Виктор побледнел и сделал шаг назад. Зверев посмотрел на Четырина, затем на старика.

– Откуда знаешь про девушку?!

– Я многое знаю.

– Чего ты хочешь?

– Ничего.

– Тогда иди к черту! Пойдем, Витек.

– Не глупи, тринадцатый. Я единственный, кто способен помочь тебе.

– Да что ты такое?

– Тебе лучше этого не знать.

– Тогда объясни мне, что я должен знать?

– Ты на правильном пути. И многие этим недовольны. Сейчас все зависит от тебя, так что спрашивай и будь внимателен.

– Как тебя зовут?

– Это не имеет значения. Но раз ты спросил, я тебе отвечу. Здесь меня зовут Матвей. Есть еще дурацкие вопросы?

– Ты тот самый Матвей, с которым в последнее время общалась дочь священника?

– Да, ты прав, это я.

– Тогда где она?

– Этого я тебе сказать не могу, но могу помочь в другом.

– И в чем же?

Старик медленно залез в карман фуфайки и достал оттуда ржавый гвоздь, правда, не такой, который привыкли видеть люди нашего поколения. Этот гвоздь был похож на те, которыми подковывают лошадей, только гораздо большего размера. Он протянул его капитану.

– И что это за железяка?

– Ключ.

– От чего?

– От сердца дьявола на земле. Им можно открыть путь к истине.

Зверев протянул руку, но Матвей сразу же убрал артефакт.

– Ты не можешь его взять.

– Тогда зачем ты показал его мне?

– Он пригодится вам, но его должен взять Виктор. Если ты до него дотронешься, он убьет тебя. Единственное место, где ты должен будешь его взять, находится далеко отсюда. А пока его будет хранить он, – старик передал гвоздь Четырину.

– Интересно знать, как этот кусок железа может меня убить?

– Если бы это был простой кусок железа, то я бы был простым стариком, а ты не был бы здесь.

– И где я должен его использовать?

– Езжай в Бондари, там ты найдешь все ответы.

– Тогда причем здесь девушка?

– Девушка – это врата.

– Врата чего?

– Я и так сказал тебе очень многое. Остальное ты должен понять сам, иначе будет неинтересно.

– Неинтересно? Неинтересно для кого?

– Для меня, – усмехнулся Падший.

– Послушай, старик, у меня и так слишком много загадок.

– Вся жизнь – одна сплошная загадка, а ответ всегда лежит только в конце. В конце пути, который человек выбирает сам. Так что выбери правильный путь, и ты получишь ответы на все свои вопросы. А теперь мне пора.

– Постой. Хотя бы скажи, о чем ты разговаривал с ней и кто она такая?

– Я просто попытался привести ее душу в равновесие и спрятать там, где ее сложнее всего будет найти. Ее душа сейчас на краю, и только тебе решать, прыгнет она в пропасть или останется на земле. А что это такое, ты поймешь, как только найдешь ее. Я не могу сказать тебе, кто она, потому что пока ты не знаешь даже, кто такой ты сам. На этом все. Нам пора расстаться.

– Ну а кто тогда ты?

– Вечер еще не закончился, впереди ночь и полнолуние. Зачем мне говорить многое, если я не уверен, что вы доживете до утра? Будьте осторожны.

– Что он нес? Я ни черта не понял, – нарушил повисшую паузу Виктор.

– Да подожди ты, – отвечая Четырину, Зверев на секунду упустил Матвея из вида, а когда обернулся, старика уже не было. – Твою мать! Вот дерьмо! Почему? Ну почему они не говорят ничего по существу? Почему надо все усложнять?! – застонал от ярости Зверев.

– Может, он хочет, чтобы мы сами все поняли?

– Ты-то в пророки не набивайся! С меня и этих придурков хватит!

– И что будем дальше делать?

– В Бондари поедем.

Четырин и Зверев отправились дорогой, проходящей через разрушенную церковь, – именно той дорогой, которую им указала старушка.

Подойдя к ржавому забору святой обители, Виктор приметил двух монахов, следовавших за ними.

– Странно, церковь заброшена, а ее служители все еще ходят сюда.

– О чем это ты?

– За нами идут два монаха.

