Но без нужды люди на склад не заглядывали, потому что дурное это было место, выморочное и жутковатое. Погост — не погост, свалка — не свалка. Бродили меж гор трухлявого дерева бездомные собаки, шуршали в толще мусора грызуны. В летнюю пору в душном, неподвижном воздухе висел над этим заброшенным углом густой запах смолы, гнили и пугающей тайны.

Пренебрегая запретами и отцовскими ремнями, орудовала в запутанном лабиринте коридоров, лазов и тупиков неустрашимая пацанва. Для нее опасность переломать руки-ноги, а то и вовсе погибнуть под упавшим бревном оставалась так только, материными причитаниями. Забредали сюда забулдыги — для того, чтобы подальше от посторонних глаз оприходовать банку браги.

Странные вещи рассказывал племянник. С одной стороны, чего бы ради зверю там объявиться? С другой — если ненормальный какой-то — всякое может быть. В урочище этом не то, что медведю, слону логовище найдется. Может и ерунда, мальчишечьи выдумки. Но проверить бы не мешало.

— Место можешь показать? — небрежно поинтересовался Николай.

Глаза у племянника заблестели.

— Конечно, могу. Там яма была, а рядом штабель стоял. Так он в прошлом году завалился, яма под бревнами оказалась. Это и берлога его.

— Ну, говори, какой дорогой ехать? Сейчас и посмотрим.

Сашка, естественно, не возражал. Он взялся руководить ездой, донельзя воодушевленный интересом дяди, которого втайне считал лучшим полицейским обоих полушарий.

«Москвич» минут двадцать колотился по совсем уж непроезжим дорогам. Логинову приходилось почти все время насиловать двигатель первой скоростью, лишь изредка ненадолго перепрыгивая на вторую. Кое-где колею лениво, будто примериваясь — а не слизнуть ли ее напрочь? — трогали белесые языки наползающего со стороны речки тумана.

Дважды пришлось возвращаться, так как грунтовка расползлась сплошным болотом.

Однако закаленный местными магистралями драндулет, нещадно буксуя и ревя на всю округу перегретым двигателем, благополучно одолел многочисленные препятствия, и вскоре свет фар лег на остатки ветхого забора и громадные, покосившиеся кладки черных бревен за ним. Автомобиль, поскрипывая, вполз на территорию склада.

Николай оторвал взгляд от ныряющих под колеса луж, и тут только заметил, что на приборном щитке мигает красный огонек. Это вкрадчивое подмигивание извещало о том, что в баке кончается бензин. Колеса «Москвича» немало покрутились за день, давно следовало подумать о заправке. Но забылось как-то в суете.

— Дядя Коля, вправо бери, — командовал Сашка, — вон туда, мимо контейнера, а то прямо не пройдем. А щас сворот сразу за этой кучей. Да осторожно, там какой-то дурак стекол набил!

Машина медленно тащилась по вязкой почве, протискивалась между грозящими обвалом стенами поленниц, огибала выпирающие из них тут и там комли. Николай прикидывал, давно ли заработал индикатор топлива? Когда отъезжал от райотдела, лампочка, кажется, не горела. Потом заслушался болтовней племянника, потом от дороги было глаз не отвести. Скорее всего, огонек загорелся недавно, и какой-то запас горючего еще оставался. Впрочем, Логинов не знал, на сколько можно верить датчикам этой колымаги.

«Черт! В любом случае — прошляпил! Не хватало еще заглохнуть!» — мысленно ругнул он сам себя. В груди шевельнулась тревога. «Что же я делаю? Хорошо, если пацан сказки рассказывает. А если, действительно, что-то есть? Куда я с ним — ночью, один, при пустом баке, да считай — без оружия? Пукалка эта на поясе — много ли с нее толку, если вдруг и в самом деле зверь тут обитает?! Вот придурок, честное слово!»

С другой стороны — подними он шумиху, взбудоражь людей, а окажется в итоге дупель пусто, оборжут ведь, как последнего. У себя под кроватью, скажут, медведя бы еще поискал. Не поворачивать же назад, хоть, как ни глянь, все равно выходила какая-то дурость.

Логинов выругался про себя и крепче ухватился за баранку. Но тут юный штурман известил его, что цель близка.

После поворота ключа мотор заглох подозрительно послушно, хотя «Москвич» имел обыкновение в таких случаях еще некоторое время недовольно вздрагивать и чихать.

