Шумящий мир Этот шумящий мир безмолвен и пуст, Как высохший куст. Куст урожай принесет – один только плод, Плод моих чувств. Здесь растут странные растенья – Не дают совершенно тени. Я по шипам иду, ругая жару; Лучше б я снова попал туда, где я был – В безумном аду, в бездумном раю. Здесь живут странные созданья – Лишены чувства осязанья. Их рассудок подчинен другим законам, Потому что боль их коже незнакома, И жестокость их обычно мне известна, Я себя бы так же вел на их месте. Этот шумящий мир мне чем-то знаком, Я раньше был в нем в обличье ином, И я на него смотрел с другой стороны Холодной луны. Взгляд вперед взглядом был назад – Вывернул наизнанку взгляд. И по замкнутому кругу неизбежно Новый взгляд находит то же, что и прежде. Постоянство превращений без возврата – Свойство мира или, может, свойство взгляда? 1980 Последний день воды Дождь прошел, и улицы пусты, Но остались улицы сухими. Это был последний день воды – Первый день расплавленной пустыни. И я в пустыне в городе большом, И в виде миражей остались лужи, Змеино-желтые глаза песка Сквозь эфемерность луж глядят наружу. Все это значит лишь одно: Что скоро кончиться должно Все. А город весь – песочные часы: Песок пересыпаться будет вечно. И я бы вечно ждать хотел воды, Но вечность – это просто бесконечно. 1980 Кукла Любви мне живой не надо, Хватит терзать себя. Мне надо простую куклу Серийного образца. Одежда была бы сшита Модно, и был бы вкус. Глаза раскрашены ярко, Без голоса обойдусь. – Девочка, где твой бантик? Я видел в тебе всегда, Когда сдирала джинсовый фантик, Колеса и провода. Но дальше под проводами Кукла была живой. Подсунули эту куклу С фабричным дефектом – душой. Все это открылось позже. Подлый торгаш продал Эту ненужную роскошь, Чтобы я психом стал. 1980 Живые и мертвые
Здесь странствию конец приходит у таблички, «Конец Вселенной» гравировано на ней. Табличка та прикована к калитке, Досаден скрип несмазанных петель. Не в полночь во тьме суровой, А утром в похмелье сердец У этой зеркальной калитки Живого встречает мертвец. В зеркальном дереве оскал холодной маски, И в нем смиренье, неподвижность, пустота Искажены черты пророческим гротеском – Дурное фото твоего лица Все меньше и меньше разница, Вот копией стал образец. Под звон разбитого зеркала Живого хоронит мертвец. 1980 451 °F Пока ты куда неизвестно ходил, Потушен, погашен твой юношеский пыл пожарной командой. Ты не знаешь ли, кто эти люди В касках и в масках, С лицами честных героев, Нечувствительных к боли? На всякий пожарный случай… Отвечу я сам за тебя на вопрос: Когда бы и как бы тебе ни пришлось С пути оступиться, Ты увидишь сам, что эти люди Курс твой исправят И смело растащат баграми Твой загоревшийся череп. На всякий пожарный случай… Не делай того, что не делал никто! Кто может представить последствия? А если нарушится равновесие Между горящим тобой И окружающей холодной средой? Пожарники созданы для того, Чтобы следить за порядком, А значит, и за мной… Уж не думаешь ли ты, что это Возмутительная оплошность? Это просто… предосторожность! На всякий пожарный случай… 1981 Мир на стене Настало пять часов. Куда ты так спешишь? Спешишь домой прийти И шторы опустить. В бумажный мир войти Плакатов на стене И там скорей забыть, Что зря весь день прожит. Между двух стен Мечется взгляд И оживляет Каждый плакат. Каждый плакат Словно окно. Смотришь ты жадно Через стекло. Песни звучат Те, что тебе Помогут попасть В мир на стене. Среди плакатов ты Забудешь то, что дни Слились в огромный день С восьми и до пяти. Каждый плакат Запечатлел В мире мечтаний Высший предел. И взгляд твой Как телевизор: Программы Разнообразны. Думать о вечерах Где-то в Майами-Бич, Утро на Плас-Конкорд, Ночь на Сансет-Бульвар. Заочно! Ты любишь Гиндзу в ночных огнях, Ранчо на Йеллоу-Крик, Мартини в Сан-Тропе, Звуки Карнеги-Холл. Hi-Fi! В мыслях этих Все желанья Темных уголков Сознанья разом Ты исполнишь, Потому что В самодельном Мире все легко. Я уверен, Ты не стал бы Лезть в те джунгли, Если б знал их. И не стал бы Слушать эти песни, Если б Их перевели тебе. 1981 |
