Сон оказался целительным. Мало-помалу Аэра стал приходить в себя.

Оба мелла, Неянин и Сианэй, вскоре вернулись в свою локацию, неся соплеменникам добрую весть об улучшении самочувствия Аэра.

Один из приозёрных жителей совершенно по-самаритянски поделился с Аэра кровом и пищей. Звали этого доброго мелла Шинуэем, он был старым рыбаком и уже долгое время жил один. Раньше, рассказывал он, была у него семья, но сыновья выросли и отправились на поиски счастья к далёким племенам.

Едва окрепнув, Аэра стал чаще выходить к озеру, однажды нашёл в себе силы добрести до водопада. Но чаще всего сидел на одном из подмостков для рыбной ловли, закутанный в синее вязаное одеяло, и смотрел, как разбегаются по ярко-голубой воде концентрические круги. Несомненно, причиной тому была рыба, вынырнувшая, чтобы глотнуть немного воздуха.

Как-то утром, привлечённый пением деревьев, он отправился в лес. Уже начинало светать. Некому было предостеречь ненасытного в своём любопытстве Аэра, поскольку Шинуэй ещё засветло отправился на своей лодке к самому центру озера, где, как он говорил, клевало чаще, чем у берега.

Пение деревьев завораживало, Аэра всё дальше и дальше углублялся в лесную чащу, продираясь сквозь мхи и лишайники. Спустя двадцать минут он почувствовал, что дышится ему легко, как никогда. Кровь прилила к щекам, Аэра вновь ощутил себя молодым и полным сил.

Вдруг он услышал плотоядное рычание, и резкий неприятный запах ударил ему в нос. Миг, и огромный зверь песочно-жёлтого цвета выскочил перед Аэра и застыл, глядя на него тремя вращающимися от злобы глазами. Две передние толстые лапы были широко расставлены, из открытой оскалившейся пасти капала пеной слюна. Зверь вдвое превосходил Аэра по размерам, был намного массивнее, а устрашающие когти и острые зубы не оставляли ни малейшего сомнения в его намерениях.

Астронавт был совершенно безоружен. Несколько мгновений он просчитывал возможные варианты спасения. Ни одной палки вокруг, никакой надежды успеть забраться на дерево. Ни единого шанса спастись от омерзительной твари.

Когда зверь прыгнул на него, распустив по-кошачьи когти, Аэра попытался увернуться, но хищник оказался намного более ловким. Аэра почувствовал, как плоть его разрывают звериные когти, и острые клыки вонзаются в горло...

В тот же день Шинуэй и ещё трое меллов, вооружённые длинными копьями, отправились на поиски Аэра в лес. Они разбрелись по двое и шли, выискивая следы, оставленные огромным и неуклюжим, по их мнению, Аэра. Не прошло и десяти минут, как следы были обнаружены, а ещё через пятнадцать минут один из меллов призвал остальных громким криком.

Шинуэй склонился над ужасающими останками своего гостя и друга, и из больших серебристых глаз его полились слёзы.

Бездыханного Аэра перенесли в деревню, а потом, попрощавшись с ним, завернули в синее вязаное одеяло, которое служило ему добром при жизни, и печальная процессия во главе с Шинуэем отправилась в дорогу, туда, где находили своё последнее пристанище меллы этого племени. Долгий, нелёгкий путь пролегал по узким ледяным туннелям, по скрытым от глаз, запорошенным ледяной пылью, тропам.

И всё-таки, двумя днями позже, Шинуэй ещё раз проделал тот же самый путь, но в этот раз он нёс на себе огромную шкуру песочно-жёлтого цвета, чтобы возложить её на последнее ложе Аэра, человека, прилетевшего из космоса, с третьей планеты, если считать от Солнца, их общей звезды...

...

Горестная весть о смерти Аэра взбудоражила всё племя Ликлянина. Прошло совсем немного времени с тех пор, как вернулись Неянин и Сианэй. Они рассказали о том, что Аэра выбрал дорогу жизни. Но как вслед за жизнью приходит смерть, так вслед за радостью пришла печаль. Причиной гибели Аэра стал проклятый хищник, ненасытный Сах-мет, охотящийся в лесах Анорры.

