– И что? Вы его так и закопали живым?

– Да! Так и закопали! И не смотри на меня, как на животное, – ты не был в такой ситуации и не тебе меня судить!

Капитан молча налил водки и выпил, затем снова налил и выпил, потом закурил.

– А что было дальше?

– Дальше? Дальше никто из нас не вспоминал об этом и не ездил по той дороге. Два года мы избегали ее, но недавно поступил заказ за хорошие деньги привезти груз из Воронежа, и мы согласились. Будь все проклято. Что? Ненавидишь меня за это, капитан?

– Нет. Тебя ненавидят те, кого ты оставил без отца. А что до меня, так мне как-то все равно. Ты сделал свой выбор на тот момент. Каким бы он ни был. Тебе с этим жить, не мне.

– Да у священников обет безбрачия! Мне Семеныч так и сказал.

И хватит мне душу рвать, я и так себя проклинаю. Мне и без твоих нравоучений тошно.

– Обет безбрачия у монахов, а у священников все как у простых людей. И я тебя не лечу. Это все на твоей совести. Ну ладно, хоть ясно стало, почему он сел именно к вам. Хоть что-то становится на свои места. Теперь главное понять, почему он оставил тебя в живых.

– Ты мент, ты и разбирайся!

– Нет, дружок, теперь будем разбираться вместе. Ты рассказывал, что он вам денег дал, а я что-то ни денег, ни кошелька у тебя не видел. Ведь когда тебя в участок привезли, у тебя же все вещи изъяли?

– Точно.

– Тогда где же кошелек?

– Так в куртке. Вот в этой. Во внутреннем кармане.

Подойдя к куртке, Зверев вытащил из нее тот самый кошелек, о котором рассказывал Виктор.

– Странно. Тебя же обыскивали?

– Так точно.

– Как же это они упустили?

– Не знаю.

– Красивая вещичка.

Капитан открыл кошелек, но не нашел там ничего, кроме пепла, который он и высыпал на стол.

– Что это? – дрожащим голосом пробормотал Виктор.

– По-видимому, это твой заработок.

– Как это? Там же деньги были. Как же это?

– Так же, как и все остальное. Он и тут фокус выкинул. Вот тебе то, что ты заработал.

– Убери, я не хочу на это смотреть!

Зверев смахнул пепел в ведро и протянул кошелек Виктору.

– На, спрячь его пока и никому не показывай. Это единственная вещь, которую он оставил. Значит, она для чего-то нужна.

– А может, ты его себе возьмешь, а?

– Ага, еще не хватало, чтобы кто-нибудь его у меня увидел. Опер с копеечной зарплатой имеет кошелек с золотой каемкой. Нет, ты его выпросил, ты с ним и живи. Сейчас ложись спать, проспись маленько, а я в архив съезжу. Попробую откопать хоть какие-нибудь сведения по вашему священнику. Может, у него родственники были, а если так, значит, должны были обратиться с заявлением о пропаже человека. Думаю, искать нужно в этом направлении.

– Я с тобой поеду!

– Куда?

– В архив.

– Сиди дома и только попробуй куда-нибудь удрать. Я тебя из-под земли достану. Пойдешь у меня под белые ручки за два убийства. Понял?!

– Понял.

– Сиди здесь. Как только что накопаю, приеду.

– Ладно.

– Вот и прекрасно. Пойдем, затвори за мной.

Дверь за капитаном закрылась, и он снова оказался на улице. Было около шести утра, мороз стоял жуткий. Помявшись минутку на улице и оглядев окрестности, капитан побрел к остановке. Ветер пронизывал его одежду насквозь, но Алексею не пришлось долго мерзнуть. К его большому удивлению вскоре подъехал автобус, и он с радостью залез в салон. Сев на ледяное сиденье, капитан чертыхнулся, но вскоре согрелся и заснул. Он ехал в архив.

Александр бесцельно бродил по комнате: от волнения он не находил себе места. Время шло, а поиски не давали результатов. Хозяин мог появиться в любую секунду, и от этой мысли кровь стыла в жилах. Могучий и всесильный учитель секты был напуган, словно котенок при встрече с огромным псом. Его мысли путались, думать не хотелось, да и не моглось. Да и о чем можно думать, когда над головой навис дамоклов меч? От напряжения Александр кусал губы, потирал ладони, но легче ему не становилось. Каждый раз встреча с хозяином будто вырывала кусок его плоти. Можно было бы сказать, что кусок души, но душа его уже давно ему не принадлежала. Никто и никогда не видел его в такой тревоге.

