Похоже, что и теперь скрытая тенью лавка станет Эльзе укрытием, спасеньем от жестокости собственного королевства. Да, подданные были добры к молодой королеве, любили ее, но совершенно не замечали грусти в холодных голубых глазах. Девушка не могла выказать и малейшего признака слабости, хоть как-то обозначить собственную грусть, показать ее подчиненным.

Королева поднялась с места, поправила сбившиеся юбки. Пальцы ее осторожно одергивали нежную ткань, выравнивали собравшиеся у края складки. Высокий воротник прикрывал покусанную принцем шею, яркие красные пятна скрывались под нежно-лиловой тканью.

Эльза одернула руку, которая так и тянулась к саднящим ранам.

Она не хотела, чтобы хоть кто-нибудь заметил отметки на ее бледной шее… Лавочка, на которой сидела королева, скоро станет теплой. Днем солнечный свет падает на нее, греет камень, зазывая к нему всех ящериц, живущих неподалеку. Королева шла медленно, словно она не хотела уходить. Сердце рвалось обратно, не хотело покидать безопасного укрытия…

Светило замерло прямо в центре неба, остановилось над головой Эльзы. Волосы ее серебрились на свету, блестели и переливались, подобно пыли драгоценных камней. «Как же это неприятно, унизительно», – подумала Эльза, проводя ладонью по щеке. С утра она нанесла немного румян на выступающие скулы, в надежде избавиться от бросающейся в глаза бледности. Сейчас искусственные краски неприятно стягивали кожу правительницы, мешали ей…

В гуле тысячи трудолюбивых насекомых, что встали пораньше, лишь бы быстрее закончить работу, в шуме десятка птичьих голосов, королева не могла различить и звука. Сад жил, дышал утренним зноем, кружил голову. Эльза ласково улыбнулась, увидев вдалеке Олафа, притаившегося за пышным розовым кустом. Снеговик пытался втянуть его аромат своим морковным носом, наклоняясь все ближе и ближе…

– Это удивительно, – с нескрываемым восторгом произнес за спиной мужской голос.

Эльза неторопливо обернулась на зов.

Принц Александр, прибывший с Южных Островов, остановился прямо за ее спиной. Голос его был приятным, с легкой хрипотцой, присущей большинству любителей моря. Шум волн всегда слишком громок, на корабле невозможно поговорить по душам, ни разу не повысив тона.

– Вы о погоде? – улыбнувшись, спросила девушка.

Общество юноши не было ей в тягость, но королева предпочла бы тишину одиночества. В собственных мыслях она и находила покой, что был нужен ей когда-то, что так необходим сейчас. Мурашки пробежались по ее узким плечам, заставив девушку выпрямить спину. Правительница мягко повела плечами и поклонилась собеседнику.

– Нет, – чуть улыбнувшись, заметил Александр. – Тепло, яркое летнее солнце – частые явления на моей Родине.

Королева осторожно шагнула вперед, развернувшись спиной к спутнику. Дорожка достаточно широка, чтобы позволить ему идти с ней рядом или же продолжать плестись следом. Цветы обступали собеседников с обеих сторон, теснились друг к другу, наслаждаясь по-летнему теплой погодой. Олаф засмеялся, увидев шуструю краснокрылую бабочку, и убежал за ней, быстро переставляя маленькие ноги.

– Я говорил об этом… – тихо произнес юноша.

Эльза повернулась так небрежно, словно и не замечала собственное творение.

Приезжающие аристократы всегда удивлялись увиденному, старались коснуться снеговика, пощупать его хоть немного, чтобы убедиться в реальности происходящего. Стоило Олафу открыть рот, как гости изумлялись еще сильнее, хватали его за руки, судорожно сжимая их в ладонях.

– Не беспокойтесь об Олафе, он дружелюбен.

– И поразителен, – добавил Александр.

Улыбка королевы стала чуть шире, губы ее еле заметно дрогнули. Эльза имела странную привычку: она прикрывала глаза, беседуя с особо важными гостями. Правительница сдержанно кивнула, светлые волосы, убранные в тугой пучок, играли переливами солнечного света. Аромат сирени коснулся слуха Эльзы, она втянула носом воздух, замерев на месте. Принц Александр поджал губы.

– Я не успел поздравить Вас и Вашего… Мужа, – неторопливо произнес он, ненавидя каждое свое слово.

Волосы принца так похожи на молочный шоколад – любимое лакомство королевы...

На лице его нет ни единой веснушки, маленькой неопрятной ямочки… По меркам аристократической выдержанности, красоты – Александр прекрасен в своей правильности. Черты его сглажены, где нужно, и точены в других местах. Эльза заметила его обаятельность, но не придала ей никакого значения.

– Боюсь, что я не заметила Вашей забывчивости, – тихо ответила Эльза. – В замке так много гостей, что запомнить всех – слишком тяжко. Не думаю, что Его Величество расстроен…

– Я огорчусь, лишь если расстрою Вас, Ваше Величество, – почти шепотом ответил Александр.

Красноречивые аристократы так легко переходят к вежливости, так быстро меняются в лице. Эльза привыкла к надменной холодности в обращении с ней, не удивлялась и этой напускной теплоте. Девушка смущенно улыбнулась. Тяжесть румян на ее щеках становилась все заметнее, пока солнце грело еще спящую землю… Чем жарче становился воздух, тем тяжелее казалось полупрозрачное платье королевы. Нежно-лиловый цвет подходил ее коже, светлым волосам…

Принц поправил пуговичку на своем жилете. Поверх него он накинул легкий сюртук из темно-коричневой ткани. Золотые застежки светились на солнце, словно монеты… После бесконечных королевских свадеб, долгих прогулок по темному ночному саду, слуги находили на вычищенных дорожках золотые пуговицы, застежки и драгоценные камни, выпавшие из украшений местных и заморских модниц. Горничные рассказывали друг другу, будто вырученных за их сдачу денег хватило бы на третью свадьбу с более пышными нарядами и яствами.

– Это приятно, – тихо ответила Эльза, не зная, следует ли добавить что-то еще.

Что-то повисло над собеседниками, неловкая тишина захватила их милую беседу. Юноша отвернулся в сторону замка, заглядывая в высокие окна. На стекле играл солнечный свет, потому внутреннего убранства почти не было видно. Впрочем, принц и не стремился разглядеть замок изнутри, осмотреть не слишком уж дорогие занавески и совсем не вычурный орнамент…