Качая головой, Горн возразил:

– Наверняка они разговаривают через стену – иначе к чему передатчик?

– Но как же ты-то их…

Гигант предупреждающе вскинул палец, потому что снова раздался бесцветный голос:

«Если Тор все же не решится…»

«Ну?»

«…придется обойтись без него».

«Это как?»

«А тебе не кажется, что старикан слишком зажился на этом свете? Пора бы освободить место».

«Не забывайся, скотина! – рявкнул Лот. – Он отец мне».

«Тем более: зачем мешать тебе жить? Пусть уж уходит в свое прошлое – мертвым Тором легче управлять. И разве мы против его лозунгов?»

«Замолчи!»

«Но ты подумай: вот впустят тебя в Крепость, а дальше-то что? Пока Тор жив, он не позволит тебе главенствовать – ни в прайде, ни в Империи».

«Разве не достаточно его изолировать?»

«Чтобы он расцарапал себе вены? Все равно это будет убийством, только куда более хлопотным. Лучше убрать старика до того, как он станет тебе врагом, – иначе он может добраться до тебя первым».

«Я… не знаю».

«Это неизбежно, дружище. Пусть он себе спит, а память о нем мы понесем через века. И премножим его славу, и выполним все его…»

«Довольно вранья! – угрюмо прервал Лот. – Будто я не знаю, как ты его ненавидишь. Если удастся, ты смешаешь с грязью даже память о нем, потому что иначе тебе до него не подняться!»

«Родной мой, – предостерег второй, – по-моему, ты поддался слабости».

«Так что же?»

«Ведь это опасно, особенно сейчас. Вспомни Уна».

«Ну?»

«Стоит тебе споткнуться, и с тобой поступят так же».

«Êто – ты?»

«Была бы щель, а кому ударить – найдется. Так уж устроен мир».

«Вздумал меня учить, мразь?»

«Ну вот – опять… Что за манеры? Не выходи из образа, мой друг, если хочешь удержаться на троне».

«Угрожаешь – мне?»

«Разве бы я посмел? Я ведь только ничтожный слуга твоих слуг».

«Ладно, всё!.. Как ты это мыслишь: с Тором?»

«Пусть тебя это не заботит».

«Êон поддерживает?»

«Ты же знаешь Кона: он согласен на всё – лишь бы его не вовлекали. Так он никогда не прогадает, ибо каждый раз примыкает к победителю».

«Старая шлюха!.. Но на сей раз ему придется замараться, если не хочет разделить судьбу Тора. Так и передай: мне не нужны наездники! На готовое много охотников и без него».

«А может, натравить его на Нору? – предложил бесцветный. – Сейчас самое время. Молодые скоро станут почитать ее больше, чем самого Тора, а у полукровок она вообще вместо знамени. И куда это заведет?»

«Нора нужна мне живой, и уж я ее обломаю!.. Или ты сам точишь на Нору зубы?»

"Разве я соперник тебе? Бойся Горна, он еще…”

«Я взорвал этого шатуна в пыль! И если ты…»

Рывком Горн убрал звук и прислушался, всей кожей ощутив близкую опасность. Сейчас же напружинилась Нора, спрашивая взглядом: в чем дело?

– Уходим, быстро! – рявкнул гигант, подхватывая с пола одежду.

Нагишом они выскочили из пещерки, по заснеженному карнизу метнулись в сторону. Внезапно гора отчетливо вздрогнула, что-то громыхнуло в глубине. И в тот же миг из норы вырвался могучий выдох, сорвав и закружив полог, – словно бы там осел потолок. Затем стихло, только ветер завывал между скалами, забрасывая снегом обнаженные тела людей.

– Я же говорила, – стуча зубами, выдавила Нора. – Духи не прощают смертным счастья!

– Ерунда, – откликнулся Горн, разбирая одежду. – Но каждый раз, когда я запуская эту штуковину, со мной что-то случается. Впредь буду осторожней.

Он помог девушке одеться, потом и сам натянул скафандр, огляделся.

– Пожалуй, тебе пора возвращаться, – сказал он. – А то, может, поищем другую пещеру?

– Увы, Горн, наше время вышло. – Нора с силой обхватила его за шею, прижалась. – Когда мы увидимся снова?

– Как только я найду способ пробраться в Крепость.

– Значит, никогда, – вздохнула девушка. – К нам теперь мышь не проскочит. А еще и эти загорцы…

– Увидишь, я проберусь, – заверил Горн. – И не далее, как завтра.