Вдруг дверь со скрипом отворилась, и в нее вошел крепкий молодой человек. Александр вздрогнул и пристально посмотрел на него.

– Господин, возможно, вы хотите вина или прикажете подать ужин?

– Закрой дверь! – злобно крикнул Александр, и дверь с шумом захлопнулась сама по себе.

Несчастный парень еле успел от нее уклониться. Александр глубоко вздохнул. Воздух в комнате стал густым и холодным, факелы потускнели, темнота окрасилась в черный непрозрачный цвет. На спине у Александра выступил ледяной пот.

– Разве я дал тебе могущество и силу только для того, чтобы ты хлопал дверями перед своими слугами? – раздался спокойный голос из самого темного угла комнаты.

Этот голос Александр не спутал бы ни с одним другим. Тот же самый, что и в первый раз, не меняющийся и не стареющий. Такой же пугающий и манящий. У Александра бешено забилось сердце, в висках застучало, а его тело стало предательски дрожать изнутри. Медленно развернувшись, он увидел в своем подземелье того, из-за кого не мог спокойно спать вот уже несколько ночей подряд. Перед взором Александра появился его господин в окружении своей свиты. Повелитель подошел к столу, стоящему посередине комнаты. Один из стульев сам собой отодвинулся, и Анатас сел. Маркус поспешно расположился в проеме входной двери, Посланник замер за спиной своего хозяина, а Грешник, недолго думая, залез на стол.

– Жратва! Халява! – принялся он сметать остатки трапезы.

Александр брезгливо посмотрел на существо, которое поглощало еду на его столе.

– Чего вылупился, упырь?!

– Да, ты и впрямь не меняешься, Авера, – с отвращением проговорил Александр.

– Извини его, – вмешался Анатас. – Разве можно исправить то, что неисправимо? Это все равно, что исправить людей: они и дальше будут грешить, даже если даровать им прощение. Ради этого они и придумали исповедь. Сходил в храм, покаялся и вперед с чистой совестью в новый грех. Господь Всемогущий сказал мне, и я слышал своими ушами: «Вы повинны в грехе, и Я обещаю, что вы умрете раньше, чем будет прощена эта вина». Так сказал Создатель, Господь Всемогущий[14]. Ваш Бог так сказал.

– Их Бог, не мой.

– Конечно, их. Ну, что ты мне сообщишь, чем обрадуешь? Какие вести хочешь мне поведать?

– За плохие раньше гонцу отрубали голову! Помнишь про это?! – харкая на пол и вытирая пасть рукавом, сквозь ехидную ухмылку прокричал горбун.

Александр потупил взгляд. Он понимал, что рассказать что-то новое тому, кто и так все знает, невозможно. Да и вестей хороших у него не было.

– Господин, мы пытаемся, поверьте мне.

– По-моему, с твоим могуществом можно было давно отыскать любую потерю. Или ты предпочитаешь стать обычным смертным? А может, тебя и вовсе стоит заменить? Тут, кстати, есть один кандидат – давно к власти рвется, меня даже видеть хотел. Правда, пока не понимаю, зачем ему это.

– Господин, я делаю все, что могу. Я клянусь, все будет готово в срок.

– Делаешь, действительно, все, что можешь. Только, видимо, не то, что надо, раз результата до сих пор нет. Нелепо требовать, чтобы одно и то же дерево одновременно приносило цветы и плоды, и я этого не требую. Так почему все остановилось, почему ты не выполнил задание? Разве я не был милостив к тебе, разве я не дал тебе власть, красоту, бессмертие? Я подарил тебе весь мир – бери, пользуйся. А что ты дал мне взамен?

Александр знал, что кость, брошенная собаке, не есть милосердие. Милосердие – это кость, поделенная с собакой, когда ты голоден не меньше нее.

– Господин, я пытался, я не сидел, сложа руки, и многое уже удалось выяснить, многого получилось достичь. То, что мы ищем, где-то рядом. Круг сужается, результат – вопрос времени.