— Ты вот что, — строго сказал Логинов Саньке, — ты здесь посиди. Не вздумай наружу высовываться. Я пойду, гляну. Объясни, где она, нора твоя?

— Да вон, до того угла, где бревно стоймя стоит, и направо, — . присмиревшим голосом начал племянник, энтузиазм которого улетучивался на глазах. — Пройдешь маленько, там еще один сворот и потом проход такой узкий, но ничего, пролезть можно. За ним сразу площадка, на другой стороне — поваленный штабель.

Николай достал из «бардачка» фонарик, погасил фары, опустил фиксаторы замков на трех дверцах, незапертой оставил только ту, что со стороны водителя.

— Смирно сиди, — еще раз приказал мальчишке.

Удаляясь от машины, извлек из кобуры «пэзм», дослал в патронник патрон. Клацанье затвора показалось Логинову оглушительным. Да, определенно не та артиллерия.

Сюда бы «калашникова», «зсказс», или, на худой конец, хотя бы два ствола с «жаканами». В подстерегающей тишине гиблого места существование медвежьего логова не казалось таким уж невероятным, и Николай двигался осторожно, стараясь не ступать на каблуки, так как по опыту знал, что именно под ними чаще всего хрустит предательский сучок. Однако, знал он и то, что зверю совсем не обязательно слышать или видеть, чтобы обнаружить чужое присутствие. Среди гор прелой древесины воздух стоял почти неподвижно, и оставалось надеяться, что человеческий запах не разносится сейчас по всей округе.

Николай оглянулся, но габаритные огоньки «Москвича» уже исчезли из виду. Тумана на складе не было, но темнота вокруг стояла такая, что хоть глаз коли. В ней что-то тревожно шуршало и потрескивало, хоть, конечно, это просто вздыхало разрушающееся дерево, да возились в трухе грызуны. Логинов медленно продвигался по направлению, указанному племянником. Во все стороны ветвился лабиринт узких ущелий, образованных гигантскими поленницами. Наступив на осклизлую щепку, Николай едва не упал. В этот миг до него донеслось отдаленное басовое бормотание, с примесью скрипучих нот, окончившееся негромким, тяжелым ударом, словно какое-то громадное существо заворчало и заворочалось во сне. Николай замер, озираясь по сторонам и держа пистолет перед собой в обеих руках. …Можно попытаться уцелить мише в глаз. Это теоретически. Но как тут уцелишь, в таких потемках! Так он тебе и подставится. Он хоть и туша тушей, а выпрыгнет — не успеешь глазом моргнуть. Медведь только в сказках косолапый, а по жизни — тот еще резвунчик. Обычный медведь. А этот? Черт его знает, на что он способен.

Пистолетиком ему, однозначно, не пригрозишь. Пистолетики ему — что слону дробина. Вот встрял!

Но тут до Логинова дошло, что встревожившие его звуки — всего лишь шум падения бревна с развалившегося штабеля. Выругавшись, он включил фонарик. Темнота действовала ему на нервы, а двигаться дальше в потемках стало невмоготу. Какая разница? Так ведь и так учует.

До второго поворота оставались считанные метры. Наконец, обогнув кривой угол штабеля, Логинов обнаружил за ним тесный лаз, уводящий в совсем уж непроглядную тьму. Даже луч фонаря мерк в этой крысиной норе. Точный маршрут обозначил племянничек, ничего не скажешь! Досконально знал дорогу, стервец. Черти его носят. Надо будет сестренке мозги вправить, чтоб за сыном смотрела, пока не долазился.

Протискиваться в щель Николаю не хотелось. Он предпочитал иметь пространство для маневра. Но какой может быть маневр, если тоги и гляди, заклинит тебя в этой западне.

Однако, делать нечего, и он, сжавшись в комок, принялся втискивать свое крупное тело в проход. Пацанам, понятно, это давалось легче. Наконец, с болью сердца думая о новой кожанке, которая нещадно скреблась о шершавые стены, Николай кое-как стал продвигаться вперед.

Щель оказалась не такой уж длинной. Вскоре он, насобирав в ладони заноз, выдрался из противоположного ее конца и ступил на край просторной площадки в окружении осевших штабелей. Логинов повел лучом фонаря. В стенах там и сям виднелись отверстия других лазов. У противоположного края просматривались очертания бесформенной кучи громоздящихся друг на друга бревен.