— Было бы здорово, — отвечает она, рыская глазами по обстановке, чтобы впитать детали. — Ух ты, ничего себе вид. — Девица проходит в гостиную, пока я мчусь в кабинет — звонить в службу такси. Не могу даже помыслить о том, чтобы разбудить Дейви, только не после этой ночи.

Выйдя из кабинета, вижу «гостью» на веранде. Она разговаривает с Сантьяго. Хихикает и поглядывает на него, дразняще заправляя длинные светлые волосы за уши. Я вслушиваюсь, но из спальни Джонни по-прежнему не доносится ни звука. И я высовываю голову наружу.

— Машина будет через десять минут.

— Класс, спасибо. — Она лучезарно улыбается мне. — А мы ходили в одну школу, — добавляет она потом, тыкая в Сантьяго. — Он мне так сильно нравился!

Тот усмехается, наслаждаясь лестью.

Позже, когда такси приезжает за ней, Сантьяго громким шепотом спрашивает о Серенгети:

— Она наконец убралась отсюда?

Пожимаю плечами.

— Ну да же? — настаивает он. Молчу. — Да! Никаких больше собачьих какашек! — Сантьяго в экстазе.

Я ухожу в дом.

В полдень я чаевничаю на кухне, и наконец-то появляется Джонни.

— Привет! — здороваюсь я, удивленная, несмотря на то, что знала, что рано или поздно он спустится. Я вскакиваю. — Кофе хочешь? Или чаю?

— Наверное, чаю, — хриплым голосом отвечает Джонни. Двигает стул, скрежеща ножками по полу. Мерзкий звук проходится по голове будто пилой.

— Ой, — вздыхает Джонни, присаживаясь.

Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Голова покоится на одной из ладоней, взгляд полон горечи.

Печальная улыбка — от меня. Сожалеющая — от него.

— Ну и облом, — говорит Джонни.

— Можно и так сказать, — соглашаюсь я.

Он вздыхает, пока я наливаю кипяток из чайника в его кружку.

— Молоко? Сахар? — Раньше не приходилось делать для него чай.

— Молоко. Хотя давай и сахар, — сразу передумывает он. — Один кусочек.

Приношу кружку на стол и выдвигаю стул так, чтобы не травмировать скрипом обе наши головы. Сажусь, баюкая свою чашку в ладонях.

— Хочешь об этом поговорить?

Он опять вздыхает.

— Не особенно. Куда она делась?

— На такси уехала. Ой, — вдруг перебиваю сама себя, — ты имел в виду Серенгети или…

Он мотает головой, без тени улыбки.

— Не знаю, как ее зовут.

— Сантьяго учился с ней в одной школе, могу выяснить, если нужно.

— Да ну, реально? Нет, спасибо. — Иронический взгляд в мою сторону. — Не думаю, что мы еще увидимся.

— Ну, — продолжаю я, — Дейви отвез Серенгети домой, если ты об этом спрашивал.

— Отлично. Круто.

Некоторое время оба молча прихлебываем чай, потом я открываю рот.

— Хочешь, чтобы я что-то уладила?

— С кем?

— С Серенгети.

— Нет.

— Уверен? То есть, знаю, посылать цветы не в твоем стиле, но…

— Уверен, — перебивает он.

— О. Ну тогда ясно.

— Слушай, — разъясняет он, — все кончено. Она становилась слишком прилипчивой. Рано или поздно все бы так или иначе завершилось.

Я встаю, чувствуя, что разочаровалась в нем, хотя не слишком-то люблю Серенгети.

— Что это с тобой? — интересуется он слегка раздраженно.

— Ничего. — Я ставлю свою кружку в мойку. Осуждать Джонни — не моя работа.

— Да нет, — настаивает он.

— Правда ничего. — Поворот к нему, улыбка. — Может, еще чашечку чая? Или что-то другое?

— Нет. — Джонни с шумом отталкивает свой стул и встает. — Мегера, я такой, какой есть. И не собираюсь меняться — ни ради тебя, ни ради Серенгети, ни ради кого-то еще.

Киваю.

— В курсе.

— Прокачусь-ка на байке, — сообщает Джонни.

— А где он? — уточняю я, припомнив, что прошлой ночью он вынужден был оставить мотоцикл.

— Хм-м. Не знаю. В одном из тех клубов должны знать. Потряси парковщиков поблизости.

— Все сделаю, — обещаю я, и он не сомневается, что это так.

— Возьму «Хеллкэт», — решает Джонни. Это он о своем втором мотоцикле.

После этого я поднимаюсь к себе в комнату. Маленький белый пакет из аптеки все еще на полу возле шкафа. Сижу на кровати и неотрывно пялюсь на него. Знаю, что не следует заглядывать туда, но любопытство меня убивает. Нужно поскорее избавиться от улики.

Поднимаю пакет, иду вниз, переговариваясь с охраной — прошу подготовить к выезду «порше». Проезжаю несколько миль, часто проверяя зеркало заднего вида, чтобы убедиться в отсутствии хвоста. Наконец замечаю на обочине урну и торможу.

Бросаю взгляд на пакет. Следует ли сунуть в него нос? Нет. Это не мое дело.

Секундочку. Уж если Джонни собирается стать папочкой, то это именно мое дело. Как его личный помощник, я должна знать о таких вещах, верно?

Хватаю пакет и трясу. Содержимое громыхает внутри.

Надо принять решение, причем быстро. Стоящий на обочине «порше» выглядит очень подозрительно.

К черту, я посмотрю.

Открываю пакет и вытаскиваю первую упаковку, которую нащупала. Ого. Она запечатана. Вынимаю следующую. И снова — пластиковая упаковка нетронута. Что, я вас умоляю, происходит?

Но третья и последняя упаковка вскрыта, и я догадываюсь, что Серенгети осталась довольна результатом. Открываю ее и достаю тест на беременность. Мгновение держу его лицом вниз, будто сама в роли будущей матери. А после переворачиваю.

Ничего.

Ни одной полоски. Тест использован, но индикатор после истечения срока выцвел. Я предала доверие Серенгети и при этом ничуть не помудрела. И потому мне, в общем-то, совсем нечем гордиться.

В течение следующих недель пытаюсь загнать мысль о потенциальном отцовстве Джонни на задворки сознания. Это не так легко, даже учитывая мою постоянную бешеную занятость. Передача МТВ занимает в рейтингах самое высокое место за всю историю, а в прессе только и разговоров, что о приближающемся турне Джонни и скором выходе нового альбома. Я верчусь как белка в колесе, организуя все — от фотосъемок для обложки альбома до согласования со звукозаписывающей компанией Джонни репетиций перед турне, и это не считая ежедневной текучки по обеспечению босса всем, от выпивки до пены для бритья.

В прессе по-прежнему гуляют слухи по поводу разрыва Серенгети и Джонни. Большинство журналистов предполагают, что виноват Джонни, который имел все, что шевелится, но слухов о беременности пока не было. Я лично отслеживаю фото Серенгети в ее профиле, изучая ее наряды и то, старается ли она скрыть животик, но, разумеется, пока еще слишком рано судить.

Пару раз мы с Китти болтаем за кофе, а вот Чарли, к счастью, удается избегать. Китти и я становимся ближе, и это чудесно, хотя я и впрямь ощущаю, что моя жизнь в Англии ускользает все дальше. Каждую неделю намереваюсь поговорить с Бесс, но дни как-то все летят и летят, и трудновато выбрать удобное для нас обеих время беседы, чтобы ни у меня, ни нее на часах не начинался новый день.

Другие мои друзья и Том время от времени пишут мне на электронную почту, чтобы держать в курсе своих жизней. В августе в Англии наступил период аномальной жары, и все начали строить планы на праздничные выходные в конце месяца. Чувствую ностальгию при воспоминании о поездке к Тому в Сомерсет в прошлом году. Вкус яркого апельсинового сидра из местных пабов и молочных чаев из чайного магазинчика его родителей так ясен, будто это случилось только вчера.

Как-то раз я получаю сообщение от Кристиана с напоминанием о Биг-Суре. Это первая весточка от него с момента возвращения в Англию, и мне приятно видеть его имя, светящееся на экране компьютера. Мы с Джонни уже забронировали номера в гостинице на следующие после этих выходные, но Кристиан до сих пор не мог подтвердить свое участие. А теперь говорит, что приедет, так что я звоню в «Пост Ранч Инн» и уточняю, приютят ли они еще одного постояльца. Они отвечают, что домик с видом на лес пустует, и я бронирую его для Кристиана. Мы с Джонни должны будем жить в домиках с видом на Тихий океан, и после того, как вешаю трубку, я понимаю, что мне следует обменяться номерами с Кристианом и остаться в более дешевом. Перезваниваю, чтобы убедиться, что наши имена поменяли и не будет никаких недоразумений по прибытии, и отправляю Кристиану письмо со всеми планами. Я также запрашиваю у него идеальные для полета даты, чтобы заказать билеты.