- Где в этом городе можно быстрее всего найти целителя?
- В храме, - ответила Аела, вытирая слёзы.
- А где храм?
- На соседней улице. Рядом с…
Не дослушав дочь покойного маркиза, Агнари бросилась бежать. Выводя гостей Золтана из тумана, она видела здание из белого камня, очень похожее на церковь, и сразу же догадалась, что это и есть нужный ей храм. Добравшись до него, девушка принялась молотить в дверь руками и ногами, однако никто не отзывался. В тот момент, когда встревоженная Агнари уже хотела вышибить дверь порывом ветра, та наконец-то отворилась, и на улицу вышел молодой парень в белой мантии. Протирая слипшиеся глаза, целитель поинтересовался какого черта босая девчонка в рваном платье посреди ночи ломится в храм, однако Агнари не дав ему договорить, схватила парня за руку, и потащила за собой, уже на ходу объясняя ему всю серьёзность ситуации.
Когда они добрались до дома маркиза, потерявший сознание Гилберт едва дышал. К огромному облегчению Агнари и Аелы, у приведённого из храма целителя хватило сил, чтобы вылечить стихийника. Покрывавшие тело молодого мага уродливые ожоги и колотые раны исчезли, и о том, что ещё совсем недавно стихийник стоял одной ногой в могиле, напоминал лишь испорченный камзол. Едва состояние Гилберта стабилизировалась, как Агнари тут же бросилась обнимать супруга. В тот момент ей было абсолютно наплевать, что на них смотрят посторонние люди. Гилберта реакция жены очень тронула, однако откровенный разговор был отложен до лучших времён.
Как только ядовитый туман рассеялся, в дом маркиза пожаловало два отряда солдат городской стражи, и несколько светлых магов. Высказав Аели соболезнования по поводу гибели её отца, супруги переместились обратно в Калидус. Слуги были шокированы, увидев в каком виде хозяева вернулись со светского приёма, но спросить что же там произошло никто не осмелился. Распорядившись, чтобы для него приготовили горячую ванну, Гилберт отправился в свои покои. Агнари последовала за ним. После того как супруги остались наедине, девушка решила узнать о судьбе тёмного мага.
- Что произошло с Тэйвеном? – поинтересовалась Агнари.
- Откуда тебе известно его имя? – спросил хмурый Гилберт, осторожно снимая рваный камзол, а следом за ним и нижнюю рубашку.
- От отца. Это и есть тот самый колдун, о котором я тебя предупреждала.
Вспомнив тот давний разговор, Гилберт помрачнел ещё больше. Даже после откровения в саду он относился с недоверием к словам жены. Теперь же, столкнувшись с Тэйвеном лицом к лицу, стихийник чувствовал себя узколобым дураком, не видящим дальше собственного носа.
- Я сделал всё что было в моих силах, но даже не смог пробить защиту этого выродка. Ото всех моих атак от отмахивался как от назойливых мух, - нехотя проговорил маг.
Гилберт и раньше не считал себя великим колдуном, но свято верил, что в магическом поединке может если не одолеть, то по крайней мере заставить своего противника серьёзно попотеть. Однако бой с Тэйвеном показал, что всё это время стихийник переоценивал свои силы.
- Но раз ты выжил, значит не всё так плохо, - попыталась подбодрить Агнари мужа.
- Я выжил только потому что этот ублюдок позволил мне сделать это. А ведь он даже не сражался в полную силу, а просто играл со мной! – повысил голос Гилберт, а затем ударил кулаком по стене.
Память услужливо возвращала молодого мага к моменту его позора. В тот момент, когда Тэйвен был готов добить поверженного противника, Аела со слезами на глазах начала умолять его сохранить Гилберту жизнь. О себе девушка, только что лишившаяся отца, совсем не думала. Мысленно возвращаясь к тому моменту, Гилберт думал о том, что тёмный маг не проявил милосердие, а просто не захотел марать руки об такого слабого противника. До чего же это было унизительно!
- Мне не следовало оставлять тебя с Тэйвеном. Вдвоём нам бы удалось одолеть его, - виновато проговорила Агнари, сознательно перекладывая часть вины на себя.
