– Тогда кто же он? – спросила Татьяна.

– Кто именно?

– Дьявол.

– Противоположность Богу, только не такая, которая описана в писаниях. Он прокурор на смертном одре, обвинитель, палач. Он не защищает грешников, не дает им прощения. Но с Богом он единое целое. Они неразлучны, как сиамские близнецы. Его цель – наказать грешника, а не смыть с него грехи раскаянием и покаянием. За то, что сделано, нужно отвечать. И отвечать нужно кровью, так как люди – скот, а со скотиной по-другому нельзя, по-другому она не понимает. Только ослабишь удила, она начинает думать, что свободна и никому не принадлежит, а стоит натянуть до кровавых подтеков – сразу успокаивается и начинает слушаться.

– Откуда вы это знаете?

– Я расскажу, если ты нальешь мне еще этого чудесного напитка, – Анатас улыбнулся и протянул ей пустой бокал.

Девушка неловко потянулась за бутылкой и уронила ее на стол, облив Анатаса.

– Простите! Я сейчас уберу, – тут же вынула из кармана платок Татьяна.

– Не надо. Стой!

Но девушка уже успела коснуться руки Анатаса, и как только она это сделала, время замерло. Из щелей стен потекла кровь, пол превратился в раскаленные угли, от которых в помещении стало жарко, а воздух наполнился запахом серы. Место привлекательного мужчины заполнила глубокая черная тень в человеческий рост с горящими огнем глазницами. По комнате разнеслись истошные крики и мольбы о прощении. Девушка отшатнулась, платок выпал из ее руки и вмиг сгорел, коснувшись пола. Учитель секты был похож на изуродованного полуистлевшего старика. Его лицо было покрыто шрамами, на руках не хватало пальцев, а глаза затянулись белой пленкой. Татьяна тут же поняла, с кем она удостоилась чести общаться и почему Анатас так много знал о дьяволе. Она в ужасе выскочила из комнаты и скрылась в темноте туннелей.

На парковке у большого особняка с двухметровым забором и видеокамерами по периметру, рядом с центральными воротами, мирно расположились три внедорожника. Вдруг рядом с ними на свежевыпавшем снегу появился человеческий след, затем еще один и еще. Следы потянулись к особняку. Затем снежинки, поднимаясь друг за другом с земли, образовали фигуру. Через мгновение около ворот стоял Ворон.

Максим Сергеевич открыл ящик стола и достал бутылку элитного коньяка, зубами вытащил пробку, выплюнул ее в сторону, плеснул янтарную жидкость в бокал и сделал большой глоток. Вытащив из внутреннего кармана пиджака дорогую сигару, он откусил ее кончик, прикурил и потер виски, втягивая и выпуская из себя густые облака сизого табачного дыма. Он постучал пальцами по столешнице, а потом с размаху обрушил на нее свой могучий кулак. Предметы, расположившиеся на столе, синхронно подпрыгнули и опустились на свои места.

– Да что за херня-то такая?! – выругался он и, положив сигару в пепельницу, потянулся за телефоном. – Алло! Полковника Громова могу услышать?! Афанасия Филимоновича! У вас там что, много Громовых что ли?! – нервно прокричал он в трубку и сделал еще глоток из бокала. – Хорошо, жду.

Минут через пять в трубке раздался знакомый мужской голос.

– Слушаю. Громов.

– Привет, Афанасий! – Бугай нервно втянул в себя дым.

– Ты совсем сдурел? Зачем звонишь мне сюда? Ты понимаешь, что нас могут слушать?

– Да мне плевать! Ты в курсе, что у меня трое парней попали в обезьянник?

– А я-то причем? Тебе давно пора понять, что сейчас не начало девяностых.

– Ты мне не рассказывай, что там да как! Ты когда у меня бабки брал, не рассуждал, а теперь скулить начинаешь?!

– Алло! Алло! Вас не слышно! Алло! Совсем связи нет.

– Ты что, сука, паясничаешь?! Громов! Я тебе твои похотливые яйца отрежу и прибью их к двери твоего же кабинета! – встал из-за стола Бугай.

– Алло! Ничего не слышно, – Афанасий сбросил звонок.

– Вот сука! – взревел Бугай и с такой силой опустил трубку на телефонный аппарат, что тот лопнул, и по нему расползлась большая трещина. – Твою мать! – падая на кожаное кресло, простонал он и, взяв бокал, снова сделал большой глоток. Он прикрыл глаза, гоняя в зубах сигару и выпуская дым, словно паровоз.

