— У вас, милейший, у вас! — властно поправил его Хабелов. — Деньги я, конечно, выделю, сколько нужно, а дальше — ваша забота! И имейте в виду — считать деньги я умею!

— О чем вы? Как можно… — глава района покрылся румянцем. — Идемте, я все сейчас покажу! Там, кстати, у нас и катер приготовлен! Так что, если захотите, можем и по реке прокатиться, и на тот берег сплавать!

— Там видно будет… — неопределенно кивнул головой Хабелов и неспешной походкой последовал за губернатором и главой района.

Охранники расположились по обе стороны от него: один — чуть впереди, а второй — немного позади, справа. А уже за ними следом, суетясь и толкаясь в надежде оказаться поближе к уважаемому гостю, засеменили местные чиновники…

Негромкий стрекот вертолета Рыков услышал давно. Некоторое время прислушивался, пытаясь угадать, кто бы это мог быть. «Двухмоторный… Движки, похоже, „праттовские“ … Значит, скорее всего, американский… Bell Textron-206… Или 427-й? Ну, не „ирокез“ же, в конце концов!» — прокручивал он в голове давно, казалось, забытые сведения.

— Что-то случилось, учитель? — донесся из-за спины озабоченный юношеский голос.

Рыков недовольно обернулся:

— Сколько раз повторять — не зови меня учителем! Насмотрелся, понимаешь, боевиков… Не хочешь называть по имени-отчеству, зови просто — дядя Лёня… Или еще проще — дед!

— Ну, какой же вы дед! — смущенно отозвался стоявший за его спиной юноша. — Да вы крепче любого из нас будете!

Рыков окинул взглядом худосочную фигуру юноши и иронически хмыкнул:

— Да, уж, богатырем тебя не назовешь… Только это, брат, не моя вина, а твоя! Будешь тренироваться — через полгода сам не заметишь, как станешь меня дедом звать. А то и вовсе — Старым…

Тут он неожиданно поперхнулся, вспомнив совсем другого человека, носившего такой псевдоним. «В другой жизни!» — мысленно постарался успокоить себя. — «Это было в другой жизни…» А вслух попросил:

— Принеси-ка лучше бинокль! В прихожей, на вешалке… Найдешь?

Парень, не дослушав до конца, побежал исполнять просьбу, лишь бросив через плечо:

— Да, знаю я, дядя Лёня, видел!..

К тому времени, когда он вернулся, вертолет уже показался из-за поворота реки и принялся медленно снижаться, направляясь, очевидно, к пустырю на противоположном берегу. Рыков поднес бинокль к глазам и удовлетворенно отметил: «Да, похоже, 427-й!» Затем, внимательно рассмотрев уже приземлившуюся машину, мысленно поправил себя: «Нет, немного отличается… Новая модель, видимо… Интересно, кого это могло принести сюда на такой дорогой игрушке?…»

Молодой человек между тем нетерпеливо переминался у него за спиной с ноги на ногу, очевидно ожидая от него каких-либо комментариев происходившего на противоположном берегу. Наконец, не выдержав, перепросил:

— Так, что там случилось, дядя Леня? Это кто — пожарные? Или, может, МЧС?

— МЧС, как же! — усмехнулся Рыков, не отрываясь от бинокля. — Откуда у МЧС деньги на такую машину? Ты хоть немного-то напрягай иногда мозги! Нет, брат, это кто-то из этих…из «новых русских»…

— А им-то чего здесь нужно? — удивился парень.

— Ну, может, на рыбалку собрались, или поохотиться… Хотя, нет — скорее, все же на рыбалку! Вон и катер у берега дожидается!

Действительно, у противоположного берега, в том месте, где к реке спускалась узкая тропинка, на воде покачивался небольшой белый катер с обтекаемой каютой сверху и двумя мощными подвесными моторами на заднем транце. Как и вертолет, катер выглядел солидно и достойно. На борту красовался государственный герб, а на корме был установлен высокий флагшток с российским триколором.

