— Неплохо… — хмуро отозвался Быков, понимая, что следователь, в общем-то, прав, — Десять штук «зелеными»…

— Ух, ты! — завистливо присвистнул Кияшев. — Действительно, неплохо! Нам такие зарплаты и не снились… Ну, да ладно, хватит сопли и слюни жевать! Давай к делу…

Чем выше поднимались они по косогору, тем больше открывалась стоявшая у опушки небольшая часовня.

— Сами, говоришь? — не отрывая от нее взгляд, недоверчиво переспросил Алексей. — Заливаешь! Перевезли, небось, из какой-нибудь заброшенной деревушки…

— Сами! — солидно, с гордой улыбкой подтвердил Рыков, явно довольный произведенным впечатлением. — Чего мне заливать? Поручил своим мальцам, они по Интернету порылись — по архитектурным сайтам, по туристическим, где памятники деревянного зодчества указаны… А там же и фотографии есть, с любого ракурса! Эту мы с Кижей скопировали. Не полностью, конечно, немного и своей выдумки добавили… Но все под контролем отца Глеба — он у нас вроде как за Главного Заказчика! А после бревен из реки натаскали — да, заметь, бревна дубовые, от воды уже черные! Правда, дуб в воде каменеет, и что-то рубить из него потруднее, чем из железа ковать! Но, ничего, помаленьку справились! Как говорит отец Глеб, с Божьей помощью!

Вдоволь налюбовавшись этим маленьким рукотворным чудом, Алексей вспомнил, наконец, о своем намерении позвонить жене. Он вытащил из нагрудного кармана мобильник и вопросительно взглянул на Рыкова.

— Звони! — милостиво согласился тот. — Да не забудь от меня привет передать! Скажи, жаждет познакомиться!

Алексей отошел в сторонку и, набрав код быстрого вызова, прижал трубку к уху.

— Ну, ты где? — раздался встревоженный голос Ирины. — Со своей рыбалкой уже забыл, конечно, обо всем на свете! Обещал ведь, что будешь звонить чаще!

— Ну, извини… — принялся виновато оправдываться Алексей. — Я тут, понимаешь, друга встретил, давнего… Очень давнего, еще с института… Мы с ним в общаге в одной комнате жили… Нет, ну что ты, какая пьянка! Я же за рулем! Да, обязательно, к вечеру буду дома… Да, буду осторожно… Не волнуйся… Ну, все, ладно, до вечера! Целую…

— Ну, так что, заглянем к батюшке? — спускаясь по тропинке назад, в деревню, Леонид кивнул головой в сторону небольшого аккуратного домика, стоявшего у самой окраины, неподалеку от часовни.

— Нет, старик, времени уже совсем мало осталось… Давай в следующий раз, ладно? — извиняющимся тоном попросил Алексей. — Да и неловко так, без приглашения…

— Насчет приглашения можешь не переживать! Отец Глеб сам говорит: «Чтобы с Господом общаться приглашение не требуется! А я у него, вроде как, посредник!» Правда, всегда добавляет, что, мол, в посредниках Бог тоже не нуждается. Впрочем, смотри сам…

— Товарищ Рыков! Товарищ Рыков! — донесся откуда-то из-за спины высокий женский голос.

От неожиданности оба приятеля обернулись — сбоку по тропинке, ведущей от одного из домов, который они уже миновали, к ним торопливо спускалась невысокая худощавая старушка. Впрочем, название «старушка» совершенно не сочеталось с ее обликом. В строгом, темно-коричневом в тонкую полоску «английском» костюме, под которым виднелась однотонная бежевая капроновая блузка, стянутая у ворота коротким коричневым же — в тон костюму — бантом, завязанным в виде галстука, с непокрытой гладко зачесанной седой головой, к ним направлялась пожилая дама. Заметив изумленный взгляд Алексея, Рыков едва заметно усмехнулся и пояснил:

— Ракитина, Антонина Николаевна! Наша, так сказать, активистка… И «женсовет», и «отдел образования», и вообще… Между прочим, заслуженный учитель! Не то Мордовии, не то Удмуртии…

— Товарищ Рыков! — подойдя к ним вплотную, строгим голосом обратилась дама. — Если не ошибаюсь, вы у нас председатель сельсовета?

— Знакомьтесь, тетя Тоня, это мой старый институтский друг, Алексей… — бесцеремонно перебил ее Рыков.