Капитан обернулся и увидел людей в балахонах, держащихся на расстоянии.

– Не нравится мне это.

– Тебе в последнее время все не нравится, – заметил Четырин.

– Пойдем-ка быстрей, – подтолкнул в спину Виктора Алексей и достал из-за пояса пистолет.

Но как только они завернули за угол, Зверев почувствовал, как нечто тяжелое ударило его по голове, и он, словно подкошенный, рухнул на землю. Виктора ждала та же участь.

Темнота, кругом была кромешная темнота. Капитан не понимал, где он находится, его голова раскалывалась от боли, кружилась, а к горлу подкатывала тошнота.

– Тринадцатый, тринадцатый, очнись.

Алексей медленно открыл глаза. Он лежал в белом, как молоко, тумане, и ни земли, ни стен не было видно. Была только пустота, окутанная прозрачной дымкой. Капитан медленно поднялся.

– Где я? – шепотом спросил он.

– Везде и нигде, – раздался голос. Он звучал повсюду.

– Я умер? – уже громче спросил капитан, озираясь по сторонам.

– Нет.

– Тогда где я?

– Решай сам.

– Что происходит со мной?

– Просто у тебя есть то, чего быть не должно. Помоги тому, кому должен, и ты все поймешь.

– Я человек, я не в силах играть в эти безумные игры! Я просто человек! Почему я?!

– Любой человек когда-то становится героем.

– Нет, не надо! Я хочу быть простым человеком! Не надо мне всего этого! Я не напрашивался в ваши гребаные герои! И не надо из меня делать марионетку!

– Иное уже невозможно. Ничего нельзя изменить или исправить. Ты тот, кто ты есть.

– Я капитан милиции! Простой человек! Я не понимаю, зачем все это?! Я простой человек!

– Если ты сдашься, так и будет.

Свет и туман сменились безжизненной пустыней. Вместо облаков – серые тучи. Везде лежали трупы людей, луна на небе горела окровавленной звездой. Алексей ходил мимо тел и вдыхал воздух, пропитанный запахом мертвых.

– Что это?

– Будущее! Если ты не поможешь.

– Не может быть такого будущего! – упал на колени капитан.

– Может. Ничего невозможного нет, – спокойно ответил голос. – Подумай, что будет, если на вашей планете и в ваших душах начнется война? Подумай, что будет, если вы окажетесь предоставленными сами себе. Не станет ни законов, ни государств, ни правителей – каждый сам за себя.

– Это невозможно!

– Поверь мне: это более чем реально, если ничего не предпринимать.

Вновь наступила темнота. Капитан медленно открыл глаза. Он находился в помещении, освещенном горящими факелами. Высокий свод уходил в бесконечность и терялся где-то в темной пустоте прогнившего и покосившегося на бок церковного купола, через который словно через адское решето можно было разглядеть звезды на ночном небе. Длинная цепь монотонно болталась в стороны – когда-то на ней висела огромная люстра, освещая чрево божьей обители. Арочные своды из потрескавшегося и отсыревшего красного кирпича нависали над ним, скрывая свои темные углы под слоем плесени и мха. На стенах еще были видны побелевшие, словно отпечатанные, застывшие во времени оттиски икон. Чуть дальше сгоревший иконостас – все, что не смогли вынести, сожгли. Когда-то массивные доски пола прогнили, в некоторых местах задрались вверх от сырости и времени и теперь больше напоминали оголенные ребра мертвого мифического животного. Узкие окошки, в которые вряд ли смог бы пролезть и ребенок, перетянуты ржавыми металлическими прутьями снаружи, в некоторых из них остались посеревшие от времени стекла, чудом уцелевшие под напором местной ребятни и хулиганья. Справа от входа была небольшая железная дверь с навесным поеденным ржавчиной и временем замком. Остальные двери были открыты, словно врата в невиданные миры с позеленевшей от времени медной отделкой. Они манили и пугали своим видом. Голова капитана раскалывалась от боли, он хотел обхватить ее руками, но не смог, так как был связан. Повернувшись, он увидел лежащего в другом углу Виктора. К капитану подошел человек в одежде, похожей на монашескую, но синего цвета. Его лицо скрывал капюшон и черная повязка, из-за которой были видны лишь глаза.