноволосая королева скинула прозрачную красную ткань на пол, и слегка подтолкнула ее вперед мыском. Как же она хороша… Джек не двинулся с места, но Катерина заметила, как напряглись его плечи, бледная шея… Между ними не было неловкости, стыд остался в далеком прошлом, когда девушка впервые пришла в его спальню такой же холодной ночью… Слабый отголосок желания появился в теле юноши.

– Тебе нравится, Джек? – спросила она, но не стала ждать ответа. – Нравится, я знаю… Бертраму нравится, потому что у этого ублюдка есть вкус.

Юноша осторожно сглотнул слюну, что скопилась в его горле. Он шагнул вперед, намереваясь поднять одеяние королевы, но осекся. Катерина ждала, наблюдала, словно любопытный зверек, пробравшийся на кухню в поисках наживы. Королева осторожно погладила себя по бедру, нечаянно задев горящую свечку.

– И у Эльзы есть вкус… Своеобразный, конечно.

– Думаешь, ей тоже понравится? – насмешливо спросил Джек, рукой обведя ее оголенное тело.

– Нет, но Бертрам… Он ей нравится.

Ночь выдалась холодной.

Но ветер не был таким ледяным… Катерина поняла, что нажала на нужное место, когда тот лизнул ее оголенную грудь. Темные соски выделялись на оливковой коже, блестели от лосьона, нанесенного перед выходом. Губы Джека сложились в тонкую нить, чуть вытянулись и исчезли, оставив лишь небольшую ямку для рта.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он, выждав.

– Я не глупа, Джек, – громко заметила Катерина. – Или ты решил, будто я приду сюда с одной лишь надеждой на то, что не застану твою жену с тобой же в покоях?

Он не подумал об этом… Катерина ведь всегда приходила вот так. Внезапно, ведомая своими дикими желаниями, которых иногда было слишком много. И Джек даже не вспомнил о том, что теперь связан узами брака и не может вот так просто принимать… Девушек в своей обители.

– Бертрам слышал, как она выскользнула в сад, и пошел за ней, Джек… Они гуляют там вдвоем, если тебе интересно.

Какой гадкой иногда была ее улыбка…

И как ему хотелось укусить эту пухлую нижнюю губу, чтобы заставить Катерину замолчать, петь совсем по-другому. Да, ночь выдалась необычайно холодной, но стала лишь холоднее в тот миг, когда слуха Джека коснулась столь волнующая весть. Стук каблуков о пол не разбил той недолгой тишины, но заставил ее гудеть, словно от сильной боли… Катерина ушла, оставив свое платье на холодом полу.

Свеча погасла.