Она бросила на Алексея короткий сердитый взгляд и, едва заметно кивнув в знак приветствия, вновь обернулась к Рыкову:

— Я, кажется, просила вас, обращаться ко мне по имени-отчеству! Что за фамильярность! Какой пример вы подаете нашим молодым согражданам!

Алексей заметил, как лицо Рыкова, и без того покрытое пятнами ожогов, стало совсем пунцовым. Скрывая улыбку, Алексей отвернулся в сторону, а Рыков принялся, было, неловко оправдываться, но «учительница» не дослушав его до конца, все тем же строгим голосом повторила свой вопрос:

— Так вы у нас председатель или нет?

— Тё… Антонина Николаевна, дорогая! Вообще-то, ни председателей, ни, тем более, сельсоветов уже лет двадцать как не существует! — принялся терпеливо объяснять Рыков. — А я здесь вроде как за старосту! Да и то, больше по личной, можно сказать, инициативе…

— За старосту! — возмущенно хмыкнула учительница. — Прямо как в оккупацию, при немцах… Лучше скажите, вы знакомы вот с этим? И как прикажете это понимать?

Она сунула едва ли не в нос Рыкову зажатый в руке небольшой газетный листок.

— Что понимать? — удивился Рыков. — Что вы там такое ужасное прочли?

— Именно, что ужасное!

С этими словами она повернулась к Алексею, стоявшему рядом и с улыбкой наблюдавшему эту сцену.

— Нас выселяют! Как в тридцатые годы при Сталине! И это в двадцать первом веке! Прямо, крепостничество, да и только!

— Постойте… — растерялся от такого напора Рыков. — Кто выселяет? Кого? Куда? И причем здесь Сталин! Крепостничество же при царизме было… Дайте-ка вашу газетенку!.. А, ну понятно… «Вести Приозерья»! И вы что, верите всему, что здесь пишут?! Кстати, а что там «такого» написано?

— Вот, — она ткнула пальцем в одну из заметок, — читайте!

— Так… «Деревня возрождается»… «Начавшееся не так давно восстановление дороги, некогда связывавшей деревню Щукино с районным и областным центрами, вызвало у наших читателей множество вопросов. С просьбой прояснить ситуацию мы обратились к Главе районной администрации Сергею Валентиновичу Бересневу. Предлагаем вашему вниманию интервью, взятое нашим внештатным корреспондентом Люсьеной Тукаловой у Главы нашего района»… — Рыков принялся, было, читать вслух обведенную красным карандашом заметку, но затем умолк.

По мере того, как он углублялся в текст, лицо его приобретало все более хмурое выражение. Наконец он дочитал до конца, на мгновение задумался, затем решительно сложил газету пополам и сунул в карман куртки. Правый уголок верхней губы Рыкова подрагивал, приоткрывая иногда крайние зубы, а по лицу бродила зловещая ухмылка, некогда так напугавшая первого встреченного им местного рыбака. Он обернулся к ожидавшей его ответа «учительнице» и, продолжая все так же ухмыляться, жестко обрезал:

— Все, уважаемая Антонина Николаевна, обсуждения не будет! Спасибо, что проинформировали, но… Возвращайтесь сейчас домой и ни о чем больше не переживайте! Никто вас никуда не выселит и не переселит! Уж это-то я вам точно обещаю!

Оробев при виде происшедших с Рыковым перемен, старушка — теперь ее преклонный возраст стал вдруг очевидно заметен — согласно кивнула головой и торопливо засеменила назад к своему дому, а Рыков развернулся и решительно зашагал вниз, к реке. Алексей проводил женщину взглядом и поспешил вдогонку за другом. Догнав Рыкова он некоторое время молча шел рядом. И лишь пройдя порядочное расстояние, бросил на него косой взгляд и с деланным равнодушием поинтересовался:

— А чего это она тебя Рыковым назвала? Ты что, фамилию сменил?

— Рыковым? — растерялся от неожиданного вопроса Леонид. — А, это! Ну, да… типа того… сменил.

— Так ты что, в бегах? — уже не скрываясь, уточнил Алексей. — Если не хочешь, можешь не говорить! Просто, я подумал…

Он помолчал еще немного и, наконец, решился:

— Так ты что — разобрался с этими? Ну, которые твою семью… Ты только не думай, я вовсе не собираюсь осуждать тебя или, тем более, читать мораль!