— А что заставляет вас думать, что я говорил вам неправду?

Он рассмеялся и заявил:

— Правды в твоем рассказе было ровно столько, сколько необходимо, чтобы убедить нас, что ты располагаешь интересующей нас информацией; остальную правду ты скрыл.

Он чуть отвернул лампу, чтобы свет не бил мне прямо в глаза.

— Итак, Дональд, — сказал шериф, — эти джентльмены приехали из Лос-Анджелеса. Они проделали весь путь через пустыню только для того, чтобы послушать твою историю. Они многое знают и хорошо понимают, что нам ты лгал. Хотя местами в твоем рассказе и проскальзывала правда. Теперь мы хотим услышать от тебя все, без утайки.

Он говорил таким отеческим тоном, каким обычно разговаривают с полудурками. Таким приемом полицейские обычно пользуются в разговоре с прожженными плутами, и те, как правило, клюют на эту удочку.

Я сделал вид, что поддался на его уловку.

— Ничего не могу добавить к тому, что уже рассказал вам вчера, — угрюмо сказал я.

Шериф вновь поправил лампу, и свет ударил в мои воспаленные глаза.

— Боюсь, Дональд, нам придется двигаться вперед потихоньку, шаг за шагом и следить за выражением твоего лица.

— Бросьте ваши приемчики, — сказал я. — Брехня все это. Шьете мне третью степень.

— Да не шьем мы тебе никакой степени, уж я тебе точно говорю. Но дело крайне серьезное, и мы хотим знать всю правду.

— Что же вам не нравится в моем рассказе? — спросил я.

— Все, — ответил он. — Во-первых, тебя не было в той комнате, Дональд. Кое-что из того, что ты рассказал о Кануэтере — правда, но не все. Ты не стрелял в Моргана. В него стреляла эта девчонка. Пистолет она получила от тебя. После выстрела бросила его на пол, выбежала из квартиры и позвонила тебе с первого этажа из телефонной будки. Медяшку она выпросила у случайно проходившего мимо нее жильца этого же дома. Хозяйка дома, где ты живешь, подняла тебя из постели… А теперь, Дональд, мы бы хотели услышать всю правду без утайки из твоих собственных уст.

Я сказал:

— Хорошо. Отведите от моих глаз эту чертову лампу, и я вам все расскажу.

Окружной прокурор энергично откашлялся:

— Пишите, — сказал он, обращаясь к стенографисту. — Итак, Дональд, насколько я понимаю, ты хочешь сделать либо добровольное признание, либо какое-то заявление. Ты пришел к такому решению по собственной воле, без принуждений, посулов или угроз. Ты намерен сделать это заявление только потому, что хочешь сказать правду и полностью прояснить ситуацию. Так?

— Как вам будет угодно, — сказал я.

— Ну, это не ответ, Дональд.

— Черт, ну вы меня достали. Разве это важно?

Он повернулся к стенографисту и сказал:

— Запишите — ответ утвердительный. Правильно, Дональд?

— Да.

— Продолжай, — сказал шериф. — Только правду, Дональд, ни слова вранья.

Он отвел лампу, чтобы дать отдых моим измученным глазам.

— Прошу тебя, Дональд.

— Я убил его, — сказал я, — но Альма Хантер об этом не знает. И я сделал это не потому, что защищал Альму Хантер. Я сделал это потому, что мне велено было так сделать.

— Кем велено?

— Биллом Кануэтером.

Шериф сказал:

— Дональд, ну мы ведь вроде договорились — без вранья!

— Не сомневайтесь, теперь-то пошла настоящая правда, без всякого тумана.

— Ну, хорошо, валяй.

— С самого начала? — вежливо осведомился я.

— Конечно, с самого начала.

