– В тебе умер хороший философ, Миш. Ладно, смотри. Написано, что дело закрыто за недостаточностью улик и по прошествии времени.

– Правильно. Не будут же этого попа сто лет искать?

– Священника, Михаил, священника!

– Да какая, к черту, разница? Они для меня все на один манер. Давай потихоньку отсюда выбираться, а то мы с тобой домой пешком отправимся, так все заметет.

Капитан быстро достал ручку и блокнот и переписал данные семьи пропавшего.

– Спасибо за помощь. С меня коньяк, как и обещал.

– Да не вопрос. Только коньячок чтобы был не меньше трех звезд, – усмехнулся Михаил и хлопнул Зверева по спине.

Выйдя на улицу, они пожали друг другу руки и разошлись. Было темно, снег падал большими хлопьями, и тот, что попадал под луч фонаря, превращался в загадочный светящийся дождь из мельчайших звезд. Алексей замер: снегопад гипнотизировал его, завораживая красотой и замысловатым движением. Снежинки, танцуя на ветру, напоминали ему обычных людей, которые с неба попадают на землю, не задумываясь о том, кто их сбросил и где они окажутся.

– Да, это действительно прекрасно. Можно смотреть бесконечно на три вещи: на то, как горит огонь, течет вода и на звездное небо. Но я бы добавил сюда еще и снег, который падает так, как сегодня, – сказал чей-то голос, и в ту же минуту снег стал лететь ровно, не колеблясь и не изменяя траекторию.

Зверев обернулся на голос и увидел, как из падающих снежинок образовался сначала силуэт, а потом и сам человек, которого он видел у себя дома.

– Смотрю, ты уже привык к моему появлению и даже совсем не удивлен.

– Привыкаю потихонечку. Человек – такая скотина, которая ко всему привыкает, – сухо ответил капитан.

– Да, вы такие, можете приспособиться при желании. Ты на правильном пути, только удивляться тебе еще придется. Ты непростой человек, и тебя будут сопровождать непростые события. Они будут жестокие и страшные. Когда ты столкнешься с тем, что тебе не понять, помни: вера поможет тебе, но эта вера будет не твоя. А теперь иди туда, куда направился человек, с которым ты вышел.

– Ты можешь хоть раз не говорить загадками? И зачем мне идти за ним?

– Я и так сказал тебе слишком многое. Ты должен понять все сам, только тогда все встанет на свои места. И запомни: когда в богов перестают верить, они умирают и превращаются в звезды.

После этих слов человек в белой тоге рассыпался на множество снежинок, которые тут же развеял ветер.

– Прекрасно, твою мать! Просто прекрасно! Неужто вся нечисть также общается? Сходи туда, не знаю куда. Убей черную кошку с тремя головами, которая живет в дупле на сосне с бананами. Тьфу, мать их за ногу, когда ж это кончится? Когда он, наконец, скажет что-то путное, а не этот бред? Ты б еще Библию мне зачитал, апостол хренов! Чтоб ты сдох! – заорал Зверев, зачерпнул рукой снег, слепил из него снежок и швырнул в темноту.

Он еще прокричал что-то нецензурное, но все же отправился вслед за Поповым и попытался догнать его, но тщетно. Шагая по плохо освещенным и заваленным снегом переулкам, прикрывая лицо от ветра, Зверев вдруг услышал за спиной дыхание, громкое и запыхавшееся, напоминавшее дыхание зверя, уставшего от преследования. Алексей остановился и замер, прислушиваясь к каждому шороху. Позади него были слышны шаги, которые становились все ближе и ближе. Обернувшись, он увидел лишь тень, которая прошмыгнула в один из переулков.

– Ну, и что это было на сей раз? – тихо спросил капитан самого себя. – Какого черта, Алексей? Что ты делаешь, зачем тебе это? Это не кино. Давай, беги, беги отсюда. Твою мать! – он вздохнул и пошел по следам, оставленным на снегу.

Метров через двадцать следы оборвались, а вместо них в темноту уходили отпечатки ног огромного животного.

– Кого-то потеряли?

Капитан вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял человек крепкого телосложения в дубленке на голое тело и с седыми волосами до плеч.