– Помнится мне, тут раньше была статуя, – Ворон провел пальцем по пустому постаменту.

Максим Сергеевич открыл глаза и несколько секунд с удивлением смотрел на посетителя, пытаясь понять, как тот оказался в его кабинете, запертом изнутри.

– Какого… – пробормотал Бугай, добавив связку отборной брани. – Ты как тут очутился?

– Вы имеете в виду, как я попал в ваш кабинет? – обернулся на закрытую дверь Ворон. – Сейчас это не имеет значения. Я по другому делу. У нас с вами есть общий знакомый. Точнее сказать, был – Носферато. Помните такого?

– Так о чем пойдет речь, уважаемый…

– Абигор. Меня зовут Абигор.

– В чем суть твоего визита?

– Носферато просил вас о помощи в одном деле.

– Допустим, – Максим Сергеевич кивнул головой.

– И вы послали своих ребят подсобить ему.

– Так в чем проблема?

– Проблема в вас. Мой хозяин не любит, когда кто-то делает за кого-то грязную работу. Да и, если честно, нужно подчистить хвосты. Так, кажется, это у вас называется?

– Не понял.

– Да все вы прекрасно поняли. Ваши ребята, которых вы отправили убить Зверева, сейчас находятся в психиатрической больнице под сильными психотропными веществами. Да-да, именно там они сейчас и находятся. Теперь насчет Громова: он с вами разговаривать не станет и помогать вам не будет. Вас взяли в разработку. Документы прислали ему еще вчера, и он будет лично заниматься вашим делом. Никто больше вам не поможет. Если не верите, позвоните губернатору. Он же ваш лучший друг, по-моему? Точнее сказать, был другом. Еще неделю назад вы с ним отдыхали в вашем отеле в Альпах, а теперь он начнет всячески вас избегать, – Абигор вытащил из внутреннего кармана свернутые бумаги и положил их на стол перед Бугаем. – Вот, посмотрите.

Максим Сергеевич, бледнея и дергая желваками, стал всматриваться в документы.

– Это копии. Подлинники лежат у Громова. Ваш арест состоится в ближайшее время. Ваше имущество будет конфисковано. Вы отыграли свое, Максим Сергеевич. Больше вы никому не нужны.

Бугай тяжело задышал и покраснел от злости. Вены на его шее набухли, он заскрипел зубами, отшвырнул бумаги в сторону и рванулся к Ворону. Абигор даже не моргнул, оставаясь на месте и пристально глядя на то, как агрессор отшатнулся назад и упал обратно в кресло. Бугай глубоко вздохнул и, словно рыба, ловя ртом воздух, попытался расстегнуть пуговицы рубашки.

– С сердцем плохо? Да, человеческий организм несовершенен. Малейшая поломка в нем, небольшой сбой, и вы уже обречены. Даже смешно. Венец природы, называется…

– Кто ты? – заваливаясь на бок и падая с кресла, прошипел Бугай.

– Какая теперь разница? Все отвернулись от тебя. Носферато мертв. Александру ты не интересен. А так как ты слишком много знаешь, проще избавиться от тебя. Ничего личного. Ты думал, что всесилен, думал, что власть и деньги решают все. Ну что ж, теперь ты лежишь здесь абсолютно беззащитный, и почему-то я не вижу никого, кто спешит к тебе на помощь. Позволь, – Абигор присел на корточки и сорвал с умирающего золотой крестик.

– Господи, прости меня грешного, – из последних сил захрипел Максим Сергеевич.

– Тебе Он уже не поможет. Вы наплевали на Него, а Он на вас, – Ворон взял со стола документы и убрал их обратно во внутренний карман.

– Он что, сдох что ли?! – откуда ни возьмись заорал Грешник.

– Сам знаешь, люди смертны.

– А что меня не дождался?!

– Хотел тихо все сделать.

– Скучный ты все-таки, пернатый. Скучный! Нет в тебе задора.

Грешник обшарил мертвое тело, вытащил из кармана дорогие сигары, снял часы и перстень, сел на труп и закурил.

– Может, не надо мародерствовать?

– Это трофеи, Ворон! Не дал с ним позабавиться, так хоть не мешай насладиться тем, что осталось.