– Ты сумасшедший. – Нехотя она разжала руки. – Боже, с кем я связалась?

И только когда Нора скрылась за воротами Крепости, гигант сообразил наконец, что означает ее новый будоражащий запах: уязвимость. Все-таки юная Львица решилась стать женщиной и впустила в себя его семя. Но что может произойти от монстра? Или хотя бы это осталось в нем нетронутым? Ах, Нора, девочка моя, напрасно ты поспешила…

Морщась и мотая головой, Горн отступил в снегопад, по знакомой тропке побежал обратно, к своей забавной троице. Как и всегда, времени оставалось в обрез.

Это оказалось громадной подземной полостью, вполне обычной для Огранды. Ничтожной букашкой Эрик прилепился под самым ее сводом, а от узкой норы, по которой он так лихо прокатился, вниз уводила ровная цепочка скоб. Из глубины провала доносились гулкие всплески, словно бы там протекала одна из сестер Подземной Реки, протянувшейся от этих мест до самой Столицы и дальше, к океану.

Высвободив гарпун, Тигр снова подцепил тросомет к поясу и побежал по скобам к далекому дну. Из осторожности он снизил свечение фонаря до минимума – лишь бы не промахиваться мимо ступенек.

Внизу действительно обнаружилась не слишком широкая, зато полноводная речка, и катилась она в подходящем направлении. Высоко над водой лестницу продолжала другая цепочка – торчащих из стены штырей. Не задумываясь, Эрик повернулся и припустил теперь по горизонтали. Следовало убраться подальше, пока загорским красавицам не наскучило плескаться в своей продырявленной ванне, – поскольку затем обстоятельные двойники могут проверить и этот ход.

Еще в начале спуска Тигр укрепил фонарь на макушке, переведя в режим рассеивания. Но сейчас ему почудилось, будто тень, отбрасываемая им на могучий поток, несоразмерно велика, да и следует за хозяином слишком уж плавно, словно обзавелась собственной инерцией. Эрик резко затормозил, и его тень точно расслоилась: одна, поменьше, послушно замерла вместе с ним; зато другая, огромная, плотная до черноты, проскочила вперед и только затем остановилась, решив, видно, дождаться своего попутчика. А вдруг тот поскользнется на зыбкой тропке?

От такого внимания юноше стало зябко, однако он с прежней скоростью заспешил по штырям дальше, стараясь даже не гадать, что это там за новое чудище, уже возымевшее на него виды. К счастью, дорожка вскоре кончилась, приведя Эрика ко второй норе, куда просторнее верхней.

Торопливо он заскочил внутрь и тотчас услышал впереди испуганный возглас, сам от неожиданности подскочив под потолок. И если не обнажил сразу мечи, то потому лишь, что голос показался Эрику слишком тонким для мужчины. Но затем он разглядел в глубине хода вполне габаритные доспехи, опасливо пятящиеся от него.

– Вы ведь Страж? – шепотом спросил тот же голос. – Вы ж из воинов Божественной, правда?

Молча Эрик поклонился, не зная, что думать. Под дикарскими латами, да еще в такой темени, узнать его смогли бы единицы… либо провидец, зрящий суть.

– Значит, вы не станете возвращать меня загорцам? – снова вопросили латы, притормозив. – Ну скажите, ведь не станете?

Так же молча Тигр покачал головой и улыбнулся: сбежавшие доспехи – это ново!.. Вот только до них ли сейчас?

Громоздкий загорский скафандр с натугой распрямился и слепо заелозил железными пальцами по сторонам шеи, нашаривая зажимы. Приблизясь, Эрик помог снять тяжелый шлем, обнаружив под ним лишь белокурую макушку да настороженно мигающие глаза – прочее скрывал панцирь.

– Мне сказали, это последняя модель, с усиливающими суставами, – пожаловалась симпатичная голова, выставив губы над краем отверстия. – Наврали, да?

– Так надо же иметь, что усиливать! – наконец откликнулся Тигр, продолжая расщелкивать зажимы, пока панцирь не распался надвое, точно исполинский орех.

Внутри оказалась очень юная и милая девушка, которую не прикрывало ничего, кроме куцего прозрачного платья с глубоким вырезом на груди. Личико у нее было скуластым и чуть курносым, обрамленным белыми локонами, спадавшими до плеч. Бледная кожа явственно отдавала желтизной, а сложение умиляло изяществом. Даже странно, что она сумела оживить и доставить сюда такую махину – с испуга, должно быть, либо с отчаяния.