Меллы прощались с Аэра, но не навсегда, а до встречи. Верования убеждали их в том, что каждый мелл после смерти становится ещё лучше, чем он был при жизни, и попадает в далёкий светлый грот, где полно рек и озёр с рыбой, красивый цветущий лес, а разноголосое пение деревьев и крылатых рептилий столь благозвучно, что все боги являют себя там каждый день, лишь бы послушать его. Все кроме Танна. Танн настолько велик, что может только наблюдать за этим живописным местом своим огромным глазом. И каждый мелл в свою очередь видит красный глаз Танна и получает от этого радость и благодать.

Пожив в том гроте и наполнив себя радостью, некоторые меллы могут при желании родиться вновь. Кем именно? Религия, не вдаваясь в подробности, отвечала таким образом: форма зависит от помыслов самого перерождающегося, который внимает советам богов.

Все меллы племени уверились, что Аэра сейчас находится в том светлом месте. Только один из соплеменников высказался в другом духе. Он предположил, что у жителей Земли, коим является Аэра, есть своё собственное желанное место. И, вероятно, Аэра сейчас на пути туда. Дорога же его может быть долгой и трудной, ведь прибыл он издалека.

После этого высказывания мнения разделились, но всё-таки большая часть меллов склонялась к тому, что Аэра в светлом гроте. Дышится ему там легко, а лицо его ощущает тёплое дуновение ветра. Ведь всем обещано исполнение желаний. Некоторые вспомнили о костре и сошлись на том, что Аэра удалось его разжечь.

Жизнь Аэра в светлом гроте улучшалась с каждой высказанной в общий хор идеей. «И, может быть, даже захочет родиться вновь меллом…» – прозвенела тонким ручейком чья-то робкая мысль.

Ликлянин же отдался воспоминаниям. Он вызвал из памяти тот день, когда перед меллами предстала дочь Земли, спасающаяся от Смолистого. Вскоре она ушла. Из её памяти старейшина постарался вычеркнуть все воспоминания о меллах.

Именно в тот день Аэра сказал, что понадобятся ещё какие-то действия. Возможно, говоря это, он не думал ни о чём конкретном. Но спустя немного времени его нечаянные слова приобрели смысл.

Ликлянин тогда просил помощи у Танна, делясь своими страхами. Вторжение людей на Европу могло принести новые беды меллам. Едва не погибли несколько племён. Спаслись они лишь благодаря тому, что заранее покинули место, где веками жили их предки. Некоторые из этих племён до сих пор не могут приткнуться, скитаются, пытаясь обрести то, что потеряли.

Оказалось, что не зря он молился своему богу, в надежде получить от него хоть какой-нибудь знак. Великий Танн не остался безучастным, потому что на другой день Аэра стал рассказывать старейшине о том, что некоторым людям на Земле от природы даровано ясновидение, провидение, сверхчувствительность, телепатия, телекинез, рентгеновское зрение... Сложные, заумные названия, разумел Ликлянин. Меллы подходили по-простому… Чем светлее разум и чище душа, тем сильнее мысли, вливающиеся в общую сферу идей.

И старейшина счёл этот рассказ Аэра тем самым знаком, которого он ждал от мудрого Танна.

Мысли и действия – суть одно, так учат предки. В тот же день Ликлянин собрал всех меллов всех племён, живущих в огромном гроте. На самой большой ровной площадке собрались сотни пещерных жителей, чтобы направить поток мыслей туда, куда поведёт его Аэра...

Удалось ли им тогда пробиться, понять было сложно. И вправду, неимоверно далеко была Земля. В каком образе и временном континууме идея воплотилась на Земле – никто не имел представления об этом. Если столько племён, мыслящих как единое целое, с таким величайшим трудом достигли голубой планеты, и их ментальных сил хватило только на то, чтобы продержаться там несколько пульсирующих мгновений, думал старейшина, какой же силой обладают люди, способные переноситься сквозь пространство к окраинным точкам звёздной системы, устраивать себе жилища в чуждых условиях, вопреки всему бороться за выживание.

Уважение к расе людей росло, а также жива была надежда на то, что голос меллов будет услышан на Земле, и их мысли как зёрна прорастут в чистых, свободных от оков душах людей.