Рыков оторвался от бинокля и обернулся к юноше:

— Чего мы с тобой гадаем? Сейчас пассажиры вылезут, займутся своими делами — тогда и ясно будет, зачем пожаловали! А ты пока собери всех наших и предупреди, чтобы без дела по деревне не слонялись. А еще лучше и вовсе пусть сходят в лес — грибов пособирают или просто погуляют… Ни к чему нам этим приезжим глаза мозолить. Кто знает, что им может в голову прийти! А я пока тут постою, понаблюдаю…

Рыков внимательно следил, как собравшаяся у вертолета компания, немного посовещавшись, направилась к берегу, намереваясь, очевидно, сесть в стоявший у берега катер. Фигура толстяка, его манеры и походка показались Рыкову смутно знакомыми. Внезапно мелькнувшая в голове догадка отозвалась легкой холодной дрожью, скользнувшей от затылка к спине. Он направил бинокль прямо на толстяка и немного покрутил верньер, приближая изображение. Правая обожженная сторона его лица дернулась, поднимая вверх изуродованный край верхней губы, отчего лицо приняло еще более жуткое и зловещее выражение, а на губах появилась жесткая злая ухмылка.

— Ну, здравствуй, Пузырь! — негромко, словно про себя произнес Рыков, — Видишь, а ты не верил! Я же сказал, что мы еще встретимся, пусть мне даже с того света вернуться придется! Вот и встретились…

У самого края обрыва, там, где начиналась тропинка, ведущая вниз к реке, вся группа остановилась. Хабелов, близоруко сощурившись, взглянул на противоположный берег, затем вопросительно посмотрел на губернатора. Тот, сообразив, что от него требуется, тут же снял с шеи мощный бинокль и протянул его Хабелову. Хабелов едва заметно кивнул ему головой и, подняв бинокль к лицу, принялся рассматривать холмистый высокий берег, густой сосновый бор, начинавшийся едва ли не от самой реки, небольшие бревенчатые избы, без какого-либо заметного порядка разбросанные на просторной вырубке у леса. Тут он заметил на краю деревни высокого мужчину в таком же, как у губернатора, камуфляжном костюме. Мужчина, прижав к глазам бинокль, откровенно разглядывал их группу.

— А это еще кто? — недовольно обернулся Хабелов к главе района. — Там что, кто-то живет? Вы же докладывали, что деревня давно заброшена!

— Так она и есть заброшенная! — заторопился с объяснениями глава района. — Там один этот мужик и живет-то! Приезжий он, пенсионер какой-то с Урала… Правда, в последнее время прибились к нему еще какие-то чудики — не то бомжи, не то сектанты. Так что теперь у них там что-то вроде общины! Но вы не волнуйтесь, мы их оттуда быстро выселим!

— Что значит — выселим? — оборвал его Хабелов. — Ты хоть немного головой-то думай! Выборы на носу, а он — выселим! Скажи — переселим! В новые комфортабельные коттеджи. Оформите это, как проявление заботы о жителях глубинки, улучшение жилищных условий и прочее такое… Там, небось, и электричества давно нет? Вот тебе и повод! А нам лишний плюсик в предвыборной кампании!

Он достал из кармана пиджака носовой платок и, вытирая им вспотевшие затылок и шею, пробурчал:

— Ничего сообразить не могут! Обо всем приходится думать самому…

Затем снова поднес бинокль к глазам и навел его на все еще стоявшего на противоположном берегу мужика. Но разглядев его лицо, невольно отдернул руки и обернулся к главе района:

— Ну и урод! Он что, еще и инвалид к тому же?!..

Прежде, чем начать спускаться к реке, губернатор проскользнул между охранников и, заботливо придерживая Хабелова под руку, заговорщицки зашептал:

— Реваз Георгиевич, а что это вы насчет выборов говорили? До них же еще почти полгода! Регистрации партий еще не было, списки кандидатов не утверждены… По закону ведь и предвыборную агитацию вести пока нельзя — или я чего-то не знаю?

Хабелов обернулся и презрительно посмотрел ему в лицо:

— Дурак ты, хоть и губернатор! Причем тут какие-то списки кандидатов! Я и сейчас уже депутат Госдумы и, между прочим, действующий! Какая еще агитация? Не вздумай даже слов этих упоминать, когда будешь общаться с прессой! Можешь просто сказать, что это моя обычная депутатская работа — заботиться о своих избирателях. А к тому времени, когда действительно начнется новая предвыборная компания, эти твои «сектанты» уже должны жить в новых домах, уразумел? Обещания раздавать тогда уже будет поздно!