— Итак, — начал я, — с Кануэтером и его шайкой я столкнулся еще в Канзас-Сити. Не стану говорить вам ничего про то, кто я на самом деле, потому что мои отец и мать еще живы, и я не хочу доставлять им огорчения. Одно лишь могу вам сказать, и прошу мне поверить — тогда я жил жизнью бродяги. Но к убийству в Канзас-Сити я не имею никакого отношения. Когда оно случилось, я был в Калифорнии, и это легко проверить. Теперь самое главное. Кануэтер возглавлял шайку, которая специализировалась на рэкете заведений с игральными автоматами. Разумеется, в практике была система откупа. Не знаю, какими суммами они там ворочали, но наверняка не маленькими. Откупом ведал Морган. Биркс. Итак, все шло довольно гладко, но только до тех пор, пока Большое жюри не начало вдруг расследование. Гражданскому подкомитету удалось внедрить в шайку своих людей, и очень многое всплыло наружу. Им стали известны имена людей, занимавшихся поборами. Главарей они не знали, зато знали кое-кого из посредников и сколько те загребают. Вот тут и начинается самое интересное. Возникла утечка информации в самом Большом жюри, и через людей, работающих в гражданском подкомитете, стало известно, что на откуп, осуществляемый Морганом, тратилась лишь половина того, что определял Кануэтер. Другими словами, всякий раз, когда Моргану Бирксу выделялось десять тысяч на подмазку нужных людей, он передавал им только половину выделенной суммы, а остальные пять кусков зажиливал. Делать бизнес в Лос-Анджелесе очень непросто. И Морган Биркс просек, что если хочешь чего-то добиться, нужно стать главной фигурой всего этого бизнеса. Морган Биркс уже достаточно долго работал с Кануэтером и успел прекрасно изучить его характер, а шеф, то есть Кануэтер, считал, что находится на недосягаемой высоте. Когда разыгрался скандал, Морган Биркс пустился в бега, якобы от Большого жюри. На самом же деле он прятался не от него, а от шефа, потому что боялся, что тот сотрет его в порошок. Моргану Бирксу не откажешь в смекалке. Основную часть своей добычи он упрятал в банковские сейфы, а эти банковские сейфы арендовал на имя жены. Но случилось так, что его жена, уверенная, что сможет изрядно поживиться за его счет, решила развестись с ним в это самое время. Все имущество Моргана было записано на ее имя, она сбежала от него, и теперь предпринимала максимум усилий, чтобы получить развод. Вот тут-то Моргану Бирксу пришлось попрыгать, как блохе на раскаленной сковородке. Пойти в суд, чтобы опротестовать иск о разводе, он не мог. Все было в ее, а не в его руках. Поэтому он решил пойти с ней на соглашение — это лучшее, что он мог сделать при таком раскладе. Он бы сумел взять ее за горло, не находись сам у нее в руках, да и шеф сразу взял его бы за жабры, всплыви только он на поверхность.

— Где скрывался Морган Биркс? — спросил окружной прокурор.

— К этому я как раз подхожу, — сказал я. — Вы ведь сами говорили, чтобы я рассказывал все.

— Ну, хорошо, рассказывай.

— Так вот. Шеф узнал, что Сандра Биркс собирается поручить сыскному агентству миссис Кул передать Моргану Бирксу повестку в суд. Поэтому шеф решил внедрить меня в это агентство Кул, рассчитывая, что через агентство мы сможем найти Моргана. Я сумел устроиться в агентство, и миссис Кул дала мне задание вручить повестку Моргану. Естественно, Сандра хотела, чтобы мы сделали это как можно быстрее. Сандра была связана с Морганом Бирксом общими интересами, и теперь он скрывался у нее. Но тогда мы этого не знали. В ее квартире жил один гусь, выдававший себя за ее брата. Но это был вовсе не брат Сандры, а сам Биркс. Он не отпускал ее от себя ни на шаг, поскольку боялся, что в любую подходящую минуту она может загрести из банковских сейфов все деньги и смыться, а не ждать, когда, как было между ними условлено, он выдаст ей ее долю. С шефом у меня была договоренность — как только я получаю какие-нибудь стоящие сведения от Сандры или Альмы Хантер, так немедленно сообщаю ему. И вот через них-то мы и выяснили, где скрывается Морган Биркс, то есть выяснили, что тот, кто выдает себя за брата Сандры, есть тот, кого мы разыскиваем.

— Но как он мог изображать из себя ее брата, если все вы видели его раньше? — спросил шериф.

— Он якобы попал в автомобильную катастрофу, и они налепили ему на нос всякого барахла: шину, марлю, пластырь, — в общем, его лицо изменилось до неузнаваемости. Он по-другому стал причесывать волосы; на животе под рубашкой носил что-то вроде корсета, так он делал себе живот. Когда я застрелил Моргана, то свернул этот его корсет в трубку и выбросил в мусорный контейнер около дома. Вы могли бы это проверить.