– Да нет, – обходя странного незнакомца стороной, ответил Зверев. – Просто хотел срезать путь и заблудился.

– Заблудись вы в лесу, это могло бы стоить вам жизни, – глядя на Алексея из-под ниспадающих волос, тихо проговорил седовласый.

– Я учту ваш совет, – не сводя глаз с незнакомца, капитан попятился назад, быстро развернулся и чуть ли не бегом бросился прочь из переулка.

– Не ищи ищущего – он сам тебя найдет! – крикнул ему вслед странный человек.

Выскочив на свет, Зверев достал трясущимися руками сигарету и закурил.

– Вот черт, чуть в штаны не наложил! Спасибо тебе, святоша! – крикнул Зверев в никуда и поспешил к остановке.

«Этот седой тоже шел за Поповым, или он просто так там оказался? – затягиваясь, думал Зверев. – Похоже, в последнее время просто так ничего не бывает. Значит, он из шайки нашего приятеля. Тогда почему он меня не убил? Мало того, он даже не попытался напасть на меня. Странно, очень странно. Неужели на поле появился новый игрок? Тогда кто он и на чьей стороне? А может, седовласый шел за мной, а не за Михаилом? Черт, одни вопросы. Все время одни вопросы! Когда же начнутся ответы? Ладно, надо перекусить и ехать к Четырину. Пора проведать семейку убиенного священника. Надеюсь, у Виктора есть машина».

– Милорд, какие будут указания? – склонил голову Ворон.

– Мне бы хотелось увидеть страдания и раскаяние, – играя тростью, ответил Анатас.

– А может, в тошниловку зайдем? Бахнем по маленькой, и катись оно, а? Побухаем. На что они нам сдались, эти грешники? Передохнут ведь – все равно к нам попадут! – радостно воскликнул горбун.

– Хорошая идея, но не сейчас. Нужно сделать то, что я задумал. Иногда им нужно напоминать, что они смертны.

– Твою ж мать! Так всегда. Опять тусовка накрывается. Хочу телок, бухла, разврата и наркотиков. Ну позволь, позволь! – упав на колени и сделав жалостное лицо, взмолился Грешник.

– Я обещаю, будет тебе вечеринка! Для тебя – все, что угодно. Но сейчас я хочу посмотреть на их веру. Пора навестить наших грешников.

Духота и монотонное чтение молитвы погружали людей в транс. Суетливые служители шныряли в толпе, то ставили свечи, то тушили их. В углу сидели несколько человек, от которых все шарахались и кого старались обойти стороной. Эти люди сидели спокойно, но когда подходило время основной молитвы, они начинали то лаять, то смеяться, то браниться. Рядом стоящие родственники и друзья пытались удержать их, но те страшно хрипели и вырывались, проявляя недюжинную силу. Вдруг дверь в храм отворилась, внутрь ворвался густой туман и медленно растекся по полу. Сквозь него прошли фигуры Ворона и Анатаса. Остановившись, они окинули взором помещение. Анатас заинтересовался прилавком, на котором лежали свечи, иконы и многие другие предметы культа. Рядом висело объявление: «В мужской монастырь требуется прачка и уборщица».

– Простите, а что вы делаете? – вежливо спросил он у одной прихожанки.

– Как что? Сорокоуст о здравии заказать хочу.

– А зачем вы достали деньги?

– Как зачем? Сто рублей он стоит.

– Обряды теперь за деньги продаются? Может, еще и крестят за плату?

– Странный вы какой-то.

– Что вы к женщине пристали?! Что-то хотели, так подходите, спрашивайте, – повысила из-за прилавка голос старушка-продавщица, невзирая на то, что в храме шла служба.

Анатас пристально посмотрел на работницу и нагнулся к ней поближе.

– Простите, но что тут и почем? Я первый раз здесь и хотел бы понять, а то как-то неловко себя чувствую.

– Ну, если вы хотите сорокоуст о здравии или об упокоении, то вон там, – показала она пальцем в сторону выхода, – висит образец заполнения. Напишите на листочке, затем принесите мне и оплатите.

– И сколько? – поинтересовался Анатас.

– О здравии – сто рублей за человека, об усопших – двадцать.