- Не удалось. Если бы он понял насколько ты сильна, то не стал бы тратить время на игры, а просто свернул бы тебе шею телекинезом. Ты правильно сделала, что послушала меня. Если бы с тобой что-нибудь случилось…
Тактичный стук в дверь не дал Гилберту договорить. Получив разрешение войти, слуги занесли в покои хозяина ванну с горячей водой. После их ухода Агнари тоже покинула покои Гилберта, и пошла в свою комнату, но так до неё и не добралась. Остановившись на полпути, девушка призналась самой себе, что отрицать очевидное теперь, когда Гилберт чуть не погиб, не имеет смысла. Навязанный муж стал для неё таким же дорогим человеком, как и отец. Поняла она и то, что если бы сегодня Гилберт погиб, вся её дальнейшая жизнь потеряла бы смысл. Резко развернувшись, Агнари быстрым шагом направилась в покои супруга.
Забравшийся в ванну Гилберт не слышал, как тихонько приоткрылась дверь. Не услышал он и шелеста снимаемой одежды. О том, что он в комнате не один, стихийник догадался лишь после того, как на его плечи легли женские руки. Медленно обернувшись, маг увидел полностью обнажённую Агнари, даже не пытавшуюся прикрыть голую грудь рукой. Мысли о позорном поражении в поединке с Тэйвеном тут же отошли на второй план.
- А ведь когда-то ты пообещала прикончить меня, если я осмелюсь притронуться к тебе, - напомнил Гилберт с лукавой улыбкой.
- Я передумала, - коротко ответила Агнари, убирая руки с плеч мужа.
Только девушка забралась в ванну, как подавшийся вперёд Гилберт страстно поцеловал её в губы. Ответившая на поцелуй Агнари всем телом прижалась к мужу. В тот момент девушка отчётливо понимала, что одними лишь поцелуями дело не ограничится, но совсем не боялась того, что за этим последует, потому что чувствовала себя по-настоящему счастливой.
Этой ночью распалившиеся супруги больше не вспоминали ни о столкновении с Тэйвеном, ни о том, что тёмный маг всё ещё жив, и в любой момент может снова напомнить о себе.
***
Внезапно налетевший порыв ледяного ветра заставил Рихтера поёжиться. Помассировав плечи, парень начал ходить из стороны в сторону, напряжённо поглядывая в сторону Ригоса. Когда Тэйвен сказал своему ученику, что им предстоит долгая дорога, но перед этим ему необходимо попрощаться с роднёй, парень всерьёз забеспокоился, как бы прощание учителя не вызвало в городе переполох. Рихтер сразу догадался, что одним банальным “до свидания” всё не ограничится, когда наставник приказал ему раздобыть побольше провизии, двух коней, и поскорее покинуть пределы Ригоса. Парень понимал, что кому-то сегодня суждено умереть, и искренне надеялся, что с Тэйвеном ничего плохого не случится. На тех, кто попадёт под руку его наставнику, Рихтеру было абсолютно наплевать.
Завидев далеко впереди человеческий силуэт, парень вздохнул с облегчением, и быстрым шагом пошёл навстречу своему учителю.
- Ну как всё прошло? Вас не ранили? – поинтересовался взволнованный паренёк, когда дистанция между ними сократилась до нескольких метров.
- Всё нормально, - коротко ответил Тэйвен, проходя мимо.
Тёмный маг не ожидал, что на устроенном маркизом Золтаном приёме окажется стихийных маг, но рассказывать об этом своему ученику не собирался, дабы зря не тревожить парня. Рихтер ворвался в жизнь Тэйвена чуть больше двух лет назад, и сразу же стал для него не просто другом, а фактически младшим братом. Ни маркиза, ни свою единокровную сестру Тэйвен никогда не считал роднёй. Но и хладнокровно убить Аелу колдун тоже не смог, хотя и собирался сделать это, ведь в дом маркиза он ворвался не столько для того, чтобы поквитаться с Золтаном, сколько затем, чтобы навсегда порвать со своим прошлым, и больше никогда к этому не возвращаться.
Будущий тёмный маг был зачат на одном из постоялых дворов городка под названием Виррен. Путешествующему маркизу Золтану приглянулась одна из горничных, но девушка не захотела становится постельной игрушкой для заезжего аристократа. Однако несговорчивость девчонки лишь распалила маркиза, не привыкшего к отказам. Времени на ухаживания за какой-то служанкой у Золтана не было, поэтому когда девушка в очередной раз явилась, чтобы прибраться в комнате, маркиз обвинил её в том, что она украла у него кошель с золотыми монетами, который он сам же и спрятал. Перспектива оказаться в тюрьме до смерти перепугала горничную, и она была готова на всё, лишь бы Золтан отказался от своего обвинения. Годы спустя маркиз осознал, что в ту злополучную ночь повёл себя как последний подонок, но изменить уже